Очерки истории чумы (фрагменты)

Так как трупы и больные выбрасывались китайцами обычно в этом районе, перенаселенном бездомными китайцами, ютящимися здесь в многочисленных харчевках, ночлежках и опиекурильнях, то по инициативе председателя Противочумного бюро М.К. Кокшарова было решено взять всех жителей этих кварталов на обсервацию сделав, предварительно, однодневную перепись обитающего здесь населения.

Для производства такой массовой обсервации и переписи были приглашены в помощь участковым врачам члены уже организованных в то время санитарных попечительств.

На созванном 23 декабря совещании врачей и членов санитарных по-печительств был выработан план как переписи, так и эвакуации, с точными инструкциями для персонала.

Для охраны имущества жителей решено оставлять в каждом торговом или промышленном учреждении и отдельной квартире хозяина помещения, все квартиры, негодные для жилья, закрыть и после осмотра особой санитарно-технической комиссии представить или к соответствующему ремонту, или к сожжению.

Всего было взято 27 декабря на обсервацию 1413 человек; 1 января 1911 г. была произведена массовая обсервация в районе Торговой улицы, откуда отправлено в обсервацию еще 532 человека и 4 января взяты на обсервацию из казенных казарм для рабочих вольно-пожарной дружины 183 человека.

70. Схема развития заболеваний чумой в деревне Сан-Диадзе

Таким же образом выведено на обсервацию население и всех остальных чумных очагов. К 18 января в обсервации находилось 2170 человек. Как только была проведена массовая обсервация и закрыты неблагополучные в санитарном отношении ночлежки и харчевни, количество больных в чумных кварталах между Страховой и Биржевой улицами резко уменьшилось.

Обстоятельства гибели медицинского персонала. Опасность заражения лиц медицинского персонала действительно была большая, легочная чума очень коварна. Многим из них приходилось по несколько раз в день общаться с больными и с уже заразившимися коллегами, при этом часто и неподозревавшими о своей болезни. Так, доктор В.М. Ми-хель за 3–4 часа до замеченной у себя мокроты с примесью крови, в которой обнаружили чумные палочки, обедал вместе с врачами и офицерами чумного пункта и затем, ничего не подозревая о своей болезни, долго беседовал с доктором Г.И. Маловым. В ночь, предшествовавшую заболеванию В.М. Михеля, дежуривший по больнице С.Н. Предтеченский спал на подушке, покрытой той же наволочкой, на которой перед этим спал В.М. Михель. В день своего заболевания он нес дежурство по больнице и, следовательно, должен был находиться в близком общении со всем медицинским персоналом.

Студент Л.М. Беляев из Томска обнаружил у себя мокроту с примесью крови в тот момент, когда находился в обществе своих ближайших товарищей по квартире, провел около часа в комнате дежурного врача, где беседовал с бывшими там врачами и фельдшерами.

Фельдшера Иосиф Василенко и Макарий Галай до явного появления признаков чумы находились среди медицинского персонала летучего отряда.

Доктор М.А. Лебедева заподозрила у себя повышенную температуру и заметила примесь крови в мокроте во время составления со студентом С.В. Суворовым ведомости по работе текущего дня. Сведения они обобщали за небольшим столом, сидя напротив друг друга.

И.В. Мамонтов за 4 часа до обнаружения в его мокроте обильного количества палочек чумы провожал отъезжающих из Харбина своих товарищей, студентов Томского университета и на прощание поцеловал студента С.В. Суворова, который вслед за этим целовался с некоторыми своими друзьями.

Среди персонала чумного пункта заболевшие, о которых можно было собрать вполне точные данные, распадаются, согласно докладу д-ра П.Б. Хавкина, сделанному совещанию врачей при Противочумном бюро 23 февраля, на 3 группы (цикла).

К первой группе относятся санитары, заразившиеся от первого из заболевших санитаров. Никто их них не был вакцинирован. 24 декабря заболел санитар Чуркин, который ухаживал за больным Мусиенко; больной стал просить Чуркина оказать ему последнюю услугу и достать водки. Чуркин не только исполнил эту просьбу, но и сам принял участие в попойке. По словам товарищей Чуркина, он находился на дежурстве в пьяном виде. Пришедший сменить его санитар застал Чуркина спящим на полу дежурной комнаты; заболел Чуркин 24 декабря, умер 25-го, ему была введена лечебная сыворотка в количестве 300 см³.

28 декабря заболел ухаживающий за Чуркиным санитар Раус, совершенно не пьющий; ему сделано вливание 250 см³ сыворотки, умер 30 декабря.

Следующее заболевание было констатировано 27 декабря у санитара Матюнина, на постели которого спал Чуркин, будучи в инкубационном периоде. После вливания 730 см³ сыворотки температура у Матюнина снизилась до 37,8°С; больной попросил виноградного вина (кагор), которое ему было дано два раза по 0,5 бутылки, выпил, умылся и гулял по палате. Через 2,5 часа температура поднялась до 40°С, появился буйный бред. Перед смертью больной вскакивал с постели и требовал Хавкина, Михайлова, часовых.

Второй цикл заболеваний наблюдался среди персонала, однократно вакцинированного. Первыми заболели санитары Веселов и Шемет, ухаживавшие за больным чумой фельдшером летучего отряда Василенко. 11 января во время дежурства у умирающего фельдшера они получили от него два рубля, после дежурства купили на эти деньги водки и вместе выпили. Оба они заболели 13 января и умерли 18-го.

Затем заболевание было обнаружено у санитара чумного пункта Гусева, на следующий день у санитара Тетерюкова, имевшего обыкновение ложиться на кровати сослуживцев, из которых некоторые были уже в инкубационном периоде болезни. Тетерюков был интеллигентный молодой человек, бывший вольноопределяющийся, поступивший санитаром по призванию, с целью оказать посильную помощь. Приговор судьбы он встретил совершенно спокойно, все время до полного упадка сил писал дневник. Он умер 20 января.

Спустя 2 дня, вслед за Тетерюковым заболел санитар Нетупский, воспользовавшийся вещами, оставленными ему умершими санитарами и больными китайцами. Кроме того, было замечено, что накануне заболевания он подметал полы в палатах чумной больницы, не облив их предварительно сулемой; умер Нетупский 21 января, а 24 января заболел санитар Сильниченко. Нетупский, зная, что умрет, решил попрощаться со своим другом и послал за водкой. Сильниченко пил с ним на брудершафт и, конечно, пьяный, прощаясь, целовался с Нетупским.

Относительно других заболевших санитаров имелись сведения, что они охотно пользовались вещами, оставленными их больными товарищами, предавались пьянству и вообще, по мнению В.М. Богуцкого, санитары противочумной организации в большинстве случаев были совершенно не подготовлены к уходу за больными, а по образу жизни принадлежали к подонкам общества. Выбрать более соответствующий своему назначению низший медицинский персонал было невозможно, так как подходящих кандидатов не было и никто другой не хотел попасть в эту кошмарную обстановку чумной больницы, которую санитары не без основания окрестили морильней.