Очарование нежности

Невеселые размышления Трэя были прерва­ны обычными утренними вздохами Джиггерса. Он видел, как повар, кряхтя и ворча от боли в своих распухших суставах, выбирался из-под фургона.

«Да, староват стал Джиггерс для таких стран­ствий», – подумал Трэй. На следующий перегон он собирался нанять другого повара, помоложе. Конечно, старик сочтет себя оскорбленным и поднимет шум, но, в конце концов, вынужден будет смириться с таким решением. Он дей­ствительно стал слишком стар для вылазок в такую погоду и так надолго. Ведь еще до их возвращения на ранчо ударят первые морозы и выпадет снег, что может доконать его оконча­тельно.

Почуяв носом аромат кофе, Трэй стал вы­бираться из-под одеял. Он мигом свернул просмоленный кусок брезента, который подстилал под себя, чтобы защититься от промозглого холода земли. Напялив ботинки, Трэй напра­вился к костру и буркнул Джиггерсу что-то вроде пожелания доброго утра.

– Похоже, день ожидается неплохой, – произнес Джиггерс, когда парень наливал себе кофе.

– А тебе это откуда известно, черт тебя дери? – рявкнул Трэй, устраиваясь поближе к огню и прихлебывая горячий напиток. – Еще даже солнце не взошло.

Старик повар с минуту изучал выражение лица молодого человека, потом посетовал:

– В последнее время, Трэй, ты стал жутким ворчуном. Я уже забыл, когда видел улыбку на твоем лице.

– Я уже забыл, когда видел что-то, что заставило бы меня улыбнуться, – холодно от­парировал Трэй.

– Другим ребятам хоть бы что – смеются себе.

– Может, отцепишься от меня и займешься завтраком? Знаешь, желательно все же отпра­виться со стадом еще до обеда.

– Так точно, сэр. Сию минуту, сэр, – с нотками негодования в голосе ответил Джиггерс и раздраженно загремел кастрюлями и мисками.

– И потише, черт побери, – рыкнул Трэй. – От твоего грохота, того и гляди, стадо бросится наутек.

Джиггерс знал, что в этом Трэй прав, и посему продолжил приготовление жареного бекона и теста для оладий с гораздо меньшим шумовым эффектом. Чего греха таить, были случаи, когда хруст одной сломанной ветки обра­щал сотни голов в паническое бегство.

Но старик здорово разобиделся на Трэя, о чем недвусмысленно свидетельствовали его раздраженные резкие движения.

Молодой человек тут же пожалел, что вы­брал такой резкий тон в разговоре со своим старым приятелем. Наливая себе еще кофе, он уже гораздо мягче спросил:

– А какое сегодня число, Джиггерс? Джиггерс бросил взгляд на висевший на стенке фургона отрывной календарь.

– Двадцать девятое ноября, – объявил он. Впереди еще месяц до возвращения домой.

Трэй угрюмо уставился на пламя, посидел так несколько секунд, потом поднял взор на Джиггерса, который подкидывал в костер сухие вет­ки.

– Как ты думаешь, справится Коул со ста­дом без меня? – спросил он старика.

– Конечно, справится, что за вопрос. Я вообще понять не могу, чего это тебя понесло со стадом. Коул Стринджер – лучший погон­щик во всем Вайоминге. Ты что, затосковал по своей невестушке или же боишься, как бы ста­рый Булл чего-нибудь с ней не сотворил?

Трэй пропустил мимо ушей первый вопрос и ответил на второй:

– И говорить не хочется о том, что он может с ней вытворить. Ну а, если она каким-то об­разом все же вышла на Мэтта?

– Ну, это уж ты вон куда загнул, при­ятель! – тон Джиггерса стал мягче. – Не о чем тебе волноваться, если она попала к Мэтту. Он ведь об этой девчонке, как о род­ной, заботиться будет.

Молодой человек кивнул и снова стал смот­реть на огонь, думая теперь о Мэтте Карлтоне.

