Очень плохой профессор

Ольга вырвала из тетради страничку, нацарапала на ней адрес и передала матушке. Та взглянула лишь мельком и перевела взгляд на шею дочери:

— И посмотри, как ты выглядишь.

Ну, всё. Одна уступка влекла за собой целую вереницу попыток матери подчинить Ольгу себе.

— Что со мной не так?

Мать картинно округлила глаза и указала пальцем на область вокруг шеи. Так сказать, показала на себе то, о чем дочери нужно было беспокоиться в первую очередь.

— Что? — Делая вид, что не понимает, переспросила Оля.

— Не хочешь… прикрыться? — Мать нацепила одну из своих фальшивых, вежливых улыбочек.

— Нет, мама. — Прорычала девушка. — Мне и так хорошо.

Развернулась и пошла прочь.

— Ну, прости! — Донеслось в спину. — Я тебе позвоню!

29

Учебный план, приглашение на конференцию, торжественное мероприятие в университете, на котором придется дежурить. Озеров быстро делал пометки в записной книжке. Он присел в уголке и вполуха слушал речь декана. Единственные записи, которые ему сейчас хотелось оставлять, это неподобающе пошлые сообщения для Алексеевой.

Пока декан продолжал раздавать коллегам указания и рекомендации, Матвей Павлович придумывал, как бы им с Ольгой увидеться вновь. Все выходные он будет с дочкой. Сначала у нее тренировка, потом они сходят в парк, потом поужинают где-нибудь — обычный семейный выходной.

Обычно он не дергал тещу в субботу и в воскресенье и занимался Верой сам. Девочка была вполне самостоятельной, могла и одна дома посидеть, но каким бы он тогда был родителем? Конечно, паршивым. Общение с кем-то всегда полезнее для ребенка, чем бессмысленное времяпрепровождение с едой у компьютера или просмотр всякой ерунды по телевизору.

Он вздохнул и пробежался глазами по ежедневнику. Как будто там были какие-то ответы на его вопросы? Так. В понедельник вечером. Во вторник. Или в среду? Как долго ждать! Они только пару часов назад расстались с девушкой, а у него уже от одной мысли о ней случился внеочередной стояк — совсем некстати, когда помещение фактически забито чуть не до отказа его коллегами.

— Бла, бла, бла. — Прошептала Татьяна Михайловна, толкая его плечом. — Всё это мы уже слышали.

Озеров захлопнул ежедневник и положил на колени таким образом, чтобы прикрыть свое неудобное положение.

— Угу. — Он натянул улыбку.

В это время декан вещал о том, что не допустит чего-то там на своем факультете. И кого это должно было напугать? Разве что молодых преподавателей, которые из штанов лезли, чтобы угодить руководству и балбесам, которые учились в заведении.

В кармане зажужжало. Матвей Павлович достал телефон и развернул таким образом, чтобы Татьяна Михайловна не могла видеть того, что было на его экране.

OlyaBadGirl: Никак не могу остыть от нашей ночи. Вспоминаю тебя, и руки сами тянутся… сам знаешь куда…

У Озерова, кажется, температура сразу подскочила. Какое, на хрен, совещание? Ему хотелось сейчас же бросить всё, выйти, вызвать студентку Алексееву из аудитории, где шли ее занятия, и отвести к себе в кабинет. Там, закрывшись на ключ, он бы прижал ее к стенке, задрал бы короткую юбчонку и…

— Как жарко! — Прошипела Татьяна Михайловна. — Неужели, нельзя открыть окно?

Профессор вздрогнул и спрятал телефон в карман.

Сохранять безразличное выражение лица было все труднее. Он и так все время думал об Ольге, а когда она вот так его дразнила — у него напрочь срывало крышу! Вот и сейчас — член уже активно таранил брюки, давая понять, что несколько встреч с этой девушкой вряд ли уменьшат его желание и остудят весь пыл. Все было гораздо серьезнее.

— Вы согласны, Матвей Павлович? — Обратился к нему декан.

Это фраза застала мужчину врасплох. Озеров сильнее прижал ежедневник к возбужденному паху.

— Да. — Кивнул он. Поймал несколько вопросительных взглядов коллег и уже не так уверенно добавил: — Абсолютно согласен…

Вот только с чем?

— Отлично. Тогда назначаю вас старшим дежурным преподавателем на мероприятие. Вы человек ответственный. Я уверен, что отлично организуете процесс.

— Угу. — Нахмурился профессор, пряча взгляд.

Попал, так попал.

— Супер. — Прошептала Татьяна Михайловна. — Меня тоже оставляют на дежурство. Вместе будет веселее.

Ну, конечно.

— Тогда все могут быть свободны.

Преподаватели начали расходиться. Озеров встал последним. С неловким видом прижимая ежедневник к брюкам, он направился к выходу.

— Я не знала, что ты сегодня не с самого утра. — Выросла на его пути улыбающаяся Татьяна.

— Да. — Он сделал попытку ее обойти. — С третьей пары. Пришлось дать группе самостоятельную работу, раз уж вызвали в деканат.

— А я уже освободилась!

Он кивнул:

— Повезло.

Женщина прихватила его за локоть, развернула к столу с посудой и приподняла салфетку, накрывавшую одну из тарелок:

— Я ведь сегодня пирожки принесла. Угощайся. Настроение было хорошее с утра. Дай, думаю, напеку!

Она отмахнулась с таким видом, будто печь пирожки с утра было для нее делом плевым.

— Я не… я не… Мой организм плохо принимает жареное. — Попробовал отвертеться Матвей.

И поймал неприязненный взгляд секретаря Людочки. Ту тоже давно раздражали выходки Татьяны, которая вела себя в деканате, словно у себя дома.

— Я помню, что ты не ешь жареные. Ты же в прошлый раз говорил! Поэтому я принесла печеные. Ешь, а то дома тебе никто не стряпает!

Озеров попытался вежливо улыбнуться.

Татьяна Михайловна мало походила на ту, что сама печет пироги. Да и беглый взгляд на ровные, румяные печеные изделия наводил на мысль о том, что купила она их в ближайшей к университету пекарне.

— Спасибо, Татьяна… — Он бросил взгляд на наручные часы. — Сейчас я вряд ли успею поесть, но после занятий зайду.

— Так ведь меня уже не будет. Попили бы вместе чаю? — Женщина вытерла потные ладони о кожаную юбку.

На ее крутых бедрах остались неприятные влажные следы.

— Сейчас никак, извини. — Улыбнулся он. — А пирожки обязательно попробую. Позже. Обещаю.

И вышел из кабинета.

— Чего вылупилась? — Раздалось за спиной.

Похоже, это предназначалось Людочке, так некстати взглянувшей на расстроенную Татьяну Михайловну.

Пожалуй, стоило переговорить с женщиной. Ее неуклюжие подкаты становились всё агрессивнее и настойчивее, и что-то необходимо было с этим решать.