Обжалованию не подлежит
Шрифт:
– Тот, который двадцать лет назад? Котенков его судил, а Алла Бакунина писала статьи?
– Да, Муромцев, это Дмитрий Асадов… Так вот в этом деле я был следователем. Значит – я первая скрипка.
– Скажите, Павел Иванович, а этот Асадов действительно был маньяком? Он был виноват?
– Нет, Муромцев, он был не совсем виноват.
– Как это?
– Асадов – совсем не виноват! Меня попросили, и пришлось подтянуть улики… У любого следователя таких случаев – пруд пруди!
– А кто вас просил?
– Не важно, Муромцев! Важно то, что Асадов в лагере погиб. Мне только вчера об этом сообщили… У нас с Котенковым десятки врагов. И Бакунина за эти
– Мы подумаем… Павел Иванович, вы посидите, а мы погуляем, посовещаемся.
– Нет! Это вы сидите и обсуждайте, а я по окрестностям погуляю.
Нельзя сказать, что Малько вел себя подобострастно. Но он не смотрелся полковником в компании майоров и капитанов. Он вел себя, как младший лейтенант… Он вскочил и быстрым шагом покинул комнату. Через окно было видно, что он пошел к реке. Но не туда, где рыбачил Боцман, а к березовой роще у причала…
Среди берез Малько немного успокоился. Он почему-то вспомнил, как в студенческие годы гулял с девушками по лесу, как обнимал их и тихо читал Есенина… Он подошел к дереву, прижался к стволу и начал вспоминать подходящие строчки. Но память переклинило – в голову назойливо лезла лишь одна фраза: «…как жену чужую целовал березку»…
Выстрела он не слышал. Но рядом с ухом задрожал и загудел ствол дерева… Малько отпрянул от березы и сразу увидел в белой коре идеально круглое пулевое отверстие. Пять сантиметров левее, и эта дырка была бы в его голове.
Полковник пригнулся, присел и рванулся к реке… Судя по всему, в него стреляли из ореховой рощи. Оттуда совсем не видна пристань, но Малько бежал зигзагами, путая следы.
Через минуту он уже запускал двигатель яхты…
Редактор «Народного дела» Семен Резников пытался изобразить злость, но это ему не удавалось. Он предвкушал успех и всенародную популярность. Таких сенсаций за всю жизнь журналиста – одна, две и обчелся!.. Но многое зависит от этого лохматого увальня, который стоит у дверей с понурой головой… Этот Зоркий совсем слепой! Он не умеет ловить удачу за хвост.
– Проходи поближе, Рихард. Садись к столу. Нечего дверь подпирать.
– Ничего, Семен. Я так постою.
– Ну, как знаешь. Была бы честь предложена… Твои статьи по убийству Бакуниной сделаны нормально. Но мне сорока на хвосте принесла, что у нас работают сыщики из Москвы. И они связывают с этим делом смерть Котенкова… Так, товарищ Рихард?
– Так! Я это знаю. Я даже знаком с московскими сыщиками. Но пока из этических соображений не даю все сведения в печать.
– Из этических соображений?!. Думай, что говоришь! В нашей профессии – нет морали и нет этики! Ты должен душу заложить ради нескольких строчек в газете… Короче! Ты знаешь, что три часа назад похитили нашего начальника УВД?
– Кто похитил?
– Слабо соображаешь, Рихард… Бандиты его похитили!
– Где?
– Прямо в лесу… Малько был на рыбалке. Его скрутили, погрузили в служебный катер и вывезли в неизвестном направлении… Во – сюжет!
– Да, просто дикий Запад.
– Хуже!.. Что стоишь, Рихард? Беги к своим сыщикам, собирай материал. И – пиши, пиши, пиши!.. Завтра – вся первая полоса твоя…
Малько вел свою старую «Ниву» по заросшим лесным дорогам… Он был в шоке и каждую минуту повторял фразу из «Чапаева» – «Врешь! Не возьмешь»…
Оснований для шока было более, чем достаточно! Два покушения в одни сутки –
это явный перебор. Как-то день не задался…«Нива» шла тяжело. Она была нагружена полезным товаром выше крыши… Матрац, одеяла, подушку, теплую одежду, посуду – всё это он взял дома. В магазине пришлось покупать лишь свечи, еду и всякое питье.
Малько ехал в свой тайный «блиндаж», в свою берлогу… Пять лет назад на него напала хандра. Предстоял отпуск, а полковник не хотел даже думать о санатории или о других культурных местах отдыха. И тогда он погрузил в эту же «Ниву» палатку, инструменты, припасы – и поехал в дремучий лес… За месяц Малько избавился от своей меланхолии, самолично построил у ручья приличную хибару – покруче, чем у Робинзона Крузо.
Берлога Малько располагалась всего в тридцати километрах севернее Шадринска. Но об этой лесной сторожке не знал никто. Или – почти никто… Несколько раз полковник использовал точку, как место интимных встреч под шашлык. Женщины сюда приезжали разные, но все были взволнованы и даже возбуждены. Вряд ли они запомнили эти лесные дороги…
Малько подъехал вплотную к сторожке. Уже начало темнеть. Надо зажечь керосиновую лампу и начать выгрузку.
А вечером можно спокойно подумать, просматривая документы… Полковник прихватил с собой несколько старых дел, включая три тома следствия по «маньяку». Вчера ему подтвердили – бывший учитель Дмитрий Асадов точно погиб на лесоповале. Это видели двадцать зэков и пять охранников… Хоть и есть у Асадова повод для мести, но это не он!
Нет! Пока москвичи не поймают «мстителя», Малько носа не высунет из леса… Лучше здесь зимовать, чем ехать в Шадринск под прицел снайпера…
Группа Муромцева вместе с местными криминалистами до вечера работала в окрестностях охотничьего домика. Если Малько действительно похитили, то кто, как и каким образом… А утром московских сыщиков срочно вызвали в Прокуратуру Шадринска, в кабинет самого Юрия Савушкина.
В приемной секретарь городского прокурора вскочил, открывая перед ними дверь… В кабинете их ждала странная картина – за центральным столом сидел генерал Вершков. Слева – полковник Потемкин. А справа – абсолютно лысый и грузный мужчина. Это был, вероятно, хозяин кабинета, прокурор Савушкин.
Появление Вершкова в Шадринске было неожиданным. Можно было ожидать генеральского разноса, и Муромцев вышел вперед, защищая своих бойцов.
– Готов доложить, товарищ генерал!..
– Не надо! Я – в курсе дел… Два дня назад под вашим носом застрелили Котенкова, а вчера из под вашего носа выкрали начальника УВД. Такой вот результат вашей работы… И это при том, что вы должны расследовать убийство в Москве, а не в Шадринске.
– Но эти события связаны…
– Знаю! Слышал, что Бакунина и Котенков застреляны из одного пистолета. Но при чем здесь Малько?
И тут на передний план вышел Кузькин, в руках которого была тяжелая сумка. Он вытащил оттуда часть березового ствола и поставил этот сувенир перед Вершковым.
– Это что такое, Кузькин?
– Это бревно… В смысле – полено. Спил березы с застрявшей уликой… Вот здесь дырка от пули. В натуре она была на высоте метр семьдесят две. Точно там, где затылок Малько… Вы поняли, товарищ генерал?
– Ничего не понял. Но очень интересно… Продолжай, Кузькин.
– Короче – Малько стоял около этой березы. И вдруг «бах»! Привет из ореховой рощи!.. «Мститель» стрелял, как в тире – с тридцати метров.