Очень узкий мост

«Добрый вечер, господа!» – сказал Кфир, не пытаясь провести аналогию с известной картиной Адольфа фон Менцеля [31] . Он отнюдь не собирался разыгрывать из себя Фридриха, просто так получилось. Не останавливаясь, он прошел за свой стол. Незнакомцы, оценив ситуацию и поняв, что никаких эксцессов не ожидается, с некоторой неловкостью, продолжили возню с компьютером, который стоял невдалеке на специальном компьютерном столике. Перелистав для вида кое-какие бумаги и похлопав ящиками стола, Кфир встал и, пожелав гостям спокойной ночи, вышел из кабинета.

31

Адольф фон Менцель, «Добрый вечер, господа!» – картина известного немецкого художника XIX века посвящена одному из эпизодов Семилетней войны – битве при Лейтене, завершившейся победой прусской армии. Во время битвы Фридрих II с небольшим кавалерийским отрядом (возможно, случайно) неожиданно для австрийцев со словами «Добрый вечер, господа!» оказался в замке Лисса, в котором располагался штаб. Обескураженные австрийцы не оказали сопротивления.

Полчаса ходьбы домой прошли незаметно в интенсивном размышлении. Внешний вид ночных гостей, как и их занятие, не оставляли сомнения по поводу их профессиональной принадлежности. У Кфира не было иллюзий, он не сомневался в том, что кто-то из его сотрудников работает и на них. Может, это и к лучшему, что все так обернулось. Илюша в последнее время вел себя странно, часто отлучался, аргументируя это занятостью в институте. Кфир смотрел на это сквозь пальцы. После произошедшего, однако, он решил все же слегка его пожурить, несмотря на то, что тот стал для него гораздо более ценен. Теперь зная, кто из сотрудников работал на «двух ставках», он бы его ни в коем случае не уволил.

В последующие несколько дней Илюша вообще не появлялся в центре. Кфир уже начал беспокоиться, что по той или иной причине он не вернется. И вот, через несколько дней он все же появился, бледный, испуганный, напряженный. Он не имел ни малейшего понятия о том, как Кфир был рад его видеть. Включив свой строгий, испытующий взгляд, он попросил его зайти в кабинет. Не спеша, удобно сев в свое кресло, Кфир посмотрел на него очень внимательно и спросил:

– Что-то я тебя редко вижу в последнее время?..

– Да, вот сессия, экзамены. Вы понимаете… – промолвил тот неубедительно, отводя взгляд.

– Может нам ввести лист отчетности о времени, проведенном на работе? – спросил Кфир.

– Не надо. Сессия уже кончается, – ответил он более оживленным голосом.

– Хорошо. Иди, – Сказал Кфир, и когда Илюша уже почти дошел до двери спросил:

– А что это за люди были с тобой здесь ночью?

– Это мои соученики… Нам нужно было подготовить работу на компьютере… – неуверенно проговорил он.

– А разрешение кто тебе дал? – Спросил Кфир уже более мягко, вспоминая вид этих студентов-переростков.

– Извините. Я не подумал.

– А ты знаешь, что за такие вещи увольняют? – не сдержался Кфир, хотя в его голосе не было угрозы.

– Извините. Больше не буду, – сказал Илюша срывающимся от нервного напряжения голосом.

В кабинет постучали.

– К Вам профессор Абрамович, – сообщила приоткрывшая дверь секретарша. Илюша по-кошачьи выскользнул из кабинета.

– Приглашайте профессора, – сказал Бен-Гай улыбаясь.

Профессор Абрамович, преподаватель экономики в местном университете, был чрезвычайно симпатичным человеком. Его периодические визиты в центр всегда радовали Кфира. С ним было интересно поговорить на профессиональные темы, особенно о макроэкономике. Ему, по-видимому, тоже импонировало расположение директора центра.

В этот раз, однако, Кфира беспокоила дилемма Бориса. Направив разговор в нужное русло, он очень быстро понял, что неопубликованный уровень инфляции может перевалить далеко за две тысячи процентов! Получалось, что если все пройдет гладко, Боре и Диме практически предлагали безвозвратную ссуду.

Как только профессор ушел, Кфир набрал телефон Бори. Тот несколько удивился, так как обычно Кфир ему не звонил.

– Боря! По поводу вопроса, который мы обсуждали на прошлой неделе.

– Да, помню. Что по этому поводу? – спросил он.

– Бери все что можешь!

– Даже так? – произнес он с удивлением.

– Именно так! – подтвердил Кфир.

Неизвестно, сколько Дима с Борей смогли получить, но без сомнения, это стало частью фундамента империи этих будущих олигархов.

Глава 9 Съезд

Постепенно наступала весна, но было холодно, сыро и серо. Все шло своим чередом. Центр работал вовсю и становился предметом зависти представителей конкурирующих организаций. Визиты начальства местных конкурентов во время их приездов в Одессу становились закономерностью. Не трудно было догадаться, что работа центра приводилась как пример успеха.

В какой-то момент пришло сообщение о том, что через некоторое время в Москве состоится съезд коллег Кфира со всей территории СНГ. Кфир был рад возможности побывать в Москве, так как с тех пор, как открылось посольство в Киеве, перестал туда ездить.

Их расселили в гостинце «Президент», тогда, однако, она еще называлась «Красная». Гостиница расположена в центре города на берегу Москвы-реки, недалеко от Третьяковской галереи и посольства, которое все еще ремонтировалось.

В основном, конференция проходила в здании гостиницы. Обедали, завтракали и ужинали в одном из гостиничных ресторанов. Так что за несколько дней съезда в течение дня они мало отлучались из здания гостиницы.

В последний вечер съезда все были в ресторане довольно далеко от гостинцы. Заключительный вечер с великолепным ужином, выступлением цыган и танцами прошел достаточно бурно. Перед возвращением в гостиницу, по просьбе главного, автобус подвез их группу к историческому музею у Красной Площади. Было приятно пройтись в ночи. Проходя мимо мавзолея, кто-то предложил станцевать Хору. Это вызвало дружный смех не совсем трезвой компании. Для каждого из них, со всеми индивидуальными различиями и биографиями, это был уникальный запоминающийся момент. Нечто вроде парада бывших советских евреев, вернувшихся в качестве дипломатов – израильтян в Россию, с гордостью прошедших по сердцу столицы страны, которая когда-то их так притесняла.

Автобус, ждавший с другой стороны площади, отвез их в гостиницу.

На следующий день те, у кого не оставалось каких-либо дел, начали разъезжаться по своим местам. Кфир задержался еще на день. Были некоторые дела в посольстве, кроме этого, ему сообщили, что «главный» хочет его видеть.

После ночной прогулки главный, очевидно, простудился. Он здорово хрипел, кашлял и говорил в нос. Настроение, соответственно, было не из лучших.

«Через несколько месяцев мы начинаем курс дипломатов. Это очень престижный курс. По окончании курса поедешь в Таджикистан», – сказал главный, все время откашливаясь.

Кфира возмутило это предписание его будущей карьеры, как бы росчерком пера. В конце концов, это же не армия. В любом случае можно было представить все это иначе, более мягко, даже если не было необходимости в его мнении. «Может быть, и главному не мешало бы пройти престижный курс дипломатов», – подумалось Кфиру.

«Я не хочу в Таджикистан», – сказал он и подумал, что это выглядит, как нежелание ехать в район с тяжелыми и опасными условиями жизни, хотя истинной причиной была Лана. Как это ни парадоксально, из-за женщины мужчина иногда перестает быть мужчиной. У Кфира такое было впервые.