Очарование нежности

– Не будет, как только ты познакомишься с кем-нибудь из здешних женщин. Они будут приходить к тебе, а ты к ним. – Взяв кофей­ник, Мэтт стал наливать себе в кружку кофе. Лэйси чуть не сгорела от стыда оттого, что не догадалась сразу что-нибудь предложить ему.

– Кстати, – продолжал он, – сегодня ут­ром ты познакомишься с Энни Стамп. Она придет сюда забрать излишки молока и, навер­няка, принесет тебе хлеб или какой-нибудь пирог.

– Ой, как это мило с ее стороны, – вос­кликнула девушка.

– Здесь так принято, мы же соседи, – Мэтт допил свой кофе и в глазах его заблестели хитроватые искорки: – Ну как, готова ты к первому уроку доения?

Лэйси кивнула:

– Я только немного волнуюсь. Мне до сих пор никогда не приходилось подходить к корове.

– Не волнуйся. Дэйзи – корова спокойная. Самое неприятное, это когда во время дойки они мотают хвостом и задевают им тебя. Есть у них у всех такая привычка – махать хвостом, когда их доят.

Он прихватил с собой ведро, но не такое, как вчера, а другое, и сказал:

– Для дойки используются только эти два подойника. После каждой дойки их тщательно моют мыльной водой и хорошо прополаскива­ют.

Мэтт налил в деревянное ведерко до поло­вины теплой воды из чайника и накрыл его куском материи.

– И еще – перед дойкой необходимо обмыть вымя, – объяснял он. – Коровы не смот­рят, куда им лечь, если отдыхают. Надеюсь, ты понимаешь?

– Думаю, что да.

Мэтт снял с гвоздя на стене старую куртку Джасперса и подал Лэйси, а та без лишних расспросов напялила ее. Так началось одно из самых интересных приключений девушки.

Лишь после трех неудачных попыток она, наконец, уяснила, как правильно браться за соски. Когда в подойник ударила первая упру­гая струя молока, девушка повернулась к Мэтту и лицо ее осветилось широкой улыбкой.

– Научилась!

– Я и не сомневался в том, что ты на­учишься, – казалось, ее веселье передалось и Мэтту.

Когда подойник был наполнен почти до краев, а у Дэйзи больше не осталось молока, Мэтт убрал его и поставил в сторону на сено.

– Пойдем, покажу тебе, где корм для кур, и объясню, по сколько им давать. Кормить их следует два раза в день. Вчера вечером я спе­шил домой и поэтому не взглянул, нет ли там яиц, так что надо на всякий случай посмотреть сейчас. Зимой нужно будет забирать яйца в полдень каждый день, а то они замерзают и лопаются, – Мэтт показал Лэйси, где лежат зерно и овес для лошади. Указав на чердак, он сказал: – Будешь давать им сена столько, сколько нацепишь на вилы за один раз, и добавишь еще немного зерна.

Когда они уходили из сарая, девушка оза­бочена была только одним – как бы ей удер­жать все это в голове.

Вдруг она увидела фургон, подпрыгивающий по мерзлой земле и направляющийся к их кот­теджу.

– А вот и Энни Стамп, – объявил Мэтт, махая рукой ладно сложенной женщине, правя­щей лошадью. – И с ней Франклин и Глори – славные ребятишки.

Лэйси не слушала Мэтта. Все ее внимание было приковано к Энни Стамп.

Гостья с ног до головы была одета во все мужское.

– Лэйси, чего ты так уставилась, это нехо­рошо, – вполголоса заметил Мэтт. – Наша Энни всегда так ходит, разве что только в церковь переодевается.

– А почему?

Мэтт хмыкнул:

– Видимо, потому, что считает себя главой семьи. Ее муженек, Толли, очень тихий человек, но вряд ли Господь Бог смог создать вто­рого такого лентяя, как он. Энни и ее ребятишкам приходится глаз с него не спускать весь день, следить за всем, что бы он ни делал.

Фургон уже въезжал во двор и, натянув поводья, Энни зычно крикнула:

– Тпру!

Едва женщина ступила на землю, она с любопытством стала разглядывать Лэйси.

– Кто же эта симпатичная леди, Мэтт? – спросила она. – Неужели такой старый козел, как ты, наконец решил жениться?

Глаза ее светились иронией.

Губы Мэтта скривились в усмешке.

– Энни, познакомься, это – Лэйси Сондерс. Молодая жена Трэя.

– Что ты говоришь?! – Энни разинула рот от неожиданности. – Вот уж никогда не дума­ла, что этот дикарь все же способен одуматься и жениться.

– Откуда же ты, милая? – обратилась она к девушке. – Не помню, чтобы встречала тебя в наших местах.

Пока Лэйси соображала, что ответить, а что утаить, вмешался Мэтт.

– Лэйси из Джулесберга. Трэй уже давно ухаживал за ней: каждый раз заезжал к ней, когда перегонял стада.

– Боже, но он и словом никогда не обмол­вился об этом. Я даже и не заметила, что он отказался от своих холостяцких привычек.

– Ну, сейчас уж точно откажется, – заве­рил ее Мэтт, одарив Энни мрачноватым взглядом.

– Это конечно… – спохватилась женщина, поняв, что сболтнула лишнее. Зачем молодой жене знать о бурном прошлом ее мужа?

У Лэйси перехватило дыхание, когда Энни произнесла следующее:

– Могу поспорить на что угодно, что Булл и эта жердина Руби не очень обрадовались, ког­да узнали, что Трэй женился. Всем и каждому здесь известно, что старик мечтал, чтобы имен­но Руби стала женой его сына.

Мэтт явно не собирался опровергать это утверждение. Он во всех деталях передал женщине сцену, разыгравшуюся на ранчо по при­бытии туда Лэйси.

– Вот бандиты, – не выдержала та, когда Мэтт закончил свой рассказ, – Это же надо додуматься до такого! Да я бы своих свиней там на ночь не оставила, потому что они бы там враз околели.

– Это уж точно, – согласился Карлтон. – Поэтому-то я и решил привести девушку сюда, в дом старины Джасперса. Пусть поживет здесь до возвращения Трэя. Он приведет в чувство этого старого негодяя, когда вернется.

Внезапно Мэтт сменил тему разговора.

– Энни, вы с Глори отправляйтесь в дом и выпейте там кофе с Лэйси, а мы с Франклином пока погрузим молоко в фургон.

Он улыбнулся четырнадцатилетнему маль­чику, который только что спрыгнул на землю и теперь помогал слезть своей сестренке.

Лэйси провела Стампов в кухню и вдруг ужаснулась беспорядку, царившему в доме: стол был уставлен грязной посудой, плита вся в жиру, а через распахнутую в комнату дверь было вид­но ее расправленное для сушки красное платье. Она молила Бога, чтобы Энни не обратила на все это внимание и у нее не создалось плохого впечатления о ней.

– Вот, пожалуйста, садитесь. – Девушка поставила стул так, чтобы женщина села спи­ной к камину. Я сейчас быстренько приберу, а потом будем пить кофе.

Что же касается Энни, то та если даже и заметила беспорядок на кухне, то виду не подала. Она буквально засыпала Лэйси во­просами.

– Лэйси, а сколько тебе лет? На вид тебе не многим больше, чем моей двенадцатилетней Глори.

– Восемнадцать, скоро уже девятнадцать.

– Ты что, всегда жила в Джулесберге? А родители твои живы?