Обжигающий фактор

— Смышленый парнишка. Ну разумеется, вы правы. — Прайс прислонился к стене и на несколько секунд словно бы задумался. — Вы ведь, думаю, достаточно имели дело с военными, чтобы понять — большинству из них не хватает… гм-гм… ну, скажем, определенной творческой искорки…

— Сборище динозавров-садистов, — пробормотал Эрик.

— Возможно, звучит слегка грубо, но не то чтобы в корне неверно. Наши пэры словно бы застряли в прошлом. Им только и подавай броню потолще да калибр побольше, а уж мы-то с вами знаем, что и то и другое устарело раньше, чем успело попасть на конвейер для сборки. Будущее за скоростью и точностью. И наша — ваша — система — воплощение этих принципов. Честно говоря, мы и так уже опережаем изначальный график, но если бы могли заполучить вас в полное свое распоряжение, то, думаю, продвигались бы более быстрыми темпами.

В обычных обстоятельствах Эрик велел бы ему катиться куда подальше, а то и прибавил бы еще пару ласковых — как ответил бы любому мерзавцу в форме, которому хватило бы наглости показаться у него на пороге. Но сейчас обстоятельства явно выходили за рамки обычного.

— Я согласен работать на вас при одном условии. Куинн получает полную свободу.

На лице Прайса отразилось чуть наигранное сожаление.

— Боюсь, что предложение распространяется только на вас и что никакой торг в нем неуместен. Видите ли… хотя с вами нам было бы удобнее и выгоднее, но мы и без вас вполне можем обойтись.

— Марин.

Снова эта ироничная улыбка.

— Ну что я могу сказать? Только повторить — вы меня изумляете.

— Без Куинн никакой сделки не выйдет.

Прайс открыл было рот, но Куинн перебила:

— Эрик, постой! Подумай хорошенько. Если ты…

— Нет, — отозвался он. — Думать тут не о чем.

Она схватила его за плечи и развернула лицом к себе.

— Эрик, он предлагает тебе способ выбраться из всей этой истории живым и невредимым.

— Ничего подобного. Он предлагает мне временное рабство, а потом безболезненную казнь. — Он повернулся к Прайсу: — Разве не так, генерал?

Прайс еле заметно кивнул.

— По мне, честной сделкой это не назовешь, — продолжал Эрик. — Я в такие игры не играю.

— Крайне жаль это слышать. Но я уважаю вашу верность и мужество.

Слова генерала окончательно вывели Куинн из себя.

— Да что вы вообще знаете о верности и мужестве?

Эрик схватил ее за руку, но она вырвалась и подскочила к Прайсу, глядя ему в глаза с такой гневной страстью, что тот попятился.

— Вы помогаете ему! Ведь правда? Правда? Вы поставляете ему женщин, чтобы он мог замучить их до смерти, а потом строить вам ваши идиотские машины.

— Куинн, — предостерег Эрик.

Но девушка проигнорировала его.

— Вы видели хоть одну из его жертв, генерал?

Она ткнула Прайса в грудь. Эрик рванулся было вперед, но генерал не шелохнулся.

— Нет, не видели! Да? Просто читали об этом в докладах и отдавали приказы. Вам не хватало мужества самому смотреть на то, что вы натворили.

— Думаете, мне это нравилось? — спросил Прайс, глядя на девушку, которая кружила вокруг него, точно разъяренная кошка. — Что я этому потворствовал? Позвольте заверить, ничего подобного! Но я не могу позволить себе такой роскоши, как высокоморальный гнев. На моем попечении жизни двухсот пятидесяти миллионов человек.

— Ну еще прибавьте, что, мол, всего лишь выполняли приказ.

Он покачал головой:

— Боюсь, даже такого оправдания у меня нет. Я делал все то, что делал, потому что у меня не было иного выбора.

Эрик был готов к тому, что произойдет. Рванувшись вперед, он успел перехватить Куинн прежде, чем ее руки сомкнулись на горле генерала. Она отбивалась с поразительной силой, но все же ему удалось оттащить ее к противоположной стене и зажать там.

— Куинн! Успокойся! Это ничего не даст.

— К сожалению, через несколько часов у меня деловая встреча в Вашингтоне, — заметил Прайс, когда замок снова загудел и дверь начала открываться.

Куинн перестала вырываться. Эрик отпустил ее и повернулся к двери — но лишь для того, чтобы увидеть, как входят трое дюжих верзил.

— Сами понимаете, я должен знать все, — промолвил Прайс, выходя в коридор. — И думаю, допрашивать вас лучше поодиночке.

При этих словах трое верзил рванулись вперед и повалили Эрика, буквально вжимая в бетонный пол. Он все же умудрился с размаху ударить одного из них кулаком так, что тот зашатался, но двое других в мгновение ока скрутили молодого человека. Он не мог и пальцем шевельнуть.

— Отпустите его! — завопила Куинн, обхватывая одного из них за горло и пытаясь оттащить в сторону, но громила отшвырнул ее на пол.

Эрик увидел, как охранник, которого он ударил, хватает девушку за руку и волочет к двери.

— Эрик!

Он успел еще мельком разглядеть ее перед тем, как его прижали лицом к полу. Все отчаянные попытки вырваться приводили лишь к тому, что его противники усиливали захват.

— Прости, сынок, — услышал он голос Прайса. — У меня и правда нет выбора.

— У всех есть выбор, — прохрипел Эрик.

— Ах, если бы мир был устроен так просто. Как бы мне этого хотелось!

Вес, прижимавший Эрика к полу, внезапно исчез, но к тому времени, как молодой человек сумел подняться, Прайс и Куинн уже скрылись, а двое верзил, что удерживали его, как раз выходили в коридор. Эрик бросился к двери — заранее зная, что опоздал. Стальная дверь захлопнулась за долю секунды до того, как он с размаху ударился в нее всем телом. Раздался тяжелый лязг от удара. Потом все затихло. Эрик прижался лицом к стеклу, но ничего не увидел.

— КУИНН!

Два часа.

Наверное, столько он уже просидел на койке — не двигаясь, напряженно вслушиваясь в тишину. Они хотят сломить его — потомить неизвестностью, дать время воображению самому себя запугать. Эрик пытался сопротивляться, заняв голову различными математическими выкладками и неразрешимыми физическими проблемами, однако страх за Куинн пресек эти попытки на корню.

Марин здесь. Где-то близко. Но ведь они не… они не отдадут ее Марину!

Нет, говорил он себе. Прайс не станет — не сможет ее отдать. Да, в прошлом он поставлял Марину женщин на расправу, но тогда все было по-другому. Он сам не встречался с ними, не видел их. Как и сказала Куинн, они были для него лишь словами в докладах, статистикой. А с Куинн генерал Прайс разговаривал, касался ее, смотрел ей в глаза. Он не отдаст ее Марину… не сможет…