Очень приятно, Демон!

Домчался он, быстрее ветра.

В саду и у ворот разгуливали солдаты, непонятно откуда взявшиеся. А Ятори уже успел к тому моменту, превратится в сущего дьявола, от страха за бесценного господина. Ворвавшись в сад, он жестоко расправлялся со всеми кого встретил на пути. Не щадил никого. Трупами проставлял себе путь к дому.

Заметив, что дверь в дом вышибли, он вломился внутрь, как стихийное бедствие. По гостиной, разгуливали какие-то мерзавцы. Пол был окрашен в алый цвет от крови. Незнакомцы трогали вещи дорогого господина, искали что-то. Ятори перебил их всех своими деревянными прутьями, но стоило расправиться с этим сбродом, как с улицы набежало подкрепление. А ведь Ятори уже решил, что всех перебил.

Нет.

Они прибавлялись, как тараканы. Но несмотря на то, что меховой шарик был один, он всех отправил в ад, не взирая на ранения, которые быстро затягивались. В доме и в саду все было усеяно трупами. Из них можно было выстроить, целую гору. Ятори был разгневан до возможного предела, когда увидел лужу крови с особым ароматом. Он узнал этот сладковато-металлический запах. Сомнений не было в том, что это кровь Акиры. Белки мехового шарика стали красными от лопнувших маленьких вен, а на всем теле выступил пот. Он склонился над одним раненным незнакомцем, и тот еще дышал.

— Где мой господин? — рычал Ятори, схватив его за грудки.

— Пошел к черту — выпалил солдат на одном дыхании.

Но Ятори было не до шуток. Он впился тонюсеньким, острым прутиком, екаю под ноготь. Тот истошно завопил от неистовой боли.

— Еще раз повторяю, где мой господин?

Тот лишь дрожит от страха, но ничего не отвечает. Ничего. Терпение одна из лучших черт мехового шарика, этому его научил Акира. Снова под ноготь екая вонзилось нечто острое. Тот снова рассыпался в воплях и ужасающих криках.

— Где- мой- господин? — членораздельно повторил Ятори.

— Из… Изумо. Он там. Его унесли… недавно. Прошу…прекрати.

Узнав, куда увезли хозяина, меховой шарик готов был заорать на весь мир, от прошибающей злости. Не защитил. Не сумел. Опоздал. И отдал господина на растерзание.

— Конечно, прекращу — сказал он раненому. Ятори одним ловким движением свернул бедняге шею. Решил убить его быстро, тот все-таки помог. А затем, бухнувшись на окровавленный пол, стал думать что делать дальше.

Белый потолок, был первым, что увидела Нанами очнувшись. Лицо обжигало прохладой, будто где-то распахнуто окно, а руку грела чья-то сильная ладонь. В нос ударил неприятный запах лекарств и лечебных смесей.

Распахнув глаза Нанами увидела перед собой Томоэ.

« Томоэ …» — горячее тепло разлилось по всему телу, стоило его увидеть. Нанами улыбнулась, чем вызвала огромное удивление хранителя. Лис всегда рядом. В любой момент или секунду он оберегает ее покой. Дарит свою безграничную заботу и душевное тепло, от которого сердце Нанами всегда тает.Правда вид его был слишком огорченным и измученным, будто не спал всю ночь.

А вот и Мидзуки, мрачнее тучи. С синими мешками под глазами и опухшим лицом.

Что произошло?

Радость Нанами от пробуждения, была не долгой. В голову бурным вихрем, ворвались воспоминания вчерашнего дня. Ужасного. Убийственного. Душащего. Уничтожающего.

Хорошо, что окно в комнате было распахнуто, потому что от подступившего ужаса, тело онемело и воздуха стало жутко не хватать. Нанами задышала так, будто пробежала десять кругов марафона.

— Кирихито! — воскликнула она, подскочив на своем футоне и откинув прочь одеяло — Мне надо идти — пробубнила она, в спешке покидая друзей и хватая свою куртку, что валялась рядом.

— Стой! — Томоэ схватил ее за запястье, и ноющая, неприятная боль прошибла, хрупкое тело. Девушка выхватила руку и поморщилась от неприятных ощущений, но медлить не стала.

— Аккуратнее олух! Ей больно! — взмолился змей.

Сейчас Нанами не знала куда бежать, но ей нужно было найти его. В голову закралась идея идти к камню, что открывает проход в страну Иомино-Куни. Так можно попасть в то место где заперт Кирихито и спасти его. А еще нужно будет отыскать его тело. Одним словом голова богини работала на полную катушку, но лишь в одном направлении — вернуть Акиру.

— И без тебя знаю гаденыш, я не специально. — Томоэ вновь обернулся к Нанами, но та уже накинула теплую куртку поверх своей одежды, окровавленной и грязной. В этом она была вчера. Но тратить время на душ и переодевания она не собиралась. Сейчас ничто не могло остановить. Никакие уговоры и даже голодное урчание животика. — Да стой же! — крикнул лис, когда она бежала к двери — Он жив!

Это все же остановило.

Нанами обернулась.

Ладонь соскользнула с дверной ручки, и она послушно подошла к Томоэ. Сейчас Нанами готова была расцеловать хранителя, за то что заставил ее сердце не задыхаться от бесконечной боли, а снова биться.

— Кирихито жив? — переспросила она, чтоб услышать подтверждение.

— Да.

— Но…как? Я же видела…он не дышал.

— Ты помнишь, что потом было? Нанами-тян? — осторожно спросил Мидзуки, подводя Нанами к футону.

Богиня послушно присела, а змей и лис устроились напротив.

— Он сказал мне не реви… а потом… все — какими же горькими были эти воспоминания. Было ощущение, что в ране ковыряют металлическим сверлом. И судя по всему, наконечник щедро смазан солью. Нанами поджала губки. И улыбнулась, чтоб не разрыдаться. Главное он жив. А значит она непременно его найдет. — Кто спас, Кирихито? — не правильно задала она вопрос. Хотела спросить « кто спас меня ».

— Химемико — Томоэ встал с футона и отошел к окну. Уставился в него, оставив собеседников за спиной — Она сняла браслет.

А ведь Нанами бесконечно на нее злилась, за то что солдаты богини зубатки, учувствовали во вчерашнем кошмаре. Заставили ее бесконечно страдать. Уже решила, что навсегда потеряла подругу. Она бы не смогла простить ее за смерть Кирихито. Никогда.

— Почему Химемико спасла его? Ведь это ее солдаты и Оокунинуши-сама пришли за ним? Разве нет? — унять дрожь в руках было сложно. Но все же Нанами взяла себя в руки. Не время киснуть. Все позади. Он жив и нет ничего главнее. А сейчас нужно узнать все до мельчайших подробностей.

— Ты наверно шутишь? — спросил лис, обернувшись к Нанами. Томоэ был зол. В глазах, словно бенгальский огонек искрилась обида.

Не удивительно.

Томоэ имел на это полное право. Видимо понял, что теперь ее сердце отдано его брату. И Нанами стало не по себе. Чувство вины не заставило себя долго ждать. Глупее всего сейчас просить перед ним прощения. Ему и так больно.

— Прости меня, Томоэ — все же не удержалась. А что еще она может, кроме как извинится бесконечное число раз, за то что позволила случиться тому, чего не должно было случаться.