Обыкновенная война

– Как развернётесь, сразу же капитально закапываться. Я же расположусь вот здесь у моста. Если кто прорвётся, то мы будем с ними уже здесь разбираться. Задача ясна? – Офицеры мотнули головами, – ну, если ясна, то за дело.

– Алексей Иванович, ты с Карпуком оборудуешь место командного пункта у моста. УРАЛы и БРДМ туда поставишь, за насыпью. Но БРДМ так поставишь, чтобы пулемётами мы могли смести с моста любого, кто прорвётся.

Поставив задачу, я пошёл к видневшийся в отдалении Командно-штабной машине артиллеристов. За ней в пятидесяти метрах деловито суетились танкисты, цепляя тросом танк, который съехал по крутому берегу в глубокий арык.

– Кто командир батареи? – Спросил солдата с автоматом. Ответить солдат не успел: открылся люк и из него вылез капитан Кириллов: – Огоо…, Боря, здорово. Ты чего тут делаешь?

Выслушав меня, он обрадовался: – Боря, я сейчас пытался танком взорвать склад ГСМ на окраине Чечен-Аула, да ни фига не получается. Корректировал, корректировал, но эти дебильные танкисты так попасть и не могут. Давай с твоей противотанковой установки долбанём…. – Кириллов показал рукой на четыре большие цистерны, которые стояли на склоне горы. Да и я сам давно уже обратил внимание, как танк в двухстах метрах от нас в течение двадцати минут стрелял по складу ГСМ и никак не мог попасть. Вскинул бинокль и стал осматривать склон горы: четыре цистерны, выкрашенные серебрянкой, мягко поблёскивали на солнце. Рядом с ними стояла будка и ещё пару строений. Но сложность была в том, что впереди склада высились деревья и проходила высоковольтная линия электропередач, которые наполовину перекрывали проводами и ветками цистерны. Но всё равно заманчиво…

– Хорошо, Игорь, сейчас попробую уничтожить склад. – Я отдал необходимые распоряжения и уже через десять минут наводил перекрестье визира переносной противотанковой установки на левую ёмкость. Но с этого места тоже было плохо видно: мешали деревья. Переместился ещё на пятьдесят метров влево: теперь можно стрелять. Поставил контейнер с ракетой на пусковую установку и механизмами горизонтальной и вертикальной наводки навёл на цель. Затем поднял перекрестье, как это положено, на одну треть высоты цели над цистерной. Успел пожалеть о том, что не захватил на позицию шлемофон и нажал на спуск. Сначала громко щёлкнули и отстрелились крышки контейнера, и почти сразу же заревел стартовый двигатель. Ракета сорвалась с направляющей и помчалась к цели. Оглушённый грохотом схода ракеты, я действовал уже на автомате: через секунду огонёк от стартового двигателя показался в визире, на границе большого круга. Ракета, вихлялась на траектории, всё больше и больше смещалась за границу прицельных кругов, но мелкими и точными движениями механизмов наведения за две секунды ввёл огонёк двигателя в малый круг и установил контроль над полётом ракеты. Постепенно механизмами наводки стал совмещать малый круг и верхний край огромной ёмкости с горючим. Ракета, послушная командам, начала плавно доворачивать на цель, ювелирно промчалась между высоковольтных проводов, скользнула над ветками деревьев и практически впритирку прошла по верхнему краю цистерны, взорвавшись под одним из навесов. В разные стороны полетели доски, шифер, загорелись мгновенно куски старого рубероида, выкидывая вверх клубы чёрного дыма.

Я вскинулся над установкой и с досадой посмотрел на не уничтоженную цель. В пяти метрах от меня в азарте приплясывал Игорь: – Боря, блин… ещё сантиметров бы пятьдесят ниже и рвануло бы. Давай вторую.

Ещё раз взглянул на склад: до него примерно 1800 метров, это значит 9 секунд полёта ракеты. А мне показалось, что она летела целую минуту. Я хмыкнул и поставил на направляющую следующий контейнер. Но тоже неудача. Ракета разорвалась в ветках впереди стоящих деревьев. Взял чуть выше и следующая ракета ушла выше склада, разорвавшись на склоне перед кладбищем. Четвёртая попала в провода линии электропередач и тоже взорвалась. Я ещё более сосредоточился: и следующая ракета чётко пройдя между проводов и над ветками, вонзилась в бок цистерны. День был солнечный и тёплый, поэтому пары, которые скопились вверху цистерны, красиво рванули, превращаясь в стремительно расширяющийся огромный огненный шар, но через несколько секунд от огненного шара остался лишь чёрный дым, а над баком весело и красиво заплясали яркие языки пламени. Я поднял голову и, даже полуоглушённый, услышал радостный рёв солдат не только моей батареи, но и всех кто наблюдал. Подбежали солдаты и положили на землю ещё две ракеты. И следующую ракету я уже уверенно вогнал в низ цистерны. Взрыв был не такой впечатляющий, но зато через возникшую дыру хлынул мощный поток горящего топлива, который покатил вниз, зажигая всё, что ему попадалось на пути. Последней ракетой промахнулся и плюнул. Всё, на сегодня достаточно.

– Боря, давай ещё дальше стрелять, – Кириллов от нетерпения даже подпрыгивал на месте.

– Игорь, всё. Комбат счёт в батарее открыл. Завтра добьём цистерны, а на сегодня хватит. И так полночи гореть будет.

Мы вернулись на командный пункт: здесь и во взводах во всю кипела работа. Попытался тоже активно включиться в работу по оборудованию землянки, но быстро почувствовав боль в районе сердца, бросил это занятие и в бинокль стал рассматривать окружающую нас местность. Типичные для Чечни окрестности. Сзади меня, в десяти метрах, проходила асфальтная дорога, которая связывала город Грозный с ближайшим населённым пунктом Старые Атаги. В двадцати метрах, параллельно дороги протекал арык в глубоком, метра четыре, канале с крутыми склонами. И вот на этом клочке, между дорогой и каналом, мы сейчас и развёртывали свой командный пункт. Со стороны боевиков нас прикрывала полутораметровая насыпь, которая шла вдоль арыка. За каналом проходил железобетонный жёлоб, где тоже текла вода, но в отличие от арыка она была чистой и прозрачной. Слева от нас, через канал стоял железобетонный мост с метровой дырой от снаряда посередине и дорога от моста шла в Чечен-Аул, который находился в полутора километров. Он полностью был под контролем боевиков. Слева и справа от дороги чистые поля. На правом поле в трёхстах метрах от нас был передний край третьего батальона, а слева никого не было и вдоль дороги к деревне, практически до неё шла зелёнка, шириной метров двадцать. Самое гнусное место для нападения со стороны чеченцев. За чеченским складом горючего, который продолжал гореть, было кладбище. Оно плавно взбиралось по склону небольшого хребта на окраине Чечен-Аула, который тянулся покрытый лесом несколько километров до нп. Пригородное. Сама деревня казалась вымершей, на улицах никого не было видно, лишь кое-где бродил брошенный скот. Не было видно и боевиков. Я перевёл бинокль снова на дорогу, которую прикрывал. Самое плохое, что по прямой чистого пространства было метров девятьсот, то есть ракеты не применишь: оператор просто не успеет взять управление на себя. Тут надо бы метров ещё триста, как минимум, резерва иметь. На плавном повороте дороги виднелись остатки нескольких разбитых машин.

– Это моя работа, – послышался из-за спины горделивый голос Кириллова. Он подогнал свою Командно-Штабную Машину ближе к нам и встал в пятидесяти метрах от моего Командного Пункта. – Мы в первый день, как сюда прорвались, заняли с мотострелковым взводом оборону. Ночью духи завязали бой с третьим батальоном, причём так нажали, что пехота дрогнула. А здесь они решили додавить. Смотрю в ночник, а они колонну строят, чтобы рвануть и смять нас здесь, зажав полк в клещи. Докладываю командиру полка, а тот – Держитесь сами, подмоги не будет и нет…. Ну, я, одним дымовым дал пристрелочный. Смотрю, снаряд лёг практически нормально, только сто пятьдесят метров перелетел. Тут же ввёл поправочку в прицел и 72 снаряда дивизионом – Беглый Огонь! Вообще, классно снаряды легли. Сразу же половина машин взлетела от прямых попаданий, боевики в разные стороны, но мало кто ушёл. Пехота даже огня не открывала. Так что я им здесь полностью атаку сорвал. – Игорь от удовольствия и в возбуждении потёр руки.

– Честно говоря, проворонил, когда они раненых и убитых уволокли. Утром смотрю, а они ещё и не подбитые машины втихушку утащили. Да и чёрт с ними, мало им не показалось. – Мы ещё в таком духе немного поболтали, обговорили все возможные вопросы взаимодействия. Игорь предупредил, чтобы ночью я поглядывал за арыком: а то по ночам духи пробираются по ним в расположения войск и вырезают наших. Вскоре Кириллов ушёл к себе, а я начал проверять подготовку взводов к ночи. Прошёлся по позициям, проинструктировал не только командиров взводов, но и весь личный состав. По радиостанции доложил командиру о занятии района, а через какое-то время стемнело.

Как обычно в 23 часа я с сержантом Торбан заступил на дежурство. Небо было чистое и всё усыпанное частыми и яркими звёздами. Из-за горизонта вылезла багровая и огромная луна, обещая яростно освещать своим призрачным светом всё вокруг на протяжении всей ночи. Это меня особо радовало, так как осветительных ракет у меня было уже мало. Но они и не нужны были. Раз в три – пять минут с мягким шелестящим звуком прилетали с огневых позиций около станции Примыкания осветительные снаряды и освещали всё кругом: Чечен-Аул, поля, кладбище, хребет с лесом, да и нас тоже. Через минуту, как гас осветительный снаряд, высоко в небе разгорался факел осветительной мины, который медленно и величаво опускался на парашюте к земле, освещая всё вокруг в течение сорока секунд. А в перерыве между ними в небо взлетало две-три осветительные ракеты, которые пускала пехота. Так что с освещением местности проблем не было. Дежурство проходило спокойно. Тревожили только отсветы фар машин боевиков, которые шастали на противоположной стороне Чечен-Аула, но с ними работал Игорь. Из недалеко стоявшей КШМки, из открытого люка, изредка доносился голос Кириллова, подающего команды на огневую позицию своей батареи. Как правило, после команды, со стороны станции Примыкания прилетали снаряды и рвались в деревне или на противоположной окраине населённого пункта, пытаясь нащупать машины. После разрывов отблески фар гасли, а потом вновь возникали, но уже в другом месте. Ночь перевалила на вторую половину, всё реже и реже стали доноситься команды Кириллова, а солдат, охраняющий его машину, стал всё чаще и чаще прислоняться к броне и дремать. Ушёл спать, сменившись Торбан, а вместо него в стороне от меня по дороге стал выхаживать Чудинов, прикрывая командный пункт батареи со стороны зелёнки, в ста метрах от нас. Луна находилась в зените и освещала землю таким ярким светом, что было видно километра на три вперёд, а я уже какое-то время ощущал, что мне пора бы облегчиться по большому и поэтому приглядывался, где это можно лучше сделать. А лучше чем берег арыка ничего поблизости не было. Осторожно спустился по крутому, каменистому спуску к воде, тихо звенящей среди камней, и настороженно присел, помня о вполне возможно пробирающихся боевиках с большими ножами в руках. Но всё было спокойно и тихо, ничего не предвещало каких-либо подвохов. Уже спокойно разложил оружие и другое имущество на берегу около себя, спустил штаны и с удовольствием присел, подтащив к себе автомат. В руках вертел заранее приготовленную бумажку и при ярком свете луны даже попытался прочитать, что там написано, но от этого увлекательного занятия меня отвлекла громкая брань капитана Кириллова, который материл своего задремавшего солдата.

– Солдат, ты идиот. Ты, что хочешь, чтобы нас, как чапаевцев вырезали? Скотина, если о себе не думаешь, то подумай хотя бы о других. – Послышался звучный удар оплеухи, который я полностью одобрил.

– Товарищ капитан…, товарищ капитана…, да не спал я. Я лишь крепко задумался…. Да, да.., я вас видел, видел…, но задумался, – я похохатывал и наперёд знал, что будет дальше – как будет оправдываться солдат и что будет дальше делать Кириллов. Но война и здесь внесла свои коррективы в эту извечную армейскую быль.

– Как задумался? А почему ты, сволочь, не контролируешь арык? – Теперь задумался я. А как нужно контролировать арык?

Щёлкнул запал, тёмной тенью граната прочертив плавную дугу, упала в десяти метрах и взорвалась, обдав меня брызгами и осколками, которые защёлкали вокруг по каменистому обрыву.

– Товарищ капитан, – послышался голос солдата, – я сейчас с автомата ещё прочешу арык…

Послышался звук передёргиваемого затвора и пошла первая длинная очередь. Фонтанчики от пуль стремительно ринулись в мою сторону и тут мне стало не до размышлений. Схватил в охапку автомат, одним движением накинул на шею портупею с подсумками под патроны и гранат. Другой рукой подхватил штаны. Бросил мгновенный взгляд через плечо на стремительно приближающуюся автоматную очередь и, понимая, что через пару секунд она перечеркнёт меня, на полусогнутых ногах ринулся по крутому берегу вверх.

– Вижу, вижу…, – радостно завопил солдат и дал вторую длинную очередь, – душара к противотанкистам побежал.

Пули защёлкали сзади по камням и несколько осколков от камней больно ужалили меня в голую задницу, но это только придало мне резвости и сил. Пули били всё время сзади и не успевали за мной, я их опережал на какую-то секунду. И если бы кто-нибудь мне сказал, что гусиным шагом так быстро можно бежать, да ещё вверх, да по крутому склону, я бы никогда не поверил. Но сейчас пять метров крутого берега арыка преодолел в течение, наверно, трёх секунд и когда клацнул затвор, выстрелив последний патрон, я уже перевалил насыпь и сидел в её тени.