Очень приятно, бездомный тэнгу

— Что ты делаешь? — спросил он, с подозрением наблюдая, как влажной тряпкой она протёрла его руки и смыла кровь, а лоскутками замотала порезы.

— Не хотелось бы, чтобы ты истёк кровью прежде, чем я тебя съем.

На её лице застыла столь невозмутимая улыбка, что Хару и сам засмеялся, решив, что она шутит.

— Теперь ты готова услышать историю о том, как я стал бездомным?

Продолжая сидеть на полу, она вгляделась в его лицо и прищурилась, что-то высматривая. Некоторое время они сидели в тишине, как вдруг девушка схватилась за живот и разразилась смехом.

— Нет, серьёзно, это единственное, что тебя волнует? Не где ты оказался, не кто я такая, не почему ты связан, в конце концов?

Она перестала смеяться и вновь с интересом уставилась на Хару. Тот бы сейчас развёл руки в стороны, будь они свободны, но в итоге потупил голову и сказал:

— Это тоже. Ещё мне интересно, как ты появилась передо мной… То есть, я даже не заметил тебя. В той стороне же нет дверей или других ходов? И как тебя зовут?

— Я приползла, — усмехнулась девушка и вскинула свои брови. Она так выразительно это сделала, что Хару даже в полумраке сумел разглядеть.

— Я не видел, чтобы тут кто-то ползал, — задумчиво произнёс он. Вряд ли бы он не заметил ползущую перед ним девушку, даже пока пытался перерезать верёвки.

— Кто-то очень невнимательный.

— Сама такая! Ты же не змея, чтобы незаметно проползать.

Девушка, что так и не назвала своего имени, сильно напоминала Хотару. Сестра также передразнивала Хару, ни разу не давала ему победить в словесных перепалках, также отвечала лишь на часть предложения или с лёгкостью переводила тему. Хотя она и была старше, даже не думала переставать шутить над братом. Хару всего ничего провёл на земле, а уже скучал по родным. Последние недели он не так часто виделся с Хотару и другими членами семьи, так как целыми днями торчал в кладовой, ища способы обрести бессмертие.

— Надо найти Асахи! — вдруг осенило Хару, он даже подскочить попытался, но снова запутался в верёвках и упал на больное место.

Хозяйка молча смотрела на него, не задавала ни единого вопроса и не помогала подняться.

— Ты не знаешь, где живёт Асахи? — с надеждой поинтересовался Хару, уверенный, что та точно знает, о ком он говорил, будто тот был единственным человеком на земле.

— Я даже не знаю кто это.

— Помоги мне найти Асахи, пожалуйста, — жалобно попросил Хару. Мысль найти друга осталась единственной в его голове, она могла стать спасением и путём домой. Асахи точно придумает, как Хару вернуться, а если нет, то хотя бы приютит на время.

— Почини мне крышу для начала, — вдруг потребовала девушка и, не дав возразить, добавила: — Которую ты же и пробил.

— Когда? Я… — Хару вдруг запнулся, осознав, что вполне мог приземлиться на крышу, пока падал из дворца Кинъу. — Ты развяжешь меня?

— Поклянись, что не сбежишь, — потребовала она, по-прежнему сидя на полу.

— Клянусь.

В её руке вдруг оказался нож, блеснувший в полумраке. Хару не увидел, откуда девушка достала его, то ли в рукаве прятала, то ли где-то ещё. Она с лёгкостью перерезала толстые верёвки, а Хару принялся разминать затёкшие руки.

— Только я не знаю, как чинить, — притихшим голосом виновато пробормотал он и тут же перевёл тему: — А ты живёшь в храме?

Взгляд Хару зацепился за стену, которую он поначалу разглядывал, когда только очнулся здесь.

— Бездомный тэнгу так из-за алтаря подумал? — издевательски протянула девушка и усмехнулась. — Они и в обычных домах бывают, но, пожалуй, это место можно и храмом назвать. Инструмент в пристройке снаружи.

— Ты не покажешь? — с надеждой спросил Хару, не имевший ни малейшего понятия, как мог выглядеть инструмент.

— Сам найдёшь.

Хару поднялся на ноги и вышел в другую комнату, которая одновременно служила и кухней, и прихожей. По всей видимости, пользовались ей редко: в свете отдельно падающих лучей Хару заметил горстки пыли, перемешанные с чем-то ещё. Это что-то также оказалось и на полу — тэнгу с хрустом на что-то наступил. По всей кухне была раскидана скорлупа от яиц. Хотя проход наружу сразу бросался в глаза (там просто не было двери), Хару всё равно огляделся по сторонам, заметив другую дверь за спиной.

Любопытный тэнгу уже собирался проверить, что за ней, как вдруг девушка крикнула:

— Нашёл инструмент?

— Ещё нет.

— Не можешь выход найти? — захохотала она и с весёлой улыбкой показалась на кухне.

— Я нашёл его! — её предположение так смутило Хару, что его вдруг бросило в жар, а щёки покраснели. Резко, словно стрела, он вылетел наружу, не позволяя и дальше позорить себя.

Яркий свет ударил в глаза, пришлось прищуриться. Хару не привык к тёмным помещениям, во дворце Кинъу всегда было светло, за исключением ночи, но с рассветом глаза быстро привыкали к солнечному цвету. А в этом маленьком храме зачем-то завесили окна и не открывали их даже днём.

Очень быстро Хару привык к солнцу и наконец-то смог открыть глаза. Храм окружал высокий забор, по всей территории росла высокая трава, за которой никто не следил и не подрезал. Во дворце Кинъу хоть и находился достаточно крупный внутренний двор с множеством деревьев и других растений, но за ними там как следует ухаживали, а здесь росли какие-то непонятные кусты без плодов. Деревьев на территории храма не было, хотя Хару увидел их верхушки за забором. Сам храм представлял собой небольшой деревянный домик, которому уже шёл не один десяток лет. По сравнению со светлым персиковым дворцом Кинъу с золотыми крышами храм выглядел тёмным и мрачным, наверняка тут грустно жилось, Хару даже мысленно пожалел девушку. Более того, весь храм был обклеен множеством прямоугольных бумажек с незнакомым Хару иероглифом. Висели они не только на домике, но и на заборе. Он с любопытством подошёл и сорвал один из листов, чтобы потом уточнить у хозяйки, что это такое.

Рядом с храмом стоял совсем крошечный домик, который, по всей видимости, девушка и назвала пристройкой. Хару подошёл и приоткрыл дверцу, от небольшого дуновения ветерка сразу поднялась пыль, от которой тэнгу закашлялся. Внутри находились какие-то деревянные и даже железные инструменты, но Хару не имел ни малейшего понятия, как ими пользоваться.

Он собирался позвать девушку «онэчан», но вдруг задумался, что она могла быть и младше его, значит, обращаться к ней как к старшей сестре было бы странно. Раз своего имени она не назвала, то не оставалось ничего, кроме как…

— Хозяйка, а чем крышу чинить?

Конечно, ещё он мог назвать её мико. Раз она жила в храме, то, вероятно, была жрицей.

— Как будто я знаю.

Её голос прозвучал совсем близко, Хару обернулся и заметил, что девушка стояла на пороге храма, однако переступать его и выходить на улицу не спешила. При солнечном свете он наконец-то смог разглядеть её густые чёрные волосы, бледно-серое кимоно с чёрным узором и прекрасные большие золотистые глаза. Стоило взглянуть в них, как он вспомнил цветки ямабуки**, которые как-то принёс Асахи для него и Хотару. Во дворце Кинъу такое растение не встречалось, Асахи рассказывал, что нарвал цветы в горах, они имели светлый жёлто-оранжевый цвет, а их название означало «дыхание горы», если Хару правильно запомнил и ничего не перепутал.