Обыкновенные девчонки (сборник)
Шрифт:
Она добралась до высоты, опоясанной траншеями, тогда, когда защитники высоты уже укреплялись и занимали свои места.
— Наконец-то! — крикнул Троянов, завидев Гулю издали, и по голосу его она поняла, как рад он, что она жива, и как упрекал себя за то, что взял ее с собой.
Они не успели перекинуться и несколькими словами. На узкой лощине, идущей от высоты Золотого Рога к высоте 56,8, вдруг с грохотом и лязгом гусениц появились вражеские танки. За ними шли немецкие автоматчики. На взрытой снарядами земле отчетливо выделялись их темные фигуры. По сравнению с горсточкой наших
«Контратака!» — поняла Гуля.
— По врагу — огонь! — закричал Троянов, взмахнув рукой.
И тотчас грянули залпы артиллерийских орудий, выстрелы из автоматов, застучали пулеметы. Немцы отпрянули. Все затихло.
Но вот начался новый бой за высоту.
Гуля то перевязывала раненых, то бок о бок с бойцами била по врагу из автомата. А немцы все усиливали огонь и с каждой минутой все ближе подступали к позициям, которые мы только что успели занять.
Но что это значит? Оторвавшись на мгновение от автомата, Гуля увидела группу наших бойцов, отходивших по склону высоты.
«Неужели не выдержали? Отступают?» — подумала Гуля.
Она не успела разобраться в том, что происходит, и скорей почувствовала, чем осознала самое важное: немцы рядом и вот-вот займут отвоеванный с таким трудом участок. Она выбежала по ходу сообщения из траншеи, бросилась бойцам наперерез и закричала задорно, уверенно, даже повелительно, будто давно привыкла командовать:
— Товарищи, за мной!
Люди остановились.
— За мной, товарищи! — еще раз крикнула Гуля и побежала вперед, не чувствуя под ногами земли и еще не зная, следуют ли за ней те, кого она позвала за собой.
И вдруг она услышала позади тяжелый топот ног. Рослый боец с винтовкой наперевес обогнал ее, за ним другой, третий… Вместе с ними она ворвалась в окоп, который уже успели занять немцы.
А тем временем Троянов и бойцы отбивали атаки врага. Запас патронов подходил к концу.
— Ничего, ничего, — ободряюще говорил Троянов, — подкинут, не оставят нас так!
Бойцы верили ему, но сам он с беспокойством оглядывался вокруг. Плохо дело. Этак долго не продержишься. Только и остается, что умереть с честью.
И вдруг в конце траншеи, вынырнув откуда-то из темноты, появилась Гуля, а с ней командир батальона капитан Плотников.
За ними шли бойцы с ящиками в руках.
— Трояныч! — весело крикнула Гуля, увидев Троянова. — Подкрепление прибыло! Патроны тащим! Тореадор!
И, вспомнив арию, которую пели на перевалах Пиренеев Муссинак и Вайян Кутюрье, она пропела:
— «Тореадор, смелее в бой!»
Все бросились к патронам. Никто не спрашивал сейчас, какой ценой достались людям эти драгоценные ящики.
Опять четко и весело заговорили пулеметы и автоматы, и немцы снова откатились.
Наступило затишье.
— Молодец, Трояныч! — сказала Гуля. — С такой горсточкой храбрецов не дал противнику занять высоту!
— Ну а вы-то оба как нас выручили! — сказал Троянов. — Где раздобыли столько боеприпасов?
— Это пусть она расскажет, — ответил Плотников, кивнув на Гулю.
Гуля стала торопливо рассказывать о своей вылазке и вдруг, мучительно сморщившись и закусив губу, замолчала.
— Голубушка,
что с тобой? — тревожно спросил Плотников.И Троянов тоже насторожился…
— А не прогоните, если скажу?
— А куда от тебя денешься? — ответил с горькой усмешкой Плотников.
— Ногу мне поцарапало.
— Сильно?
— Да, порядком.
И тут же, в траншее, Гуля принялась с помощью Плотникова и Троянова бинтовать себе ногу.
Плотников сокрушенно покачал головой:
— Эх, и отправить тебя сейчас никуда нельзя — убьют по дороге…
— Да я и не уйду никуда, — сказала Гуля. — Ничего мне не сделается. Рана пустяковая.
И, продолжая делать себе перевязку, она не то тихонько пела, не то бормотала:
Мы теперь далеко-далеко, Между нами поля и луга, До тебя мне дойти нелегко, А до смерти четыре шага…Тихо и задумчиво Плотников повторил:
— «А до смерти четыре шага…» — потом вздохнул и сказал, нахмурившись: — Ну, кому-кому, а тебе еще жить и жить. Да и нам с Троянычем помирать некогда.
Но в эту минуту что-то с огромной силой ударило и взорвалось где-то поблизости. Немцы начали новую атаку высоты 56,8.
Вокруг все грохотало — то раскатисто, то отрывисто и часто, и в этом хаосе гула и огня трудно было понять, что происходит.
И вдруг в траншее появился — неизвестно как и откуда — Шура Филатов. Согнувшись, он тащил на спине, как ранец, большой и тяжелый термос — литров на двадцать.
— Кушать подано, — сказал он, спуская со спины свою ношу. — Наливайте побыстрей, а то мне надо на дивизионный пункт еду доставить.
— Какой же ты молодчина, Шурка! — говорила Гуля, наскоро хлебая оловянной ложкой из оловянной тарелки горячие щи. — Пропали бы мы без тебя.
А Плотников добавил, тоже быстро уплетая ложку за ложкой:
— Вот и ты участвуешь в атаке, Филатов. Подкрепление доставил.
Уже стемнело, а бой за высоту все еще продолжался. Связь батальона Плотникова с командиром полка Хохловым давно прервалась. Плотников послал к нему самого изворотливого и ловкого из своих бойцов — Хабибулина. Но, должно быть, до Хохлова добраться Кадыру так и не удалось. Долгожданного подкрепления все еще не было. А дотянуться, продержаться надо было во что бы то ни стало…
Всю ночь не утихал бой. Наступило утро.
Гуля стояла теперь недалеко от пулеметчика Грещенко. Пулемет его строчил не умолкая.
— Молодец, Митя! — кричала Гуля, подбадривая его. — Так их, дьяволов! Митя, смотри, наши танки пошли! Танки!
Грещенко, не отрываясь от пулемета, что-то закричал в ответ, но слов его нельзя было разобрать.
И вдруг его пулемет замолчал.
— Митя, что же ты?
Она положила автомат и подбежала к Грещенко. Он лежал, приникнув головой к своему пулемету. Из-под шапки по лбу струилась кровь. Гуля схватилась за свою санитарную сумку, но это было уже не нужно. Она бережно опустила отяжелевшую голову на землю, поцеловала убитого Митю в лоб и заняла место у его пулемета.