Очень быстро
Шрифт:
Сначала они друг друга недолюбливали, потому что каждому казалось, что второй только мешает нормально работать. Бычились, смотрели друг на друга так, что тянуло процитировать старика Бляхера и предложить Герману «убрать мнение» с его заросшего густой гудермесской бородой лица.
Все изменилось, когда как-то они одновременно покинули здание больницы, а после чуть ли не синхронно уселись на два байка, еще и оказавшиеся на парковке рядом. Разговорились, тут же нашли общих знакомых, припомнили места, где регулярно или периодически бывают… Тогда-то и выяснилось, что оба примерно одного возраста, а главное, во многом сходных взглядов на жизнь.
Миха Германа никогда и ни о чем не просил, хотя тот не раз повторял:
Герман, к счастью, не был занят настолько, чтобы не иметь возможности выслушать Михино сбивчивое бормотание. Так что Миха сначала ему изложил то, что знал, а потом и к домыслам перешел:
— Почти уверен, что и так знаю фамилию того, кому машина принадлежит, но важнее даже не это. Кто там на самом деле был за рулем? То есть, Ильза сказала, что она, но я… Я не верю, Герман. Нет, я допускаю, что… Черт! Да, конечно, могла и она въехать в ту долбаную остановку, но я сомневаюсь, что, кроме нее, больше в машине никого не было. И уж тем более не верю, что это был именно угон. Назови это как хочешь, но вот просто не верю и все тут.
— Это у вас хронический самообман на почве острой влюбленности, — постановил особым, врачебным голосом Герман.
— Ставить диагнозы — это моя прерогатива, — буркнул в ответ Миха.
Герман рассмеялся и повесил трубку. Обещать он, понятно, ничего и не подумал. Да и кто б стал делать что-то такое в открытом «всем ветрам» телефонном разговоре? Так что оставалось ждать и надеяться. Ждать и, сука, надеяться…
Миха вздохнул, опустил почему-то сильно нагревшийся телефон в карман халата, развернулся, чтобы уже наконец-то заняться делом, тем более что забот, как и всегда, было хоть жопой ешь… и напоролся взглядом на замершую у входа Тонечку. Ту самую компьютерно продвинутую фельдшерицу, которая научила всех в отделении пользоваться телеграмм-ботом для выяснения подробностей о владельце того или иного телефона.
Она смотрела как-то странно. С одной стороны, нерешительно, а с другой — показалось, что расчетливо.
— Что? — грубовато, с понятным неудовольствием спросил Миха.
Как-то он не рассчитывал, что его разговор с Германом будет подслушивать кто-то посторонний. Причем именно подслушивать, потому что только с этой целью можно было вести себя так, как Тонечка — войти и затаиться.
— Если я расскажу то, что вам, как я вижу, важно, Михаил Иванович, могу я рассчитывать на вашу помощь?
Это было… неожиданно. Как минимум. Хотя…
— Вы ведь пришли к нам со Скорой? — припоминая, уточнил Миха.
— Да. Потому что учиться хочу дальше, на врача, а с тем графиком, что там, у меня никак не получалось. Вот и…
— Отлично вас понимаю, — кивнул Миха. — И… в чем вам нужная моя помощь? Чем я должен буду с вами расплатиться за информацию?
Тоня отвела глаза, ей явно было не по себе. Понимала, как все это может выглядеть в глазах того же Михи, но и отступать не собиралась. Целеустремленная, чё…
— Пообещайте, что замолвите за меня словечко перед заведующим, когда снова смены перераспределять начнут.
Миха в ответ только вздохнул. Что сказать? Могла и чего посерьезнее просить, а тут — смены, блин! Они были вечным камнем преткновения у младшего медицинского персонала, так что Миха, испытав что-то похожее на облегчение, требуемое пообещал, а после, не удержавшись сыронизировал: уточнил, хватит ли одного его слова, или Тоне еще что-то надо в подтверждение — расписку там или клятву на крови. Она, прижимая руки к груди, сказала, что в Михиной честности и добропорядочности
не сомневается, а потом просто села на стул напротив и принялась рассказывать.??????????????????????????Глава 25
Говорила она взволнованно, периодически сбиваясь, теряя мысль и по-прежнему отводя от прямого Михиного взгляда глаза. Стыдно, что торганула инфой? Или что? Одно было точно ясно: чем дальше Миха слушал, тем поганей все выглядело.
Нет, авария действительно была, и покореженная остановка с впечатавшимся в нее суперкаром тоже, и Ильза в машине была одна, а вот в остальном…
— Понимаете, Михаил Иванович, я потом, когда статьи те увидела с фотографиями, так удивилась. Там же все было не так. Эти фотки с рыдающими мамашами и ранеными детьми… Ну, они реальные, я даже их нашла в сети, но, понимаете, они с другого, более давнего происшествия. Девчонки со Скорой мне потом даже сказали с какого и где дело было. Так что кто-то просто использовал их в своих целях. И это совершенно точно. Я своими глазами видела, что на остановке, в которую влетела та спортивная машина, никого не было. Ночь ведь глубокая. Толпе там просто неоткуда было взяться. И пострадавшая имелась одна: та самая моделька, которая так и сидела в машине на водительском месте и при этом была совершенно никакая. Только мычала. А потом блевать принялась. Всю машину нам обгадила, пока довезли. Было похоже на сотрясение мозга, но кто там что разберет вот так, без соответствующего обследования? Особенно с учетом того, что у нее промилей было выше крыши.
— И наркоты… — проворчал себе под нос Миха, вздыхая.
— Нет. Проверяли, но в это смысле она была вполне чистенькой. Никаких маркеров в крови.
Это было странно, ведь Ильза говорила про какие-то колеса… Но ведь действительно куда логичнее верить не рассказам, которые скормил некто самой Ильзе, и даже не журналистским побасенкам, а результату теста, врать про который фельдшерице Тонечке вообще нет никакого смысла.
— Понимаете, она еще все время засыпала. Ее гаишники допросить все по горячим следам хотели. Трясли, а она как кукла ватная. Глаза разлепит, промычит что-то — и снова засыпает. В общем, это уже чисто мои домыслы, но, хоть наркоты тест не показал, я бы ее кровь на другие вещества проверила. Не в одном только алкоголе там дело было.
— Что ж, спасибо, — Миха поднялся со стула. — С заведующим о вашем графике я, как и обещал, поговорю…
— Простите, — Тоня вдруг снова прижала руки к груди. — Сказала вам это и сразу же пожалела.
— Ничего. Я понимаю. Если еще что-то вспомните…
— Конечно! Сразу же позвоню. И… спасибо вам.
— Пока не за что, — думая уже совсем о другом, отозвался Миха.
Значит, вот оно как. Алкоголь и, вполне вероятно, что-то с мощным седативным эффектом? А потом сразу за руль? Интересно девки пляшут. Еще б узнать под чью дудку…
«Может, у Германа получится выяснить?»
Частичный ответ на этот невысказанный вопрос был получен ближе к обеду: Герман позвонил уже с другого номера, говорить опять ничего не стал, но забился на встречу в «Агрегате».
— Только рано не смогу, у меня тут у самого одна маленькая проблемка на голову упала. Давай часиков в одиннадцать. Идет?
— Как скажешь, — тут же откликнулся Миха, прикидывая, что еще и домой заехать успеет.
С того самого момента, как благодаря Тоне стало ясно: никаких детей и их мамаш Ильза на той клятой остановке не сбивала, с души словно камень свалился. Тяжесть, которую Миха вроде бы и не чувствовал, теперь взяла да и исчезла, подарив замечательную легкость. Нет, сказать, что Миха после просто-таки витал в облаках, было никак нельзя, но зато как светло и приятно теперь мечталось об уже знакомом: как он возвращается домой, а его там ждут. И встречают.