Ода Метаферизму

Синяк души. . . А болит сердце.

Скупое на солнце осеннее небо.

Луна крадется по над зубчатой стеной леса.

Дождь – бегство воды от неба.

Жизнь к чистоте равнодушна, смерть требует чистоты.

Дьякон высматривает на моем лице порядковый номер греха.

Исповедь – акупунктура души.

Сны лучшие слайды тайн памяти.

Вишни такие кислые, что мухи не садятся погадить.

Лакеи щеголяли сапогами при царе, дамы теперь.

Духовный кредит прихожане возвращают церкви жертвой на храм.

Твоя печаль на моем плече в два раза тяжелее.

Повивальное исповедальное.

Бедность – налог на лень.

Скорость жизни – 80 ударов сердца в минуту.

Кислород кокаин жизни.

Юмор подмастерье в ремесле метаферизма.

Создатель послал душу проводить обезьяну в рай, но обезьяна тянет в придорожный кабак, и не миновать посланнице ада, если поймет инструкции хозяина дословно.

Какое это счастье, когда душа не кочевряжится и ладит не только с человеком, но и и его обезьяной.

Приличный человек не тащит свою обезьяну в кабак, он цепью примыкает свое животное к душе, и та торчит у подъезда и в мороз, и в слякоть, чтобы не тратиться на овчарку.

Спирт – продукт перегонки пьяниц в аду.

У овчарки душа не крещеного человека.

Чистая совесть как чистая скатерть, она не любит гостей с их красным вином, майонезом и кетчупом. А гости к ней и не ходят.

Чистая совесть – прикроватный коврик домашнего уюта.

Мудрость компанию не составит, глупость и за водкой слетает, и похмелить не забудет.

Добрососедство – это бочка вина и огурчик перед шлагбаумом таможни души.

Человек трезвое млекопитающее, звереющее от избытка трезвости.

Праведность, как все обезьянье в человеке, не чурается греха, однако выбирает труд подвижничества, надеясь покарать грех за искушения, вынуждающие Добро принять обет подвижничества искоренителя грехов.

Классика искусства – каменная крепость художественных достоинств. Сколько же валяется под ее стенами трупов самонадеянных новаторов, рискнувших омолодить искусство своей нетерпеливой кровью.

Классика расселась, понимаешь ли, по книжным шкафам, – не протиснешься.

Утонченность нашей превосходной классики создал барский досуг и рабство крепостничества, а свободные пролетарии создают попсу для потомков рабов.

Меценатство вынужденный проблеск совести у вора.

Свой капитал – грех чванливый, миллионы мечтают погрязнуть в чванстве греха.

Жизнь не нуждается в наших достоинствах, они путаются под ногасми реликтовой алчности наших обезьян.

Скоромное на сладкое за столом праведника.

Гордыня сошла бы за мудрость, если бы глупость не смотрела на нее свысока.

И за добром душе приходится приглядывать, чтобы не обольщалось своей исключительной популярностью у меценатов.

Человеческого во мне – уздечка для самца.

Удовольствие – каторжный труд в болоте на плантациях сахарного тростника.

Удовольствие требует внимания к себе больше чем капризная любовница.

У старости удовольствие горчит.

Грех лишний кусок наслаждения чревоугодника.

Грех – наслаждение мук покаяния.

Грех – отдых от служения аскетически привередливой нравственности.

Наши естественные потребности нравственны пока отправляются тайно от демагогии общественности.

Обезьяна во мне не отличает естественные потребности пьяницы от хвастливых грехов трезвости.

Покаяние облагораживает интерес к грехопадению.

Притчи трезвости закакяют человечество в верности обезьяне в человеческой шкуре.

Объятия греха теплые, мягкие как шерсть тароватого дьявола непобедимой вседозволенности.

Даже стихиями вседозволенности земеля повелевает как петлей на собственной шее, то стянет потуже, когда оболевают беды войн, то ослабит петлю чтобы вдохнуть глоток революционной свободы.

Одно нехорошо у греха, похмелиться не нальет.

Неумеренное воздержание кончается (карается) развратом.

Грех крадется по стопам Всевышнего и корчит нам рожи, и это делает наш крестный путь веселее.

Грех разнообразит постный обед праведника.

У Греха в гостях – не соскучишься.

Служение добру награждается благой усталостью души, но не радостью.

Добро живет по монастырскому уставу, зло пропадает в кабаке, который содержит поп-расстрига.

Сатира борзой пес афоризма на случай, когда не по зубам афоризму действием отплатить обидчику из какой-нибудь редакции метаферизмом…

Афоризм задирист, ан не дурень, посылать секундантов с вызовом на дуэль, достаточно кукиша в кармане.

Афоризм – сухарь анекдота.

Афоризм – оргазм юмора.

Афоризм монумент самому себе из подручных материалов.

Метаферизм – посмертная версия бессмертной иронии.

Афоризм случАен как гениальность, назойлив как литературный выскочка.

Афоризмы штампуют профессиональные плагиаторы.

Метаферизм – прорицание ядовитых смыслов сарказма.

Афоризм витает в мозгах, в потугах обрести крылья Метаферизма.

Афоризм – экзотическая бабочка на булавке(шпильке) (в коллекции) насмешки.

Юмор не может быть добрым, среди дураков он как на иголках.

Юмор как черная ворона в стае воробушков, которая старается чирикать, чтобы быть понятой правильно.

Метаферизм раздражает подтекстами непубличного выступления.

Сатира бойкий воробей в стае воронов.

Красное словцо, ради которого и батьку продашь, ехидно подмигивает из метаферизма.