Ода политической глупости. От Трои до Вьетнама

Успешный разгром заговорщиков войсками, преданными Дьему как гаранту щедрой американской помощи, дал некоторую передышку. Дьем сделал правительство послушным инструментом, включив в него трех своих братьев, заменивших оппозиционеров, и старался выглядеть сильным политическим деятелем. Соединенные Штаты избавились от головной боли, связанной с пересмотрами и последующими публичными подтверждениями своего решения оказывать поддержку, прежде всего из-за опасений того, какие последствия может вызвать падение Дьема. Новый посол в Сайгоне, Дональд Хит, точно сформулировал этот выбор: «Свыше 300 миллионов долларов плюс наш национальный престиж» за сохранение свободного Вьетнама — явная авантюра, но отказ в поддержке представлял собой еще худший вариант, потому что содействовал захвату власти коммунистами. Выбор, как это часто бывает, приходилось делать из двух зол.

Вынужденный выбор всегда опасен тем, что он вызовет шумные протесты дома. Сообщалось, что влиятельный сенатор Мэнсфилд «верит в Дьема», также считалось, что реакция кардинала Спеллмана будет резко отрицательной, если его протеже свергнут. «Горе недавно преданным миллионам индокитайцев, которые теперь должны узнать от своих энергичных коммунистических хозяев о таком ужасном явлении как рабство», — заявил Спеллман после Женевской конференции. Индокитайцам предстоит испытать «мучения, которым подверглись несчастные жертвы бесчеловечной тирании, царящей в Красной России». Осуществляя план по захвату мирового господства, коммунизм следовал «точному расписанию». Красные правители с «ужасающей ясностью» знали, чего именно они хотят, и с «неистовым упорством» шли к своей цели. Кардинал продолжал в том же духе, вспомнив о стремлении Американского легиона «оказывать сплоченный отпор». Но в середине 1955 года, когда Эйзенхауэр готовился выставить свою кандидатуру на второй срок, у него не было никакого желания слушать подобные тирады.

Признание сателлита сделало Соединенные Штаты заложниками важного решения Дьема отказаться от проведения всеобщих выборов, которые, согласно принятым в Женеве решениям, были назначены на 1956 год. В отличие от Юга, где проживали 12 миллионов человек, Север с его пятнадцатимиллионным населением и пользующимся громадной популярностью Вьетминем, вполне мог рассчитывать на то, что в результате выборов возьмет под контроль всю страну. Когда в июле 1955 года Вьетминь пригласил главу Юга на консультации, он отказался на том основании, что никакие выборы при существующем в Ханое режиме не позволят провести свободное голосование, а их фальсификация даст результат, намного превышающий число голосов, отданных на Юге; в любом случае, Дьем никак не связан Женевским соглашением. Хотя в тот момент его возражения имели веские основания, но уже спустя три месяца они утратили убедительность. Тогда, в ходе референдума, проведенного на Юге с целью сместить отсутствующего Бао Дая с должности главы государства и возложить обязанности президента на Дьема, желаемый результат был достигнут с помощью методов, которые один зарубежный наблюдатель назвал «возмутительными». Эти методы принесли Дьему 98,8 % голосов. Вполне очевидно, что ни в том, ни в другом случае на свободное волеизъявление избирателей никто не полагался. Впрочем, по-другому и не могло быть в стране, не имевшей никакого опыта демократического управления. Призванные разрешить вьетнамский гражданский конфликт выборы (которые предлагалось проводить под наблюдением не обладавшей влиянием Международной контрольной комиссии) так и остались шарадой, придуманной в Женеве только для того, чтобы сделать возможным временное разделение страны и заключить перемирие.

По словам одного официального лица, никто не сомневался в том, что если бы выборы были проведены, «подавляющее большинство вьетнамцев проголосовало бы за коммунистов». Возражая против предоставления равных условий коммунистическому режиму, сенатор Джон Ф. Кеннеди в своей речи признал «популярность и политический вес» партии Хо Ши Мина «во всем Индокитае» — это обстоятельство казалось ему основанием для того, чтобы не допускать партию к участию в работе общенационального правительства. Эйзенхауэр, получивший от своих советников данные о том, что Хо Ши Мин безусловно победит на выборах, «отказался дать согласие» (как выразился генерал Риджуэй) на их проведение. Хотя по этому вопросу Дьем не нуждался в американских советах, за его отказом проводить выборы стояли американцы. К 1956 году в распоряжении администрации оказались новые многочисленные свидетельства применения на Севере суровых мер, в том числе и проводившиеся по примеру Китая убийства землевладельцев. Вполне можно было предположить, что и на выборах применялись бы методы запугивания. В июне 1956 года Госдепартамент официально заявил, что «мы полностью поддерживаем позицию президента Дьема, который считает, что когда нет условий, которые могли бы препятствовать „запугиванию или принуждению“… не может быть и свободного выбора».

Поэтому, не добившись объединения страны путем выборов, Северный Вьетнам обратился к другим средствам — подстрекательствам к мятежу, за которым должна была последовать так называемая освободительная война. Большей недальновидности от Соединенных Штатов нельзя было ожидать, поскольку, поддержав решение Дьема, Америке пришлось разделить с ним ответственность за то, что критики войны впоследствии называли «бесстыдным подавлением» народной воли. Тем самым США не оставили Северу иного выбора, кроме разжигания мятежа. Впрочем, «подавления народной воли» не было, хотя бы потому, что ее некому было высказывать. Непроведение выборов стало поводом, а не основанием для возобновления войны. «Мы добьемся целостности, — еще в Женеве предупредил заместитель премьер-министра Севера Фам Ван Донг. — Никакие силы на свете, ни внутренние, ни внешние, не заставят нас свернуть с нашего пути».

На протяжении следующих пяти лет американцы финансировали от 60 до 75 % южновьетнамского бюджета, в том числе все затраты на содержание армии, а также на поддержание торгового баланса, который оставался отрицательным. В эти годы Южный Вьетнам мог похвастаться таким внутренним спокойствием и процветанием, которых никто не мог от него ожидать. Под настойчивым давлением Соединенных Штатов французские вооруженные силы постепенно уходили из страны в соответствии с планом поэтапного вывода; в феврале 1956 года французское верховное командование в этой стране было полностью ликвидировано. «Американские друзья Вьетнама» — организация, созданная Католической конференцией США и Международным комитетом по спасению (первоначально сформированным для спасения жертв нацизма и обладавшим списком самых уважаемых либералов, имена которых стояли на его фирменном бланке) — распространяла информацию с помощью находившегося в Сайгоне доверенного лица, которое занималось установлением связей с общественностью. За предварительный гонорар в сумме 3000 долларов ежемесячно это лицо делилось с миром сведениями о южновьетнамском «чуде». На протяжении пяти лет казалось, что достигнут значительный прогресс и что сделанная ставка себя оправдывает.

Но это чудо скрывало совсем не привлекательные факты. Плохо спланированные земельные реформы больше восстанавливали крестьян против правительства, чем оказывали помощь. Программы «разоблачений коммунистов», осуществляя которые соседей побуждали доносить друг на друга, а также бесконечное назойливое вмешательство коррумпированных чиновников в жизнь крестьян настраивали против Дьема. Критиков режима и диссидентов арестовывали и отправляли в «лагеря для перевоспитания» или усмиряли другими способами. Поток оплаченного Соединенными Штатами импорта использовался как инструмент завоевания поддержки среднего класса, представителей которого щедро снабжали потребительскими товарами. В одной исследовательской работе, написанной американскими политологами, сообщалось, что Южный Вьетнам «становится постоянным попрошайкой», зависимым от внешней поддержки. В заключение утверждалось, что, «оказывая помощь, американцы построили замок из песка».

Недовольство крестьян создавало питательную среду для мятежников. Постоянно находившиеся в разъездах ярые сторонники Вьетминя, которые были родом с Юга и после разделения страны остались по южную сторону границы, формировали подпольные группы. В эти группы вливались партизаны, которые во время разделения страны ушли на Север. После прохождения обучения и идеологической обработки они снова переходили границу, возвращаясь на Юг. К 1959 году мятежники контролировали обширные районы Южного Вьетнама. «Если провести малярной кистью по всему Югу, каждый волос этой кисти заденет сторонника Вьетминя», — сообщал агент разведки сенатору Мэнсфилду.

Север в эти годы также страдал от недовольства населения. Одной из причин этого стала нехватка продовольствия, вызванная прекращением поставок риса с Юга, другой причиной был коммунистический гнет. В 1956 году в публичном признании товарищам по партии генерал Нгуен Зиап сделал следующее заявление: «Мы казнили слишком много честных людей… прибегали к террору… дисциплинарным наказаниям… пыткам». В силу внутренней напряженности Ханой был слишком занят тем, что творилось на его собственной территории, чтобы развязывать войну против Юга, но воссоединение страны оставалось неизменной целью. Подавляя сопротивление и устанавливая контроль в период с 1955 по 1960 год, Ханой увеличивал численность своих вооруженных сил и занимался их обучением, а также накапливал поступавшие из Китая вооружения и постепенно укреплял связи с мятежниками Юга.

Считалось, что к 1960 году на Юге действовало от пяти до десяти тысяч партизан, которых сайгонское правительство называло вьетконговцами, то есть «вьетнамскими коммунистами». В то время как вьетнамская армия, следуя рекомендациям американских советников, в основном сосредоточилась вдоль разделительной линии, чтобы не допустить нападения, подобного случившемуся в Корее, мятежники сеяли разрушения по всей стране. По данным Сайгона, только за год они убили 1400 чиновников и гражданских лиц, а еще 700 человек похитили. Оказались неэффективными все предпринятые Дьемом суровые меры, в числе которых были смертные приговоры, применявшиеся против террористов, подрывных элементов и «распространителей слухов», а также переселения крестьянских общин в укрепленные деревни. Население не испытывало верноподданнических чувств в отношении Дьема, а с другой стороны, его не вдохновляли идеи коммунизма и оставляла равнодушным перспектива объединения страны. Людям нужна была безопасность, земля и урожаи зерновых. В январе 1960 года американское посольство сообщало: «Положение в стране может характеризовать тот факт, что правительство имеет тенденцию относиться к собственному населению с подозрением и применять к нему методы принуждения, а в ответ получает со стороны населения безразличное или неприязненное отношение».

В том же году появился призывавший к отставке Дьема и проведению радикальных реформ «Манифест восемнадцати». Этот манифест был составлен Комитетом за прогресс и свободу, в который входили десять бывших членов кабинета министров. Все они были арестованы. Через полгода имела место попытка военного переворота с целью свержения Дьема на том основании, что он «показал себя неспособным спасти страну от коммунизма и защитить идею национального единства». С помощью войск, вызванных в город, Дьем за 24 часа подавил этот заговор. Он получил поздравления Вашингтона, а также выражение надежды на то, что, укрепив свою власть, он теперь сможет приступить к «быстрому проведению радикальных реформ». Американцы выражали эту надежду с занудным постоянством, намекая на то, что продолжение оказания помощи зависит от «критериев выполнения». Однако когда стало ясно, что реформы не будут проведены, американская помощь не прекратилась из-за опасений того, что, если она будет приостановлена, режим Дьема падет.