Очищение

— Чтоб тебя! — рявкнул капитан вслед Альке, постоял пару секунд на пороге и устремился к столику Романова.

Но получилось так, что Романову так и не довелось узнать, что именно срочного и важного собирался ему сообщить Севергин. В двери столовой быстро вошел — а было видно, что до этого бежал — мальчишка лет тринадцати-пятнадцати, в полувоенном, один из вестовых, которыми часто пользовалось для связи ополчение, да и регулярные части тоже нередко. Поперек спины у вестового висела «Сайга-410К» (наверняка с удаленным блокиратором приклада), ярким пятном на рукаве выделялась самодельная черно-желто-белая нашивка-угольник. Не сводя глаз с Романова, мальчишка ловко обогнул Севергина, быстрым шагом подошел к столику Романова, нагнулся и прошептал в самое ухо:

— Я от каперанга Юрзина. К базе по загородной дороге приближаются… — мальчишка шумно сглотнул, — несколько неизвестных машин. Вооруженные. Сейчас, наверное, они уже на КПП. Я спешил, но все равно долго…

— Все нормально. — Романов поднялся. Вздрогнул — из невидимых колонок поплыла музыка, плавная и печальная…

— Я гляжу на тебя с тоской, Я боюсь, ты уйдешь навсегда… И погаснет над нашей землей В небесах молодая звезда… Жизнь открыта недобрым ветрам, Только истинный выстоит Храм! Ты мой сын. Ты сын России! Не молись чужим богам…

* * *

— Встали за поворотом и стоят. — Юрзин был на КПП сам, видимо, откуда-то с работ — в нелепом на каперанге хэбэ, поверх которого бронежилет, в руках — «СКС». Два пулемета с «ЗУ-23» из надежных бетонных капониров держали под прицелом пустынную дорогу между двух рядов деревьев, и Романов отметил, что в зеленой листве тут и там уже желтеют приметы осени.

Ему стало очень страшно. Он вздрогнул. Юрзин чуть подался назад, недоуменно смерив Романова взглядом. Повторил, как видно, уже сказанное:

— А этот подошел и х…ню какую-то делает. Сам посмотри.

Романов уже видел то, о чем говорил Юрзин, — стоящего в полусотне метров от поспешно перекрывшего дорогу шлагбаума из двойного рельса человека, казавшегося обманчиво грузным в хорошо подогнанном снаряжении-«самокупке». Человек был вооружен, но не касался ни висящего на боку автомата, ни пистолета в набедренной кобуре. Держа в правой руке легкий тактический шлем, он хлопал левой ладонью по его лбу. Снова и снова. Размеренно, с очень серьезным лицом. Словно исполнял какой-то обряд.

— Может быть, сумасшедший? — предположил молодой мичман, старший на посту.

— Угу, — буркнул Юрзин. — С тремя машинами и кучей народу при стволах… Так ты-то что думаешь? Стрелять, нет? Кто такие-то?

Вопрос был обращен к Романову. Но он не слышал этого вопроса. Приникнув к биноклю и почти распластавшись на бруствере из мешков, он рассматривал в упор шлем, по которому била ладонь. По рисунку на шлеме, точнее.

Черный кельтский крест с перекрещенными за ним «СВД» и рогатиной.

Романов почувствовал, что обмирает. От неверия и почти детского восторга.

Он узнал аватарку.

Да.

Аватарку юзера Велимира.

Привстав на руках, Романов крикнул срывающимся голосом:

— А у меня что?!

Человек на дороге прекратил хлопать по шлему. Послышался резкий, четкий баритон:

— А просто шеврон. Черное-золотое-белое. И все.

— Так, — сказал Романов. И одним прыжком вымахнул из капонира…

У стоящего на дороге со шлемом под мышкой мужчины — действительно, вовсе не грузного, да еще и молодого, не старше тридцати — было обычное русское лицо. Про такие говорят «русское», а в чем эта русскость заключается — объяснить не могут, просто слово первым приходит на ум при виде человека. Романов на ходу запомнил — запомнил на всю жизнь, — что у ног стоящего крутился в каком-то невидимом крохотном вихорьке, что ли, желтый березовый листок, яркий, маленький, он танцевал в бесконечном вальсе…

— Велимир, — представился мужчина. И улыбнулся: — Мы знакомы. Я из РА. Заставил ты меня тут постоять… Я уж думал ошибся или слухи ерунда…

Романов изумленно и молча смотрел на человека. Впервые в жизни он в «реале» видел кого-то из своей Системы, реальность которой уже ушла в прошлое вместе со всем миром. А она… оказывается, она — работала.

Заработала именно сейчас, похоже. В дни, на которые и была рассчитана.

Романов почувствовал, как у него не в шутку начинает щипать глаза.

— Романов… Николай, — он протянул руку.

Велимир пожал ему предплечье, Романов помедлил с этим не очень привычным приветствием. Потом полуобернулся и крикнул зашевелившемуся посту:

— Все нормально! Это свои! Свои!..

С Велимиром было двенадцать человек — на двух «Нивах-Шевроле» и одном «гусаре» с установленным «ДШК». Машины были органично прикрыты добавочными корпусами из пакетов кевларовой брони и раскрашены в маскировочную неразбериху. Вокруг стояли молодые крепкие мужики по двадцать пять — тридцать пять лет, отлично, хотя и по-разному, снаряженные, хорошо одетые, с любовно ухоженными стволами, в основном тюнигованными охотничьими «калашниковыми» под патрон 7,62 х 39. Всех прочно объединяло одно: на правом рукаве был нашит большой черно-желто-белый шеврон-угольник, на левом — все та же эмблема: черный кельтский крест с перекрещенными за ним «СВД» и рогатиной. Такая же была на желтом флажке, украшавшем передки машин.

— Тут не все. — Велимир был спокоен, даже почти весел. — Это мы так… приехали контакт устанавливать. В поселке основная дружина осталась, семьи, ну и лагерь беженцев небольшой… тысячи три… — Он испытующе посмотрел на Романова и вдруг признался: — А я боялся. Честное слово, боялся. Вдруг ты дрищом таким компьютерным окажешься или вообще… нет тебя.

— Ну и как я? — уточнил Романов.

Велимир пожал плечами с выпуклыми валиками жилета:

— В императоры годишься.

— Шутишь, — хмыкнул Романов. — Не до этих глупостей.

— Пока, может, и да, — кивнул Велимир. И добавил обыденно: — Хорошо, что валить тебя не придется. Обидно было бы. Идеи у тебя хорошие в любом случае…

— Кто-нибудь еще из наших?! — выпалил Романов. Но не договорил — Велимир кивнул:

— Норне-Гест. Он на самом деле Антон Шумилов, кстати. Из Комсомольска-на-Амуре. Кстати, город почти разрушен.

— Норне-Гест?! — Романов закусил губу. — Он в жизни…

— Такой же, как в Интернете, — кивнул снова Велимир. — С коррективами, конечно, как говорится. Но такой же.

— Надо встретиться. Позарез. У меня для него — как по заказу — служба образовалась, а главы пока нет.

— Обратным ходом его к тебе пришлю, — пообещал Велимир. И добавил: — Да и еще наши найдутся. Мы же нашлись. И ты нашелся… Кстати, у меня в поселке — целый коллектив физиков-химиков. Московские, отборные, тридцать штук. Вроде бы деловые, не фуфлогоны.

— Откуда?!

— Откуда… оттуда. Природа такие штучки любит. Представляешь, они уцелели… из-за аварии. Летели с какого-то симпозиума из Москвы на выездную сессию в Хабаровск. Самолет совершил аварийную посадку в ста двадцати километрах от аэропорта Хабаровска. Все уцелели, хотя побились-покалечились. А если бы прилетели вовремя — угодили бы точнехонько под боеголовку. Ну, посидели, пошли вместе с остальными к людям выходить… Тут мой патруль их и сцапал. Надо будет их к тебе перебросить, что им у меня-то делать? Ни базы, ничего… У тебя город-то цел?