Именно Мэтту в свое время, еще подрост­ком, да и позже, уже молодым человеком он мог поверить свои горести и радости. Кстати, Мэтт тогда посоветовал ему оплакать смерть матери и не стесняться своих слез. Трэй вздох­нул. Да, тяжело бы ему пришлось в детстве, если бы рядом не было его взрослого друга Мэтта.

Ковбои поднимались и кряхтя расправляли свои затекшие мышцы. Проглотив кружку креп­кого черного кофе и выстроившись за завтра­ком, они повеселели и начали отпускать свои обычные шуточки.

Дождавшись, когда Коул Стринджер займет место в очереди, Трэй подошел к нему.

– Коул, – сказал он. – Я собираюсь оста­вить тебя со стадом. Пойми, у меня сейчас такое чувство, что мне необходимо быть дома, на ранчо.

– О чем речь, босс? – Стринджер весело взглянул на него. – Это же моя работа, не так ли?

– Это так, Коул. Пойми, я отправился сюда только для того, чтобы быть подальше от дома.

– Я тебя понимаю. Я сам всегда с нетерпе­нием жду того дня, когда можно будет не видеть перед собой рожу этого окаянного Булла Сондерса хоть какое-то время.

На этом разговор двух ковбоев закончился. Как только с завтраком было покончено, все разошлись выбирать себе свежих лошадей и загружаться в седла. Стадо лениво, не спеша стало подниматься на ноги. Можно было от­правляться в путь.

Глядя им вслед, Трэй знал, что, если не произойдет ничего серьезного, все они, вместе со скотиной, уже недели через три будут в Додж-сити. Он улыбнулся, представив себе эту картину. Перво-наперво ковбои помоются, постри­гутся и побреются. Следующим их мероприятием будет визит в магазин, где они купят себе но­вую одежду, взамен старой, превратившейся в лохмотья за время их странствий по прериям.

Затем, во всем новом, с иголочки, парни отправятся в первый же салун и, когда после нескольких порций виски их «потянет на под­виги», они прямым ходом двинутся в публич­ный дом. Пройдет несколько дней разгульного отдыха, и ковбои потащатся обратно на ранчо. Вскоре все начнется сначала.

Джиггерс, сидя в фургоне, обратился к Трэю:

– Я рад, что ты возвращаешься, Трэй. Не сомневаюсь, что девушка, которая пошла за тебя, осталась тебе верна и теперь ты обязан заботиться о ней, пока она тебе жена.

– Это-то я понимаю, – ответил молодой человек. Когда фургон двинулся с места, Трэй развернул своего мустанга и поскакал прочь.

День выдался холодный, но безветренный, и Лэйси, погрузившись в свои раздумья, нетерпеливо ждала, когда вернется в благодатное тепло маленького коттеджа Джасперса.

Землю уже слегка припорошило снегом, что, вообще-то, не было сюрпризом даже для конца ноября. Что действительно удивляло, так это то, что снега было как раз мало. Обычно первый снег покрывал землю слоем от шести до восьми дюймов. Шла уже вторая неделя декабря, но больше не выпало ни снежинки и все кругом поговаривали о возможной снеж­ной буре.

Лэйси пятками слегка подгоняла свою гне­дую:

– Давай, давай, милая. У меня еще куча дел, которые надо завершить до темноты.

Она ездила в Маренго за керосином. Сегод­ня утром, заправляя лампы и оба фонаря, Лэй­си израсходовала последние его капли. Не же­лая ехать верхом в темноте, девушка выехала из городка сразу же после обеда.

После всех этих десяти лет беспросветной нужды она наслаждалась возможностью делать необходимые покупки, не трясясь над каждым центом.

«Я не должна слишком привыкать к это­му», – твердила себе Лэйси. Кто знает, что ожидает ее сразу же по возвращении Трэя? Она ведь понятия не имела, что он за человек. Хотя походило на то, что жена ему действительно необходима и он: мог быть неплохим мужем. Да и Мэтт хорошего мнения о нем.