Очень плохой профессор

— Черт… — Напрягаясь изнутри, произнесла Ольга.

— Твою мать! — Прорычал Матвей. — Боже…

Очень плохой профессор. Очень плохой… очень… ох!

Его глаза были темными и почти дикими. Мощный торс двигался вперед и назад грубо и беспощадно, точно молот, вбивающий гвозди.

Ольга сильнее обвила его талию ногами. Теперь она двигалась с ним в одном темпе, и ее клитор терся о его тело при каждом столкновении. От этого ощущения становились такими острыми, будто ее тело взрывалось от накопленного в нем электричества.

Озеров все еще был внутри, когда девушке показалось, что она уже далеко от него — парит где-то на небесах. И только его глаза возвращали ее в грешную реальность, где он двигался в ней на безумных скоростях. Входил, выходил. Быстро, больно, приятно, восхитительно! Снова входил — глубоко, тесно и горячо. И выходил, чтобы вновь тут же, с новой силой оказаться внутри.

Она сама не поняла, как вскрикнула, обхватывая его как можно теснее. Наверное, этот звук слышали даже в деканате. Но им было плевать. Горячая волна прошила все тело и ударила в низ живота. Перед глазами заплясали белые мушки. Девушка глухо произнесла его имя, и профессор, сделав отчаянный вдох, тотчас вышел из нее и кончил.

Тяжелое прерывистое дыхание обожгло ей кожу.

— Черт… — Прошептал Матвей, целуя ее, затем неловко отстраняясь.

— У меня есть салфетки, — смеясь, сказала Ольга.

— Черт… — Его веки были прикрыты, тело все еще сотрясалось в оргазме.

Губы нашли наощупь губы девушки и поцеловали.

— С ума сойти.

— Сейчас. — Она соскользнула со стола и на негнущихся ногах прошла за сумкой.

— Нельзя так. Безумие какое-то. — Тяжело дыша, натянул брюки и принялся застегиваться Озеров.

Взял из ее рук салфетки и торопливо протер боковую поверхность стола.

— Неплохой выстрел. — С трудом сдерживая довольный смех, произнесла Ольга.

— Только почему мне не стыдно?

Мужчина швырнул салфетки в урну и притянул девушку к себе. Убрав с ее лица влажные от пота волосы, жадно поцеловал в губы. Затем нежно провел рукой по ее румяной щеке и улыбнулся. Они все еще часто дышали, обнимая друг друга.

Безумие, как не назови.

Если бы кто-то сказал Ольге, что это был просто секс, она бы послала этого кого-то в одно всем известное место.

— Что делаешь вечером? — Спросил профессор.

Его рука игриво сжала ее ягодицу.

— Я свободна.

— Поужинаем где-нибудь? — Поцеловал ее в кончик носа.

— Это… небезопасно. Нас могут увидеть. Может, поедим у меня?

— Поедим? — Его бровь с сомнением изогнулась.

— Вроде того.

— Хорошо.

Еще один поцелуй.

— Сейчас у меня еще дела на кафедре…

— А у меня разговор с Артуром. — Девушка пожала плечами и улыбнулась, давая мужчине понять, что против необходимости этого ничего не может поделать.

Озеров задумчиво облизнул губы.

— Если он еще раз так схватит тебя …

— Врежу ему по яйцам. — Пообещала Оля.

— Приемлемо. — Согласился Матвей.

Отстранился, взял ее за руку, заставил покружиться вокруг, осматривая внешний вид. Наклонился и бережно одернул ее юбку сзади.

— Нужно запретить тебе в таком виде разгуливать по универу.

Девушка прильнула к нему и поцеловала. Затем помогла застегнуть рубашку, заправить ее в брюки и осмотрела профессора со всех сторон.

— Нужно запретить тебе быть таким привлекательным.

В этот момент их прервали чьи-то шаги за дверью. Они замерли. Ручку двери никто дергать не стал, поэтому оба тут же выдохнули с облегчением. Воровато переглянулись и, не сговариваясь, беззвучно рассмеялись.

— Тебе пора. — Напомнила Оля.

— Да. — Озеров бросился собирать свои вещи. Ему пришлось подобрать с пола упавший ежедневник. Когда Ольга подняла валявшуюся возле стола ручку и отдала ему, Матвей протянул ей записку Артура: — Держи. Вдруг там что-то важное.

— Ладно. — Ольга сжала ее в кулачке.

Профессор притянул девушку к себе и поцеловал в лоб:

— Больше никогда не позволяй мне творить такое в университете.

— Не могу обещать. — Подмигнула она и высвободилась из его объятий.

Ольга закинула сумку на плечо, прошла к двери, повернула ключ и осторожно высунула голову наружу. В коридоре было несколько студентов, но все они топтались возле соседней аудитории и оживленно болтали друг с другом. Похоже, никто ничего не заметил и не услышал.

Бросив на Озерова последний взгляд, девушка улыбнулась, деловито одернула юбку и вышла.

38

Когда Ольга шла по коридору университета, ее щеки все еще горели. Но сильнее жгла пальцы пресловутая записка. Что же в ней? Что там такого?

Она несла ее, крепко сжав в руке. Спустилась по лестнице и наткнулась на заинтересованные взгляды компании первокурсников. В груди кольнуло: а вдруг по ней видно, чем она только что занималась?

Нет. Девушка тут же отмела любые мысли об этом. Внимание привлекали скорее пятнышки на ее лице, шее и руках, чем счастливый, слегка растрепанный, вид и румяные щеки. Но вот Артур, который виделся с ней всего пятнадцать-двадцать минут назад, мог и заметить разницу, поэтому следовало привести себя в порядок.

Она остановилась у зеркала в фойе. Если взъерошенные волосы получилось пригладить с первого раза, то с дурацкой пьяной улыбкой было гораздо труднее. К тому же Ольге казалось, что терпкий свежий запах одеколона Озерова пропитал ее насквозь, и его может унюхать кто угодно. Блин. Еще и губы пылали!

Девушка коснулась их пальцами и чуть не закрыла глаза от блаженства, вспоминая, как профессор целовал ее всего минуту назад. Это… это было просто потрясающе! У нее сердце замирало от одной мысли, что сегодня они смогут повторить это снова. И, возможно, снова… и…

Артур! Записка!

Ольга выдохнула и развернула клочок бумаги. «Вопрос жизни и смерти! Пожалуйста!» — было выведено на ней корявым почерком Юшкова. Да что такого могло стрястись?

Она убрала записку и пошла искать своего бывшего парня. Обошла весь первый этаж, но так нигде и не застала. Получила плащ в гардеробе, оделась и вышла на улицу.