Одаренный Проклятием

преграждает пусть груде железа летящей на скорости сто километров в час.

– Списали на несчастный случай?

Девушка кивнула в ответ, а потом добавила:

– Якобы парень был нетрезв.

– И что за фигня твориться в этом городе?! – зло стукнул я по

подоконнику кулаком. А Настя подавилась соком.

***

Проснулся я от дребезжания мобильника на тумбе. Что, опять?! Мои

худшие опасения подтвердились, и на экране высветился номер Сереги. Ну и

зачем прикрываться? Я ведь все равно уже знаю, кто звонит. Ну, или хотя бы

приблизительно знаю. Не суть.

51

– Да, - отозвался я.

Из динамика послышался смешок, а затем голос друга:

– Отпусти его. Только так ты сделаешь лучше всем. Отпусти меня! –

пророкотало из трубки.

– Отпустить? Что это значит? – обратился я к отключенному сотовому.

Но ответа не последовало.

– Отлично, - буркнул я и вновь упал в объятия кровати. Опять этот бред

со звонками начинается. Убедились, что не грохнули и опять за старое.

Знать бы кто стоит за этим. В бетон закатаю!

Сон так и не соизволил опять до меня снизойти. Пришлось отбросить

одеяло и, ежась от утренней прохлады, выйти на балкон. Город только

просыпался, вступая в новый весенний день. Уже зеленые деревья скрывали

под своими кронами птиц, которые раздражали надоевшими трелями. С

каждым днем становилось все теплее, предвещая скорый приход лета.

Самого ненавистного времени года. Никогда не любил жаркий сезон. В

такое время можно развалиться на диване под кондиционером и смотреть

очередной, ничего не значащий в моей жизни, фильм.

Вот во дворе многоэтажки появился первый, спешащий по своим

делам, человек. За ним еще один. Город наполняйся сонными от того и очень

недовольными взрослыми и жизнерадостными детьми. В этом и всё

различие. Не возраст. Нет. Отношение к жизни. Просыпаясь утром, мужчина

думает: «Опять пасмурно. Проспал на работу. Шеф уже неделю задерживает

зарплату». И дальше в таком духе. А ребенок порадуется новому дню, красивой тучке и вкусному завтраку.

Со временем мы разучились радоваться жизни и ее проявлениям. Мы

существуем, но не живем. Лишь некоторые, взрослея, смогли сохранить

жизнелюбие. Но общество настроено против них. Про таких людей можно

услышать, что они неадекватны и странны. А меня такие суждения

раздражают. Личность нельзя подвергать негативной критике. Если она

такой сформировалась, уже никто и ничто на нее не сможет повлиять.

В памяти всплыло моё детство. Наверное, это самое счастливое время в моей

жизни. Куча друзей, которые друг за друга горой. Никакого упоминания про

тварей, живущих рядом. Я уже и не помню когда впервые встретился с

потусторонним.

Тогда не нужно было ни о чем волноваться и заботиться. Я бы всё

отдал, что бы вернуться назад. Но, увы, это не возможно.

Половина друзей моего детства уехали из города. Некоторые посчитали

лишним тянуть связи из далекого прошлого и просто отвернулись от, теперь

52

уже чужих им, людей. И только небольшая группка поддерживает

отношения. Но, к сожалению, судьба посчитала нас хорошей мишенью и

забрала двух близких нам людей. Прохорова и Левенчука. И оба погибли от

одной твари, обоих не уберег я.

А ведь я только сейчас понял, что так и не посетил могилу Вадима и не

попрощался с ним. Надо исправить это. Не хорошо так с лучшими друзьями.

Уже знакомый мне переполненный автобус на окраину города. Все тот

же неизменный лесок, за ним болото и вновь черный забор. Надеюсь, что по

ту сторону я больше не увижу ни одного своего близкого. Я устал от потерь.

Последнее пристанище друга я нашел довольно быстро. С черного мрамора

смотрел на мир своими темными глазами Левенчук Вадим Алексеевич. Чуть

полноватое лицо с выразительными скулами и орлиным носом. На голове, прикрывая волосы, милицейская фуражка. Под изображением две даты и

тире между ними. Подумать только, жизнь длиною в палочку между

наборами цифр. Время для жизни у каждого свое, но символизирует его один

и тот же знак. В этот раз белая полоска отмеряла тридцать пять лет.

Слишком мало для полноценной жизни, и слишком много для боли и

переживаний человека.

Я положил не землю пакет с гостинцами и, глянув в глаза портрету, проговорил:

– Жаль, что видимся в такой ситуации, дружище. Ты погиб по моей

вине. Расследуя убийство своего друга, ты навлек и на себя беду. Хотел бы я

знать, что ты выяснил. Ведь те записи в твоем кабинете – подделка. Твой

почерк я узнаю из тысячи, - грустно улыбнувшись, я поднял голову вверх.

Небо застилали серые тучи, обещая монотонный дождь до конца дня. – Они

спалились в последней строчке, а так я бы поверил. Я надеюсь, что ты

сможешь меня простить.

Сейчас чувствовалась разница между энергетикой памятника Серёги и

Вадима. Здесь пустота и спокойствие. Его душа ушла. И это единственный

момент, который радует меня в данной ситуации.

Я спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, узрел

Валерию.

– Пришел навестить очередную свою жертву? – язвительно бросила она.

– Ты шла к Прохорову? Вот и иди, - спокойно ответил я.

Лера за это время похудела и очень сильно. Обтягивающая синяя футболка

являла взору выпяченные ребра, под глазами залегли черные тени. Если бы я

не знал, как она меня сейчас ненавидит, пожалел бы девушку.