Одержим твоей дочерью

– Что?
– Мой голос звучит намного резче, чем я бы хотел. Но когда дело касается Ники, сдерживаться сложно.

Юра несколько секунд молчит, а после протягивает телефон. Читаю сообщение, сжимаю его до треска. Мрази. Смотрю на время, когда прислали сообщение. Значит вот что Юра читал перед тем, как зайти на борт самолета. Вот настоящая причина его приступа. Дочь.

— Это бандиты, я боюсь, что это не просто угрозы.

– Имена, клички, что-то знаешь?
– Возвращаю телефон. Смотрю на него в упор.

– Белецкий, — произносит и я стискиваю зубы. Этого подонка знаю. Мразь отбитая. С ним так просто дело не решить.

– Нужно Нику отправлять как можно скорее заграницу. Пускай уезжает и не возвращается, пока не станет безопасно.

Эмоции сдерживать все сложнее. Хочется убивать. Каждого ублюдка из этой шайки в порошок стереть. Вот только понимаю, что не выйдет. Так дело не решить. Здесь нужно через мою крышу. Сколько это займет времени — непонятно. Юра называет сумму долга, и я понимаю, что это полнейший пиздец. Таких денег на руках нет. Нужно продать дом в Штатах. Тогда смогу покрыть полностью сумму и проценты, которые набегут сверху. Вот только это все время. А Ника с каждой секундой все в большей опасности.

– Она упрямая, может начать упираться.

Втягиваю воздух через ноздри. Значит за шкирку и на самолет. Слов не хватает.

– Скажи ей, что я договорюсь о годовом обучении, — замораживаю эмоции внутри себя. Прекрасно понимаю, как это будет выглядеть. Как она отреагирует. Но это самый эффективный способ заставить ее уехать как можно быстрее.

Как только выхожу из палаты друга, тут же херячу кулаком в стену. Раз. Еще раз. До крови. До боли. Чтобы отрезвить себя. Я знал, что будет непросто. Знал, что будет тяжело. Но, что я сделаю ей больно. Что, блять, сам, своими руками... Сука!

Сидя в машине, я наблюдаю за тем, как моя девочка заходит в больницу. Выхожу из тачки и подкуриваю сигарету. Не знаю, насколько правильно ее ждать здесь. Но я просто не могу уехать. Не могу заставить себя уехать отсюда.

Ника выходит из больницы, когда я докуриваю седьмую сигарету. Стоит только ее увидеть, как я тут же чувствую себя последней мразью. Прости, малыш, сейчас нет другого выхода. Твоя безопасность всегда будет для меня на первом месте.

Любая бы другая убежала. Сорвалась с места, но только не моя девочка. Она расправляет плечи и направляется ко мне. В глазах решительность. Она меня ненавидит.

– Решил попрощаться лично?
– Ее голос звучит иначе. В нем нет привычной звонкости. Он холодный и отстраненный.

– Хотел объяснить.

– Не утруждай себя, — отрезает. Договорить не дает.
– Не сошлись характерами. Дело не во мне. Я найду себе еще лучше. Давай без этого, хорошо?

– Ника...

– Нет!
– В ее глазах блестят слезы и от этого мне паршивее вдвойне.
– Я не стану упускать такой шанс и поеду учиться заграницу! У меня действительно все будет хорошо! Желаю и тебе того же! Когда-то в твоей жизни появится та, которую ты сможешь полюбить. Судя по всему, я не та.

Делает шаг в сторону и уходит.

Сжимаю в кулак пачку сигарет. Хочется догнать, встряхнуть. Заставить посмотреть в глаза. Она единственная, кто заставляет мое сердце биться чаще. Но я продолжаю стоять на месте. Сейчас я поступаю так, как считаю правильным. Позже, через время я смогу ей все рассказать.

***

Девчонка дрожит в моих руках. Сейчас я четко вижу, что она беззащитная. По взгляду. По выражению лица. Она сейчас полностью открыта. Готова к диалогу. Готова выслушать все, что скажу.

– Почему? Для чего это было нужно?
– Хрипит. Ее голос охрип от избытка эмоций. Снова дрожит. Я уже не знаю от холода или страха.

Самое хуевое во всей этой ситуации, что правду я до сих пор сказать не могу. Да, ситуация более-менее разрешилась. Но не до конца. Я продал дом и оплатил долг друга. Оставались проценты и Юра сказал, что сам с этим разберется. Настаивал, что хотя бы это хочет решить сам. Я наблюдал, держал руку на пульсе. Но сто процентной уверенности все равно нет, что все решилось. Потому что нужно было решать иначе. Нужно было предоставить все это мне. Ублюдки поняли, что с друга можно тянуть деньги, что шантаж дочерью очень действенный способ. И бизнес. Он все еще находился под контролем ублюдков. Так что ситуация еще полностью не разрешилась. Я же за этот год решил, что хочу больше упор делать на работу за границей, здесь все-таки больше возможностей. И не нужно договариваться с криминальными авторитетами. Где до сих пор остаются девяностые. Просто бандиты переоделись в деловые костюмы и стали восседать в офисах.

– Я по наивности решил, что смогу вести бизнес честно, — обманывать ее не хочу. Но сейчас я выбираю меньшее из зол. Даю ей часть правды. С отцом она не говорила. Неизвестно вообще хоть когда-то поднимется эта тема или нет. Но ничего ей не говорить и молча ждать с моря погоды я тоже больше не буду. Этого года мне хватило, чтобы понять, насколько сильно мне нужна эта девочка. Как сильно я в ней нуждаюсь. Когда она рядом, жизнь как будто играет яркими красками. Без нее все тускло и скучно. Казалось, что она заноза в заднице, что без нее жизнь сможет встать снова в прежне русло. Но хер там. За короткий промежуток времени она успела проникнуть в самое сердце. Заставить его биться так, как оно прежде никогда не билось.

– Я не понимаю...

– Не захотел платить ублюдкам, которые могут создать множество проблем, — смотрю в ее глаза и вижу, что она моментально все понимает. Лицо бледнеет.

– Бандиты?
– Произносит тихо, так, будто боится, что ее услышат.

– Да, пришлось решать вопросы на их языке. Когда начали угрожать тебе, я решил, что нужно тебя отправить в безопасное место.

– Они шантажировали тебя мной?

– Самый действенный способ найти слабое место и давить на него, — я выбираю в моем понимании самый правильный вариант. Пускай думает, что из-за меня была в опасности. Я прекрасно знаю, насколько она близка с отцом. Как для нее важны эти отношения. С матерью у нее они напряженные. Ника — папина дочка. Пускай для нее правда будет немного Другой.

– Боже... Но ведь... Ведь ты мог мне сказать!
– Тут же бьет кулаками в плечи, начинает вырываться. Не отхожу, не даю ей возможность вырваться.
– Я ведь не маленькая! Не дура! Я бы уехала. Ждала сколько нужно. Но ты... Ты выбрал самый ужасный вариант! Заставил меня подумать... Что ты... что я...

Стискиваю сильнее зубы, потому что вижу, как блестят ее глаза. Они моментально краснеют, и девчонка пытается отвернуться, спрятаться. Не хочет мне показывать, насколько уязвима. Насколько ей было больно все это время.

– Отпусти, — тихонько просит, а я чувствую себя сейчас самой последней мразью. Слышу, как она всхлипывает и у самого внутри все сжимается до боли.

– Если бы я сказал, как есть, ты бы постоянно переживала. Ждала. Надеялась. Если бы что-то пошло не так, ты бы начала в произошедшем винить себя.

– Что значит не так?!
– Поднимает голову и громко задает вопрос. Глаза красные, слезы катятся по щекам. Она снова плачет. И снова из-за меня.

– Я не был уверен в позитивной разрешении ситуации, — если быть честным, то неуверен до сих пор. Метод, который выбрал Юра, мне совершенно не нравится. Он вряд ли сможет решить все вопросы так, как нарисовал в своей голове. До сих пор верит, что с ублюдками можно договориться по-человечески. Я-то знаю на собственной шкуре, что здесь побеждает тот, кто понимает, что придется запачкать руки.