Одержимость Грешника

Я перевела на него подозрительный взгляд. Опять о свадьбе говорит. Да, я в курсе, что есть такая пословица, но слишком часто за этот вечер он употребляет вариации к слову “свадьба”.

— Неактуально для замужней, — проворчала я.

— Болит?

— Нет, — сменила я тему. Не хочу я его “жалелок” сейчас совершенно. — Лёш, а ты что ей сказал?

— Кому?

— Своей бывшей жене.

— Когда?

— Когда вы расставались.

Чёрные глаза вглядывались в моё лицо более внимательно. Алекс словно решал, достойна ли я знать эту информацию.

— А что я мог сказать, по-твоему?

— Просто почему она так агрессивна ко мне? Я ведь не виновата в вашем разводе. Но Элла явно считает иначе.

— Ну-у… — протянул он, и я невольно напряглась. — Виновата. Косвенно.

— Чем это? — округлила я глаза в полном возмущении. — Я не трогала тебя и… — Я спряталась за ресницами. — …пресекала все попытки общаться.

— А я и сказал, что твоя вина была косвенная.

— И в чём же?

Алекс молчал и продолжал смотреть мне в лицо. Молчание затягивалось. Да что он ей такое наговорил, чёрт возьми?!

— Лёш. Что. Ты. Ей. Сказал?

Его ответ словно выбил из лёгких весь воздух разом.

— Что люблю тебя, Тая.

***

АЛЕКС.

Тая так и зависла с открытым ртом. Все слова у неё резко куда-то делись — да, я решил зайти с козырей. Я использую всё, что мне только доступно. Абсолютно всё. И если уж так оно и есть на самом деле — настала пора озвучить то, с чем я живу уже давно, не позволяя себе влезать в семью. Но теперь я понял, что никакой семьи у них нет, а этот урод её просто недостоин, потому угрызений совести по поводу того, что пытаюсь увести чужую жену, а конкретно сейчас вообще уложить её в свою постель, я не испытывал.

Тая растерялась. Зато я — нет. Опрокинул её на матрас и прижал сверху собой. Тая даже среагировать не успела, а потом стало поздно — я дотянулся до её губ. А если дотянулся — не отпущу. Съем!

Да, согласия спрашивать не стал. Просто свалил на матрас. Я и так знаю, что она что-то ко мне чувствует, желание у неё есть, как и вкус от нашего интимного общения она тоже поняла и ощутила. И остановиться я уже не смогу… Я одержим ей. В каждой моей клеточке живет по маленькой рыжей Тае, в каждом сне она и в каждой капле горячей крови, которую она способна заморозить в один миг очередным холодным словом. Но сегодня — никаких слов. Я не дам ей говорить и не дам сбежать от себя.

Но Тая не особенно и сопротивлялась. Мы будто оба подчинились этой магии поцелуя. Нас обоих захлестнули такие яркие эмоции, что всё другое осталось где-то там, за пределами дома, за пределами нашей вселенной.

— Тая… — шептал я, когда одежда уже валялась по полу, а на ней не было ничего, что мешало бы мне любоваться её совершенным для меня телом, таким вкусным, сладким и любимым. После ночи с ней я совсем не мог ни о ком больше думать, только и жил мыслью, что когда-нибудь она повторится. — Я люблю тебя…

Она не отвечала, но я и не ждал. Я был счастлив уже тем, что хотя бы не отталкивала, позволяла себя ласкать и отдавала свою ласку мне в ответ. Она остро реагировала на мои прикосновения к её бедрам, животу, плечам… Она не скрывала своего удовольствия, что её накрыло так же, как меня. Она негромко стонала, прикрыв свои зелёные глаза, которые казались мне полупьяными от желания. Впрочем, у меня самого наверняка взгляд был тот ещё — я хотел её всю, просто сожрать и ничего никому не оставить!

Я вбирал в себя её со странным диким наслаждением, она виделась мне самой нежной и сладкой, её кожа имела для меня совершенно особенный вкус и запах, которые дурманили мозг ещё сильнее, оставляя место лишь дикому зверю внутри, что хотел всё и сразу, здесь и сейчас. Хотел её.

Её тихие стоны казались мне самыми красивыми и возбуждающими. Круче любых криков, круче любых слов о любви. Моё тело просто содрогалось от мурашек по спине и чувств, разрывающих душу на куски от невыносимого удовольствия единения с ней и душой, и телом. Момент, когда мы были одним целым, я не смогу забыть уже никогда. Её глаза смотрели в мои, руки обнимали меня, сжимая плечи, губы искали мои, а тело принимало и вбирало меня — податливо, глубоко, до самого конца, до последней капли…

— Тая… — шептал я опять, словно сумасшедший, пытаясь отдышаться после интенсивных движений и взрыва удовольствия в мозгу. — Моя девочка…

Тая же будто стала приходить в себя и опустила глаза. Щёки залил румянец. Она жалеет? Это просто был порыв? Просто что-то физическое? Больно это понимать. Потому что у меня не так…

— Ты жалеешь? — спросил я, проводя пальцем по линии её обнажённой ключицы.

— Не знаю, — ответила она. — Я вообще уже не понимаю, что происходит. Со всеми нами…

— Тебе было хорошо?

— …Очень, — она наконец осмелилась посмотреть мне в лицо. Она не лгала, да я и сам видел её реакцию на свою ласку.

А мне большего на сегодня и не надо было. Хотя вру — конечно, надо было. Но я реалист и в сказки не верю. Никаких шансов на то, что она ответила бы мне те же слова, что я сказал ей, сегодня не было. Ничего, я подожду… Всё изменится рано или поздно. Она отвечает мне в постели, а это уже большой прогресс. Нужно только набраться терпения.

— Лёш…

— Что? — продолжал я вглядываться в её глаза, странно кайфуя от этого процесса.

— Я хочу в душ и спать.

— Пойдёшь.

— Тогда встань с меня, — пихнула она меня в бок.

— Не-а, — обнял её и руками, и ногами. — Так иди.

— Северов, — зыркнула на меня она. — Ты думаешь, я способна поднять такого медведя, как ты? Я скоро задохнусь!

— Не надо меня поднимать.

— Почему? Решил всё-таки раздавить? Чтоб точно никому не досталась?

— Нет, — взял я её лицо в свои ладони. — Просто я хочу ещё.

— Я устала, — ответила она, и я снова ощутил сопротивление внутри неё. Вредничает. И в эти моменты я злюсь и не могу остановиться, чтобы не добиться своего.

— Я дам тебе отгул, — заявил я, снова проводя по её телу ладонями и с наслаждением замечая, как её кожа опять покрывается мурашками…

***

ТАЯ.

Утро встретило меня ярким солнцем и запахом свежевыпеченных пончиков…

Откуда пончики? Приснилось, что ли? Но пахло явно и будто по-настоящему. Только глаза открