Очень грязная свадьба

Я иду и мокну — нет, не мокну… Какой глагол можно подобрать к процессу выхода жидкости из организма? Сердце выпрыгивает из груди. Несомненно, Элла ошибается. Я доберусь до дома и просто обнаружу, что описалась, а затем буду рассказывать историю своему подросшему ребёнку, как она давила на мой мочевой пузырь настолько сильно, что я описалась на своей собственной свадьбе.

Мы выходим наружу, и я кричу, дрожа в свадебном платье в разгар метели:

— Она выходит каждый раз, когда я двигаюсь.

О боже, неужели у меня и вправду отошли воды?

Реальность всей ситуации наконец накрывает меня.

— Во мне не может быть столько мочи, — рассуждаю я. — Это ведь невозможно по человеческим меркам? Дерьмо. Я рожаю? Мы не можем поехать в такую метель! Дороги замело. Об этом говорилось во всех новостях!

Колтер становится передо мной и берёт меня за руки.

— Всё хорошо, — успокаивает он. — Гости приехали на санях. Мы довезём тебя на них.

— Что, если ребёнок родится в дороге? — кричу я, прекрасно понимая, что меня начинает окутывать паника. — Сани не очень надёжны! Мы можем взять собачью упряжку, и пусть ребёнок просто выпадет, пока я буду лежать на спине!

— Ну, по крайней мере, твой сарказм при тебе, — сообщает Колтер, снимая свой пиджак и накидывая его мне на плечи.

— Я принесу сумку, — говорит Либби. — Соберу все твои вещи. Ты знаешь, где больница?

Новая волна паники накрывает меня. А где здесь ближайшая больница?

Мы уже подходим к саням, когда мой отец, Роуз и Бейли направляются к нам, останавливаясь в полушаге.

— Что происходит? — спрашивает отец. — Ты в порядке?

— Она собирается рожать, — выпаливает Либби.

— Но ещё рано, — говорит Роуз.

— Я знаю! — ору я. — Я не уверена в этом. Возможно, я… Эм… Просто обмочилась.

— Ты не описалась, — заявляет Либби, — если ты, конечно, не верблюд, который писает под себя.

— Я написал доктору, — объясняет Колтер. — Он обещал перезвонить. Мы привезём его сюда, чтобы он принял роды.

— Врачи и такое делают? — осведомляется Бейли.

— Наш акушер не прилетит сюда, — мой голос становится громче. — И аэропорты наверняка закрыты.

— Среди гостей нет акушера? — спрашивает Либби. — Уверена, такой найдётся.

— Здесь нет доктора с лекарствами, — визжу я. — А мне нужны все лекарства.

— И ребёнок уже на подходе, — подмечает Роуз. — Нам необходимо попасть в больницу. Здесь есть одна в нескольких милях отсюда. На санях дорога займёт минут десять.

— Успокойся, — говорит мой отец, и я даю выход всему прямо там.

— Успокоиться? — кричу я. — Обезьяна съела наши свадебные кольца, а затем напугала старушку чуть ли не до смерти, пока пыталась вытащить орехи из её шляпы. Девушку, которую Колтер трахнул несколько лет назад, буквально вынесли с моей свадьбы. И мои воды отошли в эпицентре всего этого бардака. А теперь мы стоим здесь в самый разгар снегопада. Думаю, я ещё спокойна, если учесть всё вышеперечисленное.

Колтер обхватывает моё лицо ладонями:

— Эй. Нам нужно сесть в сани и попасть в больницу.

— Я должна во что-то переодеться, — хнычу я. — Я не могу появится там в свадебном платье.

Затем мою спину пронзает боль, устремляясь через моё тело вниз.

— Это тяжкий труд, милая, — шепчет Роуз, когда я резко вздыхаю. — И малыш преждевременный. Иди с Колтером в сани.

— И со мной, — напоминает о себе мой отец. — Я тоже поеду.

— Как и я, — добавляет Элла.

— Ты голодна? — спрашивает Роуз, затем машет рукой. — Разумеется, будешь голодна. Я принесу еды для тебя. В больнице она просто… фу. Бейли, Либби и я встретим вас там.

Прежде чем я успеваю запротестовать насчёт количества людей, мою спину снова пронзает резкая боль, и я сжимаю пальцами руку Колтера.

— Будет очень неловко, когда мы доберёмся до больницы, а они скажут нам, что я обмочилась!

— Принцесса, — произносит Колтер. — Если они сообщат, что ты описалась, это будет весёлая история.

ГЛАВА 18.

КОЛТЕР.

— Всё хорошо? — интересуюсь я. Адреналин проходит через моё тело, руки сжимаются в кулаки. Я ещё никогда в своей жизни так не нервничал. Если что-то случится с Кейт или ребёнком… Не могу даже думать об этом. — Кейт в порядке? Как ребёнок?

— Всё хорошо, — акушер смотрит на монитор рядом с кроватью. — Она находится в правильном положении, и…

— Она? — Кейт и я восклицаем одновременно.

— Это девочка, — объявляет доктор. — Я раскрыл секрет? Ну, вы и так узнали бы это через тридцать минут.

— Это девочка! — повторяет Кейт, улыбаясь мне, и её глаза слезятся.

— Девочка! — я чувствую ком в горле.

— Вы готовы тужиться? — спрашивает доктор.

— Сейчас? — пищит Кейт. — Вот прямо сейчас-сейчас?

— А почему, по-вашему, я здесь? — интересуется доктор. — Она больше не собирается задерживаться внутри. Так как вам сделали эпидуральную анестезию, вы не чувствуете слишком сильную боль, поэтому должны тужиться, когда я вам скажу.

Кейт хватает меня за руку и притягивает меня ближе к себе:

— Колтер, я…

Я сжимаю её руку.

— Знаю, — говорю ей. — Я тоже тебя люблю.

— Нет, я имела в виду… Да, конечно, я тоже тебя люблю, — произносит она. — Но я не это собиралась сказать.

— Что? — спрашиваю я.

Жду, когда Кейт скажет нечто колкое. Вместо этого она смотрит на меня строго, а затем говорит таким серьёзным голосом, какого я никогда не слышал от неё:

— Не смотри ниже моей талии.

— Чёрт, Кейт, — смеюсь я.

— Я не шучу, Колтер, — отвечает она. — Как только ты посмотришь туда, пути назад не будет. Обещай мне.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Я не буду смотреть ниже твоей талии.

Я одновременно нервный и возбуждённый. Чёрт, я никогда ещё так не волновался. Я держу руку Кейт и молча молюсь про себя, чтобы всё прошло хорошо.

Когда доктор говорит: «Поздравляю! У вас девочка!», — я облегчённо выдыхаю.

Потом я вижу её. Нашу малышку. И всё происходит будто в тумане: перерезание пуповины, плач Кейт, когда она берёт на руки нашего ребёнка, — и чёрт, мне не стыдно признаться в том, что слёзы и в моих глазах тоже.