Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Одаренный Проклятием
Шрифт:

– Холодно, - призналась Олеся, - Дождь и ветер.

– Жаль, что я сам не могу посмотреть, - печально пошептал старик и

отвел взгляд.

– Знаете что, у меня есть идея! Возможно, вы сегодня увидите природу.

Я ничего не обещаю! Ждите! – вскочив со стула, который был придвинут к

больничной койке, Олеся опрометью кинулась в коридор. Бахилы, надетые

на осенние сапожки, скользили, и девушка всю дорогу надеялась не рухнуть

прямо посреди больницы. Еще один поворот и она у кабинета заведующей

отделением.

Диана Федоровна, можно? – приоткрыв дверь и просунув мордашку в

образовавшуюся щель, спросила Нильская.

– О, Олеся Юрьевна, проходите.

У женщины была странная привычка. Она никогда не заостряла

внимания на возрасте собеседника и обращалась ко всем с повышенным

официозом. Вот и сейчас. Она старше Нильскую в два, а то и в три раза, но

назвать девушку просто по имени не позволяют принципы.

– Я по поводу своего подопечного, - Олеся замялась на секунду, - Могу

ли я прокатить его в инвалидном кресле к панорамному окну?

– Вы же знаете что у Дмитрия Петровича очень слабое сердце, -

насупила тонкие нарисованные брови женщина, попутно распуская

выкрашенные в каштановый цвет волосы.

– Я беру всю ответственность на себя, - на одном дыхании выпалила

говорящая.

168

– Хорошо, - быстро согласилась женщина, - Только, Олеся Юрьевна, помните, в каком заведении вы работаете.

– Сложно забыть, - буркнула девушка, захлопнув дверь кабинета за

своей спиной.

В конце коридора была небольшая комнатушка, отданная под склад.

Именно там Олеся и нашла одну из ненужных инвалидных колясок.

Возможно, ей так никто и не пользовался, а может ее бывшему хозяину она

теперь без надобности. Часто бывает так, что человека давно нет, а вещи все

еще принадлежат ему.

– Дмитрий Петрович, я сдержала своё обещание, - радостно известила

пациента девушка, распахнув дверь. Старичок уже сидел на постели, свесив

босые ступни вниз. Полы больничного халата заканчивались чуть выше икр.

– Как вы встали сами? – охнула говорящая, - Вам же нельзя самому

подниматься!

– Я не позволю такой хрупкой барышне, таскать меня на себе, как

мешок с навозом, - улыбнулся он беззубым ртом, - У меня ведь тоже

сохранилось достоинство.

– Тогда я вам просто помогу перебраться сюда, - завезла коляску в

палату Олеся.

– Я верил, что у вас всё получиться, - проговорил дед, перебираясь в

коляску с помощью сиделки.

– Надеюсь вам понравиться предстоящая прогулка, - с надеждой

предположила говорящая.

Мужчина не ответил, а лишь по-старчески крякнул и рукой легко

подтолкнул одно из колес инвалидного кресла. Девушка моментально

вцепилась в ручки и вывезла своего подопечного из уже опостылевшей

палаты. Да, здесь уютно. Да, обстановка почти домашняя, если

не учитывать

капельницу в самом углу. Но сама атмосфера – больничная. Даже запах. Так

пахнет почти во всех больницах. Хлоркой, спиртом, страхом и чем-то еще.

Чем-то, чему невозможно подобрать название. Предположим –

безысходностью.

Сколько он уже в ней находится безвылазно? Неделю? Месяц? Год?

Эта тема была под запретом. И волонтер ни в коем случае не имел прав

затронуть ее самостоятельно. Многие пациенты сами рассказывали, почему

попали сюда. Те, кто превратился в брюзгу и сплетника. А значит, с

Дмитрием Петровичем не надо заводить эту тему. Не стоит бредить старые

раны больного человека. Почему же тебя не навещают родственники, старик?

169

Они миновали почти весь коридор и подъехали к лестнице, ведущей

вверх. Чуть левее был покатый подъем. Если бы не он, то вся затея Олеси –

провалилась. Но им везло.

Еще немного и они уже на четвертом этаже. Глаза деда, со временем и

возрастом, потерявшие свой природный цвет – искрятся счастьем. Теперь

Нильская понимала, почему заведующая предупреждала ее о больном сердце

пациента. Он уже переживал и радовался. С каждым шагом сиделки, с

каждым скрипом не смазанного старого колеса инвалидного кресла –

старческое сердце стучало все сильнее, напоминая телу, что когда-то все они

были молодыми и полными жизни. А ведь они еще не добрались до

«стеклянной комнаты».

– Осталось совсем чуть-чуть, - пообещала девушка, легонько сжав плечо

пациента.

Он не ответил. Думая о чем-то отнюдь не радужном, Нильская сделала

еще два шага и сама замерла от открывшейся картины. Вся западная стена

холла была стеклянной. Переборов ступор, она подвезла Дмитрия Петровича

к центру огромного окна и остановила коляску лишь когда, колени старика

прикоснулись к холодному стеклу.

Немигающим взглядом он отправился путешествовать по

раскинувшемуся внизу парку. Под его мысленными ногами шуршали

опавшие листья. Его руки прикасались к твердой и шероховатой

поверхности стволов яблонь. Поддавшись неведомому желанию, старик

выпрямился в кресле и приложил ладони к окну. Серое небо открыло свою

пасть, выпуская солнце. Всего на мгновение его еще теплые, но такие

далекие лучи, залили округу, отбились зайчиками на лужах. Казалось, Дмитрий Петрович - не дышит. Но он дышал. Тихо. Стараясь не спугнуть

открывшуюся красоту, как давно выцветший, но до боли приятный сон. Он

дышал. Дышал не воздухом, а воспоминаниями. Когда он в последний раз

видел обычную природу? Как давно он был на улице? Наверное, даже сам

пациент сейчас не вспомнит точно. Но его взгляд.… Так смотрит ребенок на

Поделиться с друзьями: