Очер. Огненная Эра
Шрифт:
– Ваша беда в том, что вы не понимаете, что простых людей не бывает, – сказал Творец. – Безусловно, все вы разные, талантливые и бездари, энергичные и тугодумы, трудяги и лентяи, честные и прохвосты. Но каждый из вас, подчёркиваю: каждый, является необходимым звеном во всей сложной сетке событий. Каждый! Без исключений! Запомни это. Кому-то судьба благоволит, кому-то наоборот. На первый взгляд, у кого-то судьба яркая и значимая, а у кого-то незаметная и обыденная. Но это не так. Каждый из вас важен и незаменим. Повезло тебе, или нет, считай сам как тебе угодно, но именно ты казался в критическом узле событий. И это не случайно. Так уж сплелась сеть причин и следствий, что в этой точке истории от тебя и твоих спутников зависит очень многое. Именно поэтому я и решил объясниться, поскольку ты до сих
– Очень странно, что меня озадачили какой-то миссией, без моего ведома. У нас в народе в таких случаях говорят: без меня меня женили.
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Творец. – забавные вы существа, люди. Женили, говоришь? Ну, ну. Интересно, что ты об этом мне скажешь этак через ваш земной год? Однако мне удивительны твои претензии. Разве тебя кто-то куда-то подталкивал? Разве тебя кто-то к чему-то принуждал или заставлял?
– Нет, но…
– В том то и дело, что нет. Просто само стечение обстоятельств принуждает человека делать тот или иной выбор и совершать соответственный поступок. И этот выбор свободной личности – величайшая ценность и тайна вселенной. Человек сам творец своей судьбы. Я грешен, что могу создавать разные мотивирующие ситуации, но выбор всегда остаётся за человеком.
– И что теперь будет дальше? – спросил я.
– Поверь, тебе этого лучше не знать. Да, и жить тогда станет бессмысленно, ибо не останется выбора. Жизнь похожа на увлекательный толстый роман, но загляни в конец книги, и уже не будет смысла её читать.
– Я всё понял, благодарю тебя, Творец, – сказал я. – Но всё-таки хотелось бы знать, где я сейчас оказался?
– Твоё тело всё там же в долине Истины, а личность или душа, называй её как хочешь, переместилась в центр нашего мира. Здесь иные законы физики. Здесь всё нацелено на собирание и сохранение, в отличие от внешнего пространства, в котором всё распадается и рассеивается. Ваши учёные назвали этот процесс неизбежного разрушения энтропией. В таком случае, здесь господствует негэнтропия. В земных научных кругах такие места называют чёрными дырами, чудовищными зонами полного распада материи. Наивные. Это у них от детских заблуждений. Со временем они всё поймут и осознают. Таких мест в пространстве вселенной великое множество. В центре каждой галактики находится мощная зона негэнтропии. А в центре вселенной самая массивная и самая главная. Здесь я живу, и здесь сейчас оказался ты.
– А как же вернуться назад? – осторожно спросил я.
– Да без проблем, хоть сию минуту. Тем более, что за тобой уже пришли, – и он указал на большое светлое пятно, в котором я разглядел знакомый контур тела рорка.
– Тогда я пойду назад, – сказал я. – Благодарю тебя, Творец, за то что вразумил бестолкового.
– Ну, ну, не нужно прибедняться, не такой уж ты и бестолковый, скорее пока неопытный. А теперь прощай, Очер. Надеюсь, скоро увидимся. – И тут свет и тьма стали меняться местами. Меня подхватил рорк и потащил сквозь жуткую круговерть горизонта событий и пламя распадающейся материи в мерцающее звёздами такое привычное и понятное пространство.
Очнулся я от того, что меня кто-то целовал, и я даже догадался кто. С улыбкой я открыл глаза, вытянул губы, и столкнулся взглядом с глазами рорка. Моё лицо тщательно и осторожно вылизывал молодой рорк. Тьфу ты, нечистая сила, расстроился я. Скосил глаза и увидел сидящую неподалёку Элну с покрасневшими глазами на осунувшемся лице. Рядом с ней стоял старый рорк Яро. Он едва слышно рыкнул, молодой рорк отошёл и сел с ним рядом. Элна приблизилась провела ладошкой по моей щеке и улыбнулась.
– Колючий стал, – вздохнула она. – Слава Творцу, что ты очнулся. Даже Сулх засомневался, выживешь ли. А я и вовсе перетрусила. Ты бледный, не дышишь и сердце почти не бьётся. Фу, противный мальчишка, так нас всех напугал. Я думала, что тоже… Спасибо рорк помог. Оказывается
они могут вытаскивать почти умирающих из-за кромки.Элна продолжала говорить, а я скосил глаза на молодого рорка и мысленно поблагодарил:
– «Спасибо тебе, брат Артера, я у тебя в долгу».
– «Пожалуйста, – ответил рорк, – только я не брат, а сестра и зовут меня Асха».
– «Благодарю тебя, Асха, – искренне продолжил я, – Артер гордился бы тобой».
– «Он и без того меня любит, – усмехнулась Асха. – А спасать тебя почти не пришлось. Ты и сам уже возвращался из Запределья».
– «Не понял, откуда я возвращался?».
– «Из Запределья, из-за кромки, из-за грани между мирами, – сказала Асха. – Понимай, как тебе будет удобнее понимать. Счастливый ты, Видел Творца и общался с ним».
– «Ты что-то путаешь, Асха. Я ничего не помню. Без памяти был».
– «Это ты не помнишь, – усмехнулась она, – а я видела вас и слышала ваш разговор».
– «А разве это возможно? – удивился я. – быть и там и здесь?».
– «Мы рорки это можем, – ответила Асха, – и потому многое знаем, поскольку все здешние события отражаются и там, но иначе. И порой то, что уже было здесь, только происходит там. А то, что здесь только будет, там уже прошлое».
– «Это удивительно и странно, – подумал я. – Наша мысль не может этого принять и понять. Как же вы там разбираетесь? Да ещё находите смысл?».
– «Привычка и наша природа помогают, – ответила Асха. – И родители нас этому с детства учат. Это умение помогало выживать нашим предкам, и помогает выживать нам. Счастливый ты, Очер, не знаю, почему и за что Творец любит тебя».
–«Наверно потому, – вздохнул я, – что время там идёт иначе, и видно всё по-другому».
– «Возможно, ты прав, там прошло меньше получаса, а здесь больше суток.– подумала Асха и чуть смутилась от замечания своего отца Яро:
– «Хватит болтать, Асха. Ты совсем парню голову заморочила».
Сказать, что я был ошеломлён, ничего не сказать. Оказывается, пока моё бедное сознание отключилось, подсознание вышло из-под контроля, смоталось в непонятные пространства и реальности и там успело пообщаться с неким Творцом. Чудеса! Однако, что толку осмысливать и понимать то, чего не помню и не осознаю. Творец с ним, с этим Творцом, пока всё складывалось как нельзя лучше, а главное, что рядом была живая и здоровая Элна.
Кряхтя и вздыхая, я поднялся, размял плечи и спину и окончательно пришёл в себя. Оглядевшись, я увидел стоящего неподалёку улыбающегося Сулха, который смотрел на нас, опираясь на посох.
– Вот и славно, что всё обошлось, – сказал старик. – Пойдёмте в дом. У меня для вас приготовлено угощение и одно важное предложение.
– Благодарю, мудрый Сулх, – я чуть склонил голову. – Но мне нужно связаться с друзьями, узнать, как они справились с приказом.
– Можешь, конечно, и связаться, но лучше спросить напрямую, – улыбнулся старик. К вечеру они уже будут здесь в долине Истины.
Я посмотрел на местное светило, которое уже клонилось к закату и подумал, что за час-два ничего не случится. А закатное светило уже раскрасило долину фантастическими цветами. Дневные цветы спешили излить густой аромат перед тем, как погрузиться в тёплую ночь. Громко щебетали птицы, спеша наговориться перед тем, как угомониться. Мы зашли в круглое жилище, и Сулх усадил нас за стол с традиционными угощениями: ягоды, фрукты, хлеб, белый сыр, мёд и ароматный отвар трав. Я и не догадывался, насколько сильно оголодал, и, потому, не стесняясь, смёл со стола большую часть еды. Элна, как всегда удовольствовалась немногим и потихоньку отщипывала хлеб и клевала похожие на виноград ягоды.
Насытившись, мы поблагодарили хозяина и вышли на открытый воздух. Сулх стоял, опираясь на посох, и смотрел в сторону гор, за которыми готовилось спрятаться светило.
– Ваши друзья уже идут через известный вам проход и скоро будут здесь. Надеюсь, не заблудятся, даже, если захотят, ведь с ними Уника и Артер. – Старик говорил, не меняя позы. – Наступили времена тяжёлые, грозные времена перемен. Скажу прямо: я хотел бы, чтобы это миновало всех нас, а уж, если они наступили, то впереди должны быть воины и вожди знающие, сильные и достойные. Многое, что нынче творится не по мне, но кто я такой, чтобы противиться высшей воле.