Очарование зла
Шрифт:
— Вы ей расскажете, и она, возможно, поверит вам, если не хочет поверить собственной дочери.
— Нет, — Вера покачала головой, — уж мне-то Марина точно не поверит.
— Почему? — поразился Трайл.
— Потому что меня она не любит.
Трайл искоса глянул на Веру, но промолчал, не стал вдаваться в подробности. Он слишком любил ее и слишком уважал, чтобы расспрашивать.
Вера махнула рукой и рассмеялась.
— Все это не важно. В конце концов, какая разница, верят нам с вами или не верят, если Москва действительно существует!
Роберт обнял
Утром Веру ждали на Лубянке. Товарищ Каминский лично провожал ее по коридорам, по безупречно гладким красным коврам, мимо запертых дверей. Вера уверенно шла с Каминским, чуть поотстав — на полшага. Стук ее каблуков был заглушен ковровой дорожкой, но все же не полностью убит, и знакомый звук придавал ей уверенности в себе.
Коридоров было много, они складывались в лабиринт: поворот, поворот, поворот, и повсюду — двери, двери, двери. Одни с табличками, другие — без всяких опознавательных знаков. На некоторых были номера.
Наконец Каминский остановился.
— Здесь. Прошу.
Вера вошла и очутилась в кабинете. Портреты Маркса и Ленина на гладкой крашеной стене. Маркс напоминал думского деятеля, Ленину для этого не хватало солидности. Впрочем, он искупал это проницательным взглядом прямо в душу: художнику удалось придать глазам на портрете устрашающую живость.
Вера спокойно выдержала взгляд Ленина. В конце концов, он всего лишь мужчина. Как и товарищ Слуцкий, восседавший за столом и казавшийся ухудшенной копией товарища Ленина. Возможно, дело было в масштабе. Ленин был крупный, приблизительно в два раза больше нормального человека. На его фоне Слуцкий выглядел мелковато.
Возникла секретарша. Немолодая, строгая, в костюме, в блузе с рюшами. На среднем пальце правой руки — ярко-желтое пятно: она много курила. Строгая, хмурая. Вера с любопытством наблюдала за ней. Новый тип секретарш. Хорошеньких, с холеными ножками, очевидно, здесь не держат. Вошедшая дама была похожа на отставного комиссара. Вера попыталась представить себе ее на тачанке, за пулеметом, в красноармейском шлеме. Как ни странно — получилось.
— Чаю, Надежда Петровна.
Чай был подан. Подстаканники точно такие же, как в вагонах. Сахар в хрустальной сахарнице.
Курить не предложили. Вероятно, Слуцкий не курит.
Каминский молчал. Наблюдал, потягивал чай. Вера непринужденно улыбалась.
Слуцкий спросил:
— Вы довольны приездом в Москву, Вера Александровна?
— Вполне… Чувствую себя здесь полной буржуйкой, — добавила Вера. — Гуляю по парку, пользуюсь всеми благами, а сама ничего еще не сделала полезного.
— Полагаю, вы хорошо отдохнули.
— Я приехала сюда не отдыхать! — вскинулась Вера.
— Занятия в школе Профинтерна начинаются через неделю. Желаю вам успехов в учебе, — сказал Слуцкий.
Вера встала. Она не вполне
понимала, для чего ее вызвали в этот кабинет. Может быть, чтобы предъявить товарищу Слуцкому? Она вызывающе глянула в глаза нарисованного Ленина. Ну так что же, вот она — я. Любуйтесь.— Спасибо, товарищ Слуцкий, — сказала Вера.
— В приемной вам отметят пропуск, — сказал Слуцкий.
Каминский не пошевелился. Очевидно, он намеревался задержаться в кабинете.
Вера направилась к выходу. Она знала, что оба сидящих за столом смотрят ей в спину, и постаралась придать своей походке выразительность.
— Кстати, — проговорил Слуцкий, — кто был тот мужчина, с которым вы провели вчерашний вечер?
Вера замерла. Потом обернулась с пленительной улыбкой на губах.
— Следовательно, за мной следят?
— Ну что вы! — развел руками Слуцкий. — Вас охраняют, Вера Александровна. Так кто он такой?
— Мой старый знакомый, Роберт Трайл. Английский подданный. Коммунист. Из древнего аристократического рода, с которым порвал ради своих убеждений. Работает в газете «Московское время»… Боже мой, зачем я вам все это рассказываю — вы ведь наверняка это знаете!
Слуцкий двусмысленно улыбнулся, лицо Каминского осталось неподвижным — он как будто не слышал разговора.
— Как давно вы знакомы с Трайлом? — спросил Слуцкий, постукивая карандашом по столу.
Досадливо переступив каблуками, Вера сказала:
— Я все это написала в автобиографии…
— Рассказывайте! — чуть повысил голос Слуцкий.
Вере не нравилось отвечать стоя. Она решительно вернулась к столу, уселась и обратилась к хозяину кабинета:
— Нельзя ли попросить еще чаю? Кажется, разговор не закончен, а у меня пересохло в горле…
— Нет, — сказал Слуцкий.
Вера пожала плечами.
— Ладно. Я познакомилась с Трайлом в Лондоне. Год назад. Кстати, он предлагал мне выйти за него замуж…
— Об этом в автобиографии не было, — заметил Слуцкий.
Вера опять пожала плечами.
— Я не сочла это важным.
— В нашем деле важно абсолютно все… Видите, как полезно бывает задавать вопросы! — назидательно произнес Слуцкий. — Вы не должны обижаться. Наши сотрудники по возможности избегают лишних контактов со своими знакомыми из прошлой жизни. Таково требование конспирации. А если контакты все-таки происходят, по случайности, — необходимо сразу же ставить в известность руководство.
— Ясно, — сказала Вера. — В таком случае предупреждаю, что мне предстоит невольный контакт с Ариадной Эфрон, которую я знала в Париже.
— Хорошо, — кивнул Слуцкий.
Вера шевельнулась, намереваясь снова встать.
— Так я могу идти?
— Да, конечно.
Она поднялась и вышла за дверь. В душе у нее все кипело.
Узнавая у Ариадны адрес Святополк-Мирского, Вера испытывала странное злорадство. Вот еще один «нежелательный контакт». И чтоб ей провалиться, если она откажется от своей затеи! Мало ли что ей было приказано. Избегать верного Мирского она в любом случае не намерена.