Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Во всех этих определениях относительно земского суда ясно выразилось стремление законодателя облегчить и удешевить получение правосудия, чего неустанно добивалась шляхта на великих вальных сеймах с начала 40-х гг. XVI в. Это же намерение сказалось вполне определенно и в новой таксе судебного вознаграждения. «Пересуд» в пользу судей с 5 процентов иска понижен был до гроша с каждой копы, т. е. до 1 ²/₃ процента. Точно так же понижены были сильно и судебно-канцелярские пошлины. Второй Статут определил писарям земскому и гродскому такой доход: за запись судебного «позва» – грош, за выпись – грош, всего, таким образом, – два гроша; за заявление «кривды» (т. е. правонарушения с чьей-либо стороны) – грош; за судовые листы и выписи судебных решений – два гроша; за выписи на пергаменовых листах – 12 грошей, причем пергамен, воск и шнуры (для печати) обязан был дать берущий их. Понижены были значительно и пошлины, платившиеся прежде вижам, увязчим и децким. Заменившие их возные, которых для каждого судового повета должен был назначать из местных оседлых шляхтичей воевода, имели получать: за езд – по грошу за милю в один конец; за осмотр следов преступления на месте и удостоверение – по грошу; за ввод во владение по приговору суда – по грошу с каждой службы людей и по полгроша с каждой пустовщины, которую пашут; за взыскание денег – по два пенязя с каждой копы, т. е. ²/₃ процента. Дороговизна прежнего суда зависела от того, что этот суд находился в руках магнатов, которым раздавались державы, староства и воеводства. Теперь шляхта добилась своего сословного и выборного суда и потому, естественно, свела судебные пошлины на обычное вознаграждение за труд, а не на источник обогащения.

Параллельно с земскими судами оставлены были для шляхетского сословия и суды замковые или дворные, получившие название гродских, по одному на каждый судовый повет. Все господарские наместники-державцы в пределах судового повета лишены были права судить шляхту, кроме одного, который держал замок или двор, признанный центральным в судовом повете; остальные державцы оставались судьями только господарских крестьян и мещан своего повета. Таким образом, замковый или дворный суд над шляхтою оставлен был за воеводами виленским, трокским, новгородским, витебским, полоцким и киевским; за старостами – жмудским, ковенским, городенским, слонимским, волковысским, пинским, берестейским, бельским, дорогицким, мельницким, владимирским, луцким, кременецким, Браславля Подольского, мстиславским и оршанским; за державцами – ошмянским, вилкомирским, Браславля Литовского, лидским, упитским, мозырским, минским и речицким (эти державцы, впрочем, скоро переименованы были в старост). Такое сокращение числа господарских наместников, имевших право судить шляхту, вызвано было требованиями самой системы нового судоустройства, предполагавшей параллелизм земских и гродских судов. Что же касается общего уменьшения судебных трибуналов для шляхты, то оно было вызвано необходимостью создать для новых шляхетских судов такие обширные округа, которые могли бы вмещать в себя и крупные княжеские и панские имения, владельцы которых на этот раз потеряли свое право не судиться в поветах. Впрочем, на деле это уменьшение едва ли было значительно, если только было. Во-первых, по Статуту 1529 г. далеко не все державцы имели право привлекать к своему суду шляхту-бояр; во-вторых, в тяжбах с князьями и панами шляхта все равно должна была обращаться прямо к воеводскому суду. «Гродскому» суду так же, как и земскому, подчинены были все землевладельцы данного судового повета без исключения по перечисленным выше уголовным преступлениям и, кроме того, по всем делам – неоседлые шляхтичи и «гости», чужеземцы, совершившие преступление в данном повете. Личный персонал «гродского» суда остался тот же самый, что был и прежде, т. е. судил сам воевода или староста, а в его отсутствие – его наместник с гродским судьею, назначенным воеводою или старостою, или державцею из местных оседлых шляхтичей. Письмоводство находилось в руках гродского писаря. На неправый суд наместника и гродского судьи предоставлено было жаловаться самому воеводе или старосте, или державце, а на суд этих последних – самому господарю. Гродский суд должен был действовать непрерывно и давать правосудие немедленно на всякого, кто будет пойман «на горячем учинку» без предварительного «позва», в противном случае должен посылать обвиняемому «позов» с приказом явиться не позже двух недель со дня его вручения; кто ослушается, подвергается «банниции», т. е. объявляется вне покровительства законов, до тех пор, пока не даст удовлетворения потерпевшему.

Таковы были перемены, внесенные в судопроизводство Великого княжества вторым Статутом и вызванные желанием шляхты сделать правосудие более доступным и равным для всех «станов» сословия. Не ограничиваясь всеми этими приобретениями, шляхта выступила с домогательствами политического характера, клонившимися в общем также к сближению ее с князьями и панами и к возвышению ее роли и ее значения в государственном управлении. Результатом ее усилий по этой части было учреждение новых воеводств и каштеляний и должности поветовых маршалков, установление поветовых сеймиков и законодательных прав великого вального сейма.

Литература

Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1900; Czermak W. Sprawa rownouprawnienia schizmatykоw i katolikоw na Litwie (1432–1563) // Rozprawy Akаdemii umiejetno'sci. Wydzial historyczno-filozoficzny. Kracоw, 1905. Т. 45; Kamieniecki W. Organiczenia wyznaniowe w prawodawstwie Litewskiem XV i XVI w. // Przeglad historyczny. Warszawa, 1911. Т. 12; Лаппо И. И. Земский суд в Великом княжестве Литовском в конце XVI в. // Журн. М-ва нар. просвещения. 1897. № 6; Он же. Подкоморский суд в Великом княжестве Литовском в конце XVI и начале XVII в. // Там же. 1899. № 9; Он же. Гродский суд в Великом княжестве Литовском в XVI столетии // Там же. 1908. Ч. 13, янв.

XLIV. Учреждение поветовых сеймиков, новых воеводств и каштеляний по польскому образцу и расширение прав великого вального сейма

Потребность в сеймиках по польскому образцу и их установление. Состав, порядок созыва и компетенция поветовых сеймиков. Состав великого вального сейма после введения сеймиков; усиление значения в нем шляхты. Определение Городенского сейма 1566–1567 гг. о посещении сеймиков и сеймов и о порядке совещаний. Учреждение новых воеводств и каштеляний и вызвавшие его причины. Новое военное деление и новый порядок мобилизации; поветовые маршалки. Признание за великим вальным сеймом законодательного значения. Исключение частновладельческой и «спадковой» шляхты из «поветов». Особые права виленских мещан.

Кандидаты на должность земских судей и подсудков на первый раз намечены были на великом вальном сейме. Шляхта, однако, не имела в виду узаконить такой порядок и на будущее время. Желательным был для нее польский порядок избрания кандидатов всею шляхтою, viritim, на местных, «поветовых», сеймиках. Поветовые сеймики по польскому образцу представлялись для Литовско-Русской шляхты идеалом и в том отношении, что они давали ей возможность обсуждать предварительно в полном собрании все те вопросы, которые должен был решать ближайший сейм, и снабжать своих послов на этот счет известными инструкциями. Литовско-русская шляхта уже давно чувствовала в этом потребность и уже давно старалась снабжать своих послов на сеймы инструкциями. Почти на каждом сейме ее послы выступали с петициями как о местных, так и об общих нуждах сословия. Но общегосударственные вопросы заставали шляхетских послов до известной степени врасплох, и послы, не имея указаний от своих избирателей, большею частью шли послушно за своими «старшими братьями», панами-радою и урядниками земскими и дворными, княжатами и панятами. Теперь шляхта хотела иметь свои самостоятельные голоса на великом вальном сейме и принимать более активное участие в его совещаниях и постановлениях. На Виленском сейме 1565–1566 гг. «станы» обратились с просьбою к господарю, чтобы он разрешил им в новых судовых поветах иметь «сеймы поветовые» по примеру Короны «для лепшого и вечистаго порадку в речи посполитой». Господарь исполнил эту просьбу и 30 декабря выдал особый привилей, коим учреждались в Великом княжестве Литовском сеймики по новым судебным округам, где уже засажены новые земские уряды и где они будут засажены впоследствии. Сообразно с этим и в раздел третий нового Статута «О вольностях шляхетских» внесен был новый «артикул» о поветовых сеймиках. На эти сеймики имели собираться все землевладельцы шляхетского звания без исключения – паны-рада, урядники земские и дворные, княжата, панята и вся шляхта повета – и совещаться как о своих нуждах и потребностях, так и «о потребах речи посполитое», о чем им будет объявлено особыми господарскими листами. Господарь обязался созывать поветовые сеймики всякий раз перед вальным сеймом, не позже четырех недель до его начала. «Зволившися вси одностайне», собравшиеся на сеймике должны были выбирать из своей среды двух послов от каждого судового повета и отправлять их на вальный сейм, снабдив инструкциями и полномочиями решать как те вопросы, о которых было объявлено господарем, так «и иные припалые речы водле часу и потребы». Независимо от того, станы, приглашавшиеся прежде лично на вальный сейм, т. е. князья, паны хоруговные, маршалки и все другие урядники земские и дворные, и впредь имели лично ездить на вальные сеймы, занимать свои места и подавать голоса по старому порядку. Для поветовых послов расписаны были места и «воты» в «раде посполитой» в порядке, основанном на иерархии воеводств в господарской раде. Таким образом, первые места были отведены послам Виленского воеводства – Виленского повета, Ошмянского, Вилькомирского, Браславского; затем поветовым послам Трокского воеводства – Трокского повета, Городенского, Ковенского, Лидского и Упитского и т. д. Кроме предсеймовых сеймиков Статут предоставлял воеводам созывать еще сеймики экстренные для избрания кандидатов на открывшуюся вакансию в земском суде.

Итак, на великом вальном сейме с 1566 г. стало гораздо меньше шляхетских представителей, чем на прежнем, когда съезжались послы от множества мелких поветов, особенно из Великого княжества в тесном смысле. На новом сейме шляхетских представителей стало меньше, ибо уменьшилось число самих поветов вследствие соединения в один повет нескольких хоружеств. Но при всем том несомненно, что значение шляхты на сейме не только не понизилось, но повысилось. Благодаря введению поветовых сеймиков шляхта получила возможность принимать поголовное участие в обсуждении тех вопросов, для которых созывался великий вальный сейм, и через инструкции, даваемые послам, влиять на его решения. Рассылавшиеся прежде «сеймовые листы» обыкновенно содержали приказ всем станам, «сойму належачим», прибыть на сейм в назначенное место и время, без точного указания вопросов, подлежащих обсуждению и решению, а просто «для великих и пильных (настоятельных) потреб господарских и земских». Иногда даже прямо говорилось, что о предметах предстоящего совещания будет объявлено на самом сейме. При таких условиях и рыцарство-шляхта, посылавшая своих послов на вальный сейм, не имела возможности влиять, насколько было для нее желательно, на решение вопросов, возбужденных правительством, и должна была довольствоваться тем, что удавалось достигнуть ее послам в собрании, наполненном аристократическими элементами – панами радными, урядниками земскими и дворными, княжатами и панятами, собранными на сейм viritim.

Новый порядок сеймования мог обеспечивать интересы «станов» лишь при условии правильного посещения сеймиков и сеймов и правильного совещания. К достижению всего этого и были приняты известные меры на Городенском сейме 1566–1567 гг. Было постановлено: сеймовые листы должны вручаться гродскому уряду, т. е. старосте или его наместнику, не позже двух недель до открытия сеймика, а гродский уряд уже со своей стороны должен посылать с этими листами возных на дом ко всем тем станам, к которым посылались и прежде сеймовые листы из господарской канцелярии, а шляхте объявлять по костелам и на торгах; за неявку на поветовые сеймики паны-рада подлежат штрафу в пять коп (300) грошей, а урядники земские и дворные – в две копы; шляхтичи, владеющие имениями в разных поветах, могут являться в какой угодно из этих поветов; кто из них не приедет к сроку, тот не может протестовать против того, что без него будет решено; сеймики должны продолжаться не долее трех дней; кто из панов радных без уважительных причин не приедет на третий день по открытии сейма к мессе о Святом Духе, бывающей в этот день, тот теряет право голоса на столько дней, на сколько опоздал, и без возражений должен принять все, что за это время будет постановлено; кто же из остальных станов или послов земских не явится вовремя без уважительных причин, тот теряет право голоса на всю сессию, с которой он, однако, не должен отъезжать. Относительно самого порядка совещаний станы постановили: пропозиция господаря и вотирование панов-рады должны происходить в присутствии господаря и всех станов, «сойму належачих», по польскому обычаю; по польскому же обычаю, с разрешения господаря, должно происходить «схоженье стану рыцарского до панов-рад».

Так как на польских сеймиках над шляхтою предводительствовали сенаторы – воеводы и каштеляны, то и литовцы на Виленском сейме 1565–1566 гг. подали господарю просьбу, чтобы он «для лепшого порядку» на сеймиках и «для оздобы (украшения) и помноженья преложоных (высших) станов в речи посполитой» увеличил число мест в своей раде и учредил новых воевод и каштелянов. Это учреждение новых воевод и каштеляний, помимо председательствования на сеймиках, по всем данным, вызывалось и готовящеюся унией с Польшею. Как один из результатов этой унии, намечался общий сенат или, по меньшей мере, соединенные заседания польского и литовского сената. В этом соединенном сенате могли получить места далеко не все члены господарской рады Великого княжества, а только те, которые были одинакового ранга с польскими сенаторами, т. е. князья-бискупы, воеводы, каштеляны и некоторые министры (маршалок земский и дворный, канцлер и подканцлер, подскарбий земский). Но так как воевод и каштелянов в Литве было очень мало по сравнению с Польшею, то станы и настаивали на учреждении новых воеводств и каштеляний. Господарь исполнил эту просьбу и учредил новые должности воевод – берестейского, мстиславского, минского, волынского, браславского (подольского) и каштелянов – берестейского, мстиславского, минского, волынского, браславского, жмудского, киевского, полоцкого, витебского, новгородского и подляшского. Все эти новые сановники и заняли подобающие места в господарской раде в известном порядке, непосредственно после старых воевод и каштелянов. В отличие от старых воевод новые не были одновременно старостами-наместниками, так что наряду с воеводою берестейским оставался староста берестейский, наряду с воеводою мстиславским – староста мстиславский и т. д. В данном случае новые воеводы были уже вполне сходны с польскими воеводами.

С учреждением новых воеводств произведено было новое военное деление Литовско-Русской государственной территории и новое распределение командования. До учреждения новых воеводств вся Литва с Русью, Полесьем и Подляшьем составляла два военных округа, начальниками которых были виленский и трокский воеводы; Жмудь, Полоцкая земля, Витебская, Киевская и Волынская с Подольем образовывали пять военных округов под главным начальством старосты жмудского, воевод полоцкого, витебского, киевского и маршалка земли Волынской. Теперь число этих округов возросло до тринадцати, сообразно с увеличением числа воеводств. Эти округа составились таким образом: воеводство Виленское – из судовых поветов Виленского, Ошмянского, Вилькомирского, Браславского; воеводство Трокское – из судовых поветов Трокского, Городенского, Ковенского, Лидского и Упитского; воеводство Новгородское – из поветов Новгородского, Слонимского и Волковысского; воеводство Берестейское – из поветов Берестейского и Пинского; воеводство Подляшское – из поветов Дорогицкого, Бельского и Мельницкого; воеводство Минское – из поветов Минского и Речицкого; воеводство Мстиславское – из судового повета Мстиславского; воеводство Жмудское – из Жмудской земли, Полоцкое – из Полоцкого повета, Витебское – из поветов Витебского и Оршанского, Киевское – из поветов Киевского и Мозырского, Волынское – из поветов Луцкого, Владимирского и Кременецкого; воеводство Браславское – из Браславского и Веницкого поветов. Это новое областное деление в общих чертах просуществовало до самого падения Польско-Литовского государства. Главным командиром земского ополчения в каждом из этих округов был местный воевода; под его начальство стягивались во время мобилизации все военнослужилые землевладельцы воеводства; под его командою шли они на театр военных действий под главное начальство гетмана и под его же «справою и послушенством» оставались во время войны. Воеводам подчинены были поветовые командиры, которые во время войны собирали под свою команду всех землевладельцев повета, вели их в сборный пункт воеводства под команду воеводы, обо всех неявившихся докладывали воеводе и шли далее вместе с воеводою на войну, сохраняя над своими отрядами ближайший надзор и дисциплинарную власть. Такими командирами в тех судовых поветах, где находились главные города воеводств, были каштеляны, а в других – маршалки. Чисто придворное звание маршалка соединилось теперь с командованием известным территориальным отрядом земского ополчения Великого княжества. Под команду каштелянов и маршалков должны были становиться как князья и паны хоруговные, так и бояре-шляхта и земяне, причем бояре и земяне собирались и ставились под команду каштелянов и маршалков своими хоружими. Эти хоружие назначены были теперь для каждого судового повета; следовательно, число их по сравнению с прежним уменьшилось. Все это военное устройство почти целиком было заимствовано из Польши, с тою разницею, что у поляков во всех судовых поветах были каштеляны и не было маршалков.

Так не только на поветовых сеймиках, но и в поветовых ополчениях шляхта сблизилась со своей аристократией – князьями и панами.

Великий вальный сейм, опиравшийся на поветовые сеймики, неизбежно получал более высокое место в государственной организации Великого княжества Литовского. Мы уже видели, что на Виленском сейме 1551 г. по одному частному случаю станы ходатайствовали, чтобы господарь не издавал никаких новых «устав» помимо вального сейма. В то время господарь отклонил это ходатайство как неуместное притязание. Но во втором Статуте это ходатайство уже получило полное удовлетворение: господарь обязался не установлять ничего нового для блага государства, никаких «устав» иначе, как на вальном сейме, с ведома и совета панов-рады и с дозволения всех земель Великого княжества. Ограничение великокняжеской власти, установленное земским привилеем и Статутом Сигизмунда I в пользу господарской рады, Статутом Сигизмунда Августа перенесено было в пользу великого вального сейма. Надо заметить, впрочем, что Статут 1566 г. в данном случае только обобщал и санкционировал установившуюся в Великом княжестве Литовском практику. Это справедливо и относительно того его артикула, коим узаконивалось, что впредь господарь не будет начинать войны самолично и по совету с панами-радою, ни устанавливать серебщин и каких-либо налогов без согласия князей и панов хоруговных и послов земских поветовых, созванных на великий вальный сейм. Ввиду того значения, которое получил сейм в государственной жизни Великого княжества, новый Статут постановлял, что господарь должен созывать великий вальный сейм всякий раз, когда потребуется, по совету панов-рады или по просьбе шляхты-рыцарства.