Одаренный. Первые шаги

Я вытащил нож из кармана и произнёс, одним глазом наблюдая за мчащимися по дороге автомобилями:

— Тетсуя, просыпайся. Мне очень нужна твоя помощь. Вопрос жизни и смерти.

— Да чего ты его уговариваешь? — гневно зашипел кот, но тут же замолчал, когда услышал кашель клинка.

— Я слышу тебя, — сказал пробудившийся нож и пафосно добавил с нотками психотерапевта в голосе: — Поведай мне о своих горестях…

Пышкин недовольно зыркнул на живое оружие, а я вкратце поведал ему о свалившихся на мою голову проблемах. Клинок выслушал меня и, подумав, сообщил мне, что у него в запасе есть кое-какая энергия, но ежели я потрачу её до конца, то его сознание навсегда покинет этот мир и уйдёт скитаться по бескрайним равнинам Вечности. Соответственно, ножик станет обычным оружием.

— Я тебя понял, Тетсуя, — проговорил я, посмотрев на небо, которое стало темнеть, предвещая приход вечерних сумерек.

Нож ничего мне не ответил, так как он впал в спячку, чтобы сэкономить силы для предстоящего боя. А вот Пышкин торжествующе прохрипел, даже засопев от возбуждения:

— Мотя, Мотя! Ты слышал его?

— Ага, — буркнул я, непонимающе посмотрев на кота. — Он мне поможет. А ты чего так оживился?

— Да тьфу твою мяу! Где твои уши? Ты можешь избавиться от привязки к ржавчине! И тебе не надо умирать! Он же сам сказал, что после того, как потратит всю свою энергию, превратится в обычное оружие! — выпалил Пышкин.

— И что мне это даст? Тетсуя — мощное оружие, которое поможет мне избавиться от врагов. А без него мои боевые возможности сильно упадут.

— Но если у тебя не будет этой говорящей железяки, то всякие оборотни уже не будут интересоваться тобой!

— Нет, я не избавлюсь от него, — твёрдо заявил я, подумав, что не лишним будет сказать именно так, а то вдруг клинок всё слышит.

— Ну и дурак, — обиделся кот и стал смотреть в боковое окно.

Я хотел как-нибудь огрызнуться, но сумел сдержаться и молча повёл машину в Щёлково.

Города мы достигли уже в вечерних сумерках, в придачу к которым пошёл сильнейший дождь. Он принялся барабанить по крышам домов, превратив дорогу в полноводный ручей. Автодворники в такой ливень были бессильны, так что я поехал практически наугад, различая за стеной небесной воды лишь силуэты зданий.

А когда мы преодолели несколько улиц, «буханка» стала медленно пробираться вдоль складов, боксов и гаражей.

Твою мать, я попал на очередную промзону! И, наверное, пора бы позвонить Константину.

Я лихорадочно включил телефон, желая позвонить инквизитору, но аппарат последнего оказался выключен. Естественно, что мне ещё больше поплохело. Ведь если Константин решил кинуть меня, то уйти от смерти мне уже мало что поможет. Ну, только если я прямо сейчас разверну тачку и свалю отсюда, оставив Листу на потеху оборотням. Но я не желал этого делать, хотя и изрядно трусил.

Между тем неумолимое время уже подходило к назначенному часу, требуя, чтобы я сжал яйца в кулак и двинулся вон в тот приземистый склад, в котором слабо светились скрытые решётками мутные окна.

Я тяжело выдохнул, посмотрел на кота и сказал:

— Пышкин, ты если что… не обижайся.

— Ладно, два килограмма говяжьей вырезки и я милостиво прощу тебя, — проговорил рыжий обжора и, азартно полыхнув глазами, спросил: — Какой у нас план? Вламываемся в склад и всех мордой в пол?

— Нет, мы будем действовать не так радикально. Сначала я войду в склад, а потом ты как-нибудь проникнешь в него. И надо сделать так, чтобы тебя никто не заметил, так как Яна могла сказать оборотням, что со мной живёт необычайно умный кот. Звери сто процентов сейчас наблюдают за нами, как следили и во время въезда на территорию промзоны. И как только я исчезну в складе, они проверят машину, дабы убедиться, что в ней не прячутся охотники.

— Я тоже так думаю, — покивал головой кот. — А что мне делать в складе?

— По ситуации, — пожал я плечами. — Только не погибни.

— А мне нечего переживать. У меня девять жизней. Да и в Ад коты не попадают, потому что мы там все котлы переворачиваем, — пошутил Пышкин и приглушённо захихикал.

Я криво усмехнулся, после чего открыл скрипнувшую дверь «буханки» и торопливо пошёл к складу.

По пути я полностью промок, поэтому даже чуть-чуть обрадовался, когда проник на склад, где сразу же протёр глаза, которые заливала вода, скатывающаяся с волос. А затем я принялся осматривать полутёмный абсолютно пустой склад, где в единственном конусе света, льющемся из мощной потолочной лампы, обнаружилась Листа. Орчанка оказалась привязана верёвками к металлическому стулу и её голова лежала на груди, а плечи мелко вздрагивали. Видимо, девушка плакала.

Мне стало безумно жаль Листу и я быстро пошёл к ней, оставляя в пыли мокрые следы от кроссовок. Но стоило мне пройти всего пять-шесть метров, как из темноты в пятно света вышел высокий, широкоплечий орк в спортивном костюме и насмешливо прорычал, погрозив мне указательным пальцем:

— Не торопись.

— Это Москва. Здесь ритм такой, — дерзко произнёс я, пытаясь выглядеть ещё круче, чем был на самом деле, хотя куда уж круче…

Орк нехорошо усмехнулся, положил массивные руки на плечи содрогнувшейся Листы и произнёс:

— Какая тонкая шея. Всего один поворот — и она сломана. А ведь её тут могло и не быть, если бы ты не отказался стать моим посвящённым. Я хотел обойтись с тобой по-хорошему, забрать нож без напрасного насилия и ввести тебя в круг посвящённых, благодаря чему ты бы достиг небывалых высот. Но сейчас всё изменилось. И смерть этой девушки будет на твоей совести…

— Э, мы же договаривались! Нож в обмен на мою жизнь и на жизнь Листы, — проговорил я, вдруг услышав в темноте приглушённые шорохи, словно возле стен топтались какие-то разумные. Я тотчас напряг глаза и с помощью обострившегося зрения сумел рассмотреть пару десятков фигур, которые, и правда, стояли возле стен.

— Мы ни о чём с тобой не договаривались, глупый мальчишка! — прорычал орк и его рожа с грубыми чертами исказилась от гнева, а нижние клыки будто бы стали ещё чуть больше. — Ты получил сообщение от моей слуги — и на этом всё! Где нож?!

— В кармане, — нехотя сказал я, услышав трель телефона, которая раздалась из темноты в метрах десяти справа от меня.

Одна из фигур ответила на звонок, а затем громко произнесла низким женским голосом:

— Вожак, сопляк пришёл один!

— Хорошо, — процедил орк, пронзив меня огненным взглядом маленьких глаз, расположившихся под сильно выступающими надбровными дугами. — Покажи оружие!

— Отпусти девушку, а потом покажу, — хрипло выдал я, чувствуя на себе взгляды оборотней и посвящённых, ведь не может же быть в стае столько зверей.

— Здесь я диктую условия, — отчеканил вожак и громко скрипнул зубами, будто перекусывал проволоку. — Сейчас же покажи клинок или голова этой курицы покинет предназначенное ей природой место!

После слов орка кто-то в темноте мелко захихикал, словно услышал смешную шутку. Похоже, и тут есть подхалимы и жополизы.

Я достал Тетсуя и посмотрел в заплаканное лицо орчанки, которая подняла голову. Вся её мордашка была перепачкана остатками макияжа, волосы спутались, а изо рта торчал кляп и на нижней губе красовался кровоподтёк. То ли она сопротивлялась, то ли ей ради проформы дали пару оплеух.