Одаренный проклятием

– Кто ты? – гулом разнеслось по кухне, теперь спрятанной в непроглядной тьме.

– Это не имеет значения. С тобой хотела поговорить дочь.
– Я с огромным усилием расцепил пальцы девушки, сплетенные у меня в районе живота. – Я думаю, что и ты соскучилась по Олесе.

– Олеся? – в голосе призрака заиграли нотки интереса, она уже приобрела форму худощавой женщины с короткими волосами. Души часто оставляют себе облик, которым были наделены при жизни. Скорее всего – это дело привычки, нежели желания остаться собой. Хотя кто я такой, что бы строить гипотезы о покинувших нас навсегда.

– Мама? – неуверенно шагнула к ней говорящая, всё время крутясь на месте, как слепой щеночек. Она не могла ее видеть – только слышала. Я поставил девушку перед собой, словно отгородившись от призванного призрака, и давая возможность семье поговорить.

– Доченька, - голос женщины дрогнул, она протянула руку для того, чтобы прикоснуться к щеке своего ребенка, но защитный круг сработал на совесть. Её откинуло в сторону, не позволяя приблизиться к живым.

– Пусти меня к Олесечке, - зарычала она раненым зверем.

– Вы можете только поговорить, - я сжал предплечья девушки, выражая свою поддержку.

– Мама, - наконец открыла рот блондинка, - я скучала. – На мою руку капнула вода.

– Солнышко моё, - грозный призрак превратился в обычную женщину, которая больше десяти лет не видела свою дочь.

– Как ты? – наверное, это был самый глупый вопрос за всю историю, заданный привидению.

– Всё хорошо. Я рада, что ты здорова. Но у меня очень мало времени, что ты хотела, маленькая?

– Папа, - тихо произнесла Олеся, - Он женился во второй раз. И отношения с Галей намного лучше, чем с ним.

– Да, Юра всегда был сам по себе, - отрешенно прокомментировала Нильская, - В чём суть проблемы?

– Она хочет, чтоб я переехала к ним. Я не знаю, как поступить, мама. Это сложно. Мне нужен твой совет.

– Всю жизнь хотела услышать эти слова, - честно призналась она, - Но сейчас ничем помочь не могу. Ты сама должна для себя решить – где лучше. Где роднее люди. Где уютней дом. Солнышко, ты с самого детства была самостоятельной. И принимала всегда верные решения. Я верю, что ты поступишь правильно. – Она вздохнула и пошла рябью, - Я больше не могу тут находиться. Мир живых – мертвых не прельщает, - ее голос становился всё тише и тише, - Помни я всегда рядом. Я всегда с тобой. Я люблю тебя, маленькая.

Тьма медленно отступила – возвращая власть дню. И только говорящая рыдала, прижавшись ко мне в лучах осеннего солнца.

***

– Пей, - в очередной раз подтолкнул я к девушке чашку с ароматным и дымящимся чаем.

– Не хочу, - отвернулась она к окну. Поджав под себя ноги, Олеся сидела на кухонном табурете и старалась сделать вид, что ничего не произошло. Но мокрые борозды на ее щеках еще не до конца просохли, а покраснения на щеках свидетельствовали о небольшом срыве. Или большом? Сколько я ее знаю, девизом Нильской было «Эмоции на ноль».

– Пей! – повторил я, сверля взглядом свою гостью.

– Сам пей эту гадость, - огрызнулась девушка, не уделив мне и взгляда.

Я вздохнул. Ну, уже хоть какая-то реакция имеется, а то, как истукан минут пять сидела. Я, конечно, понимаю мертвая мать, свидание с привидением.… Но она ведь говорящая со Смертью, пора было привыкнуть к данным особенностям нашей жизни. Может случиться всё что угодно. Это нужно принять как догму.

«…- Ну что, видящий, ты надеялся спастись, спрятав от нас душу Прохорова? – черный квадрат, стоящий перед моими глазами, медленно приобретал очертания. Вырисовывались стены, выточенные из камня. Наросты на потолке и стенах. Капающая вода. Вот только говорившего я так и не увидел, а голос тем временем продолжал повествовать, - Но ты не учел один факт. Душу можно забрать и у нее, - мир повернулся на сто восемьдесят градусов. На полу пещеры сидела Архаина, сжимая в руке свой мп3- плеер и невидящим взглядом уставившись в стенку.

– Никита, - она всхлипнула.

Память услужливо подсунула картинку десятилетней давности. Я уже однажды выносил ее на руках из этого проклятого Лабиринта. Страж ее даже за человека не посчитал всё время, поджимал губы и кривился, как будто перед ним сжавшись в комок, лежала не девушка, а слизняк переросток. Именно так смотрят на паука домохозяйки. Он вызывает только отвращение. Да и прихлопнув его, может остаться след на стене. А в руки не возьмешь. Вот и смотрят они на паука, поджимая брезгливо губы.

– Никита, - повторила она, - забери меня отсюда, пожалуйста…»

– Эй, видящий, ты чего?! – по щекам со всей силы меня лупила Олеся, пытаясь привести в себя. Под спиной чувствовался твердый и холодный кафель. Под ногти на руках забились кристаллики соли. Неужели я царапал опору под собой?

– Не знаю, - выдохнул я, и сел, прислонившись спиной к стене.

Нильская вгляделась в мое лицо и, успокоившись, пошла собирать осколки разбившейся чашки.

– Все таки ты не выпила чай, - съязвил я.

***

– А теперь объясни, почему мы с такой скоростью срываемся с места и бежим непонятно куда? – спросила Олеся, наблюдая, как я бегаю по квартире в поисках свитера, который прошлым вечером куда-то закинул.

– Не «мы», а «я». Ты остаешься тут и присматриваешь за моим домом, пока не вернусь.

– Ага, сейчас! Уже разбежалась! Ты явно куда-то в самую задницу собрался. По глазам вижу. Блестят прямо! Вот взяла и отпустила тебя одного в эту самую задницу! Не дождешься!

– И что же меня остановит? – притормозив, поинтересовался я.

– Мой кулак! – рыкнула Нильская.

– Ха- ха, - фыркнул я, - Если сказано тебе, что ты никуда не идешь – значит, ты никуда не идешь.

– Конечно, - с хитрой улыбкой протянула говорящая, застегивая короткую белую куртку.

– Я неясно выразился? – времени спорить не было. Настя в опасности! Как она только оказалась в катакомбах? Неужели поперлась искать приключений на свой зад? Тут же вспомнился сон, о котором говорила Архаина. Ее звали на тот свет. Не зря она, как оказалось, переживала. Надо поторопиться, а тут еще и говорящая козни строит.

– Помнишь, я тебе сказала, что неясно какого мне еще противовеса дадут, если ты помрешь. Оно мне надо? Куда бы ты так ни летел, а дело, по всей видимости, серьезное. Я иду с тобой. Понял?

– Понял, - сдался я. – Но времени действительно нет. Машина далеко?

– Пять минут от дома, тут стоянка рядом.

– По пути всё объясню, - остудил я взглядом Нильскую, которую распирало от любопытства, попутно зашнуровывая кроссовки.

Серые тучки превратились в свинцовые облака, которые опустились до того низко, что казалось еще чуть-чуть и можно дотянуться до них в прыжке. Ветер улегся, но теплее от этого не стало. Застегнув молнию на синей курточке, я прибавил шаг, чтоб поспевать за говорящей. Она еще не знала, куда мы отправляемся, но кровь уже бурлила в предвкушении адреналина. Она остановилась и резко вдохнув, прошипела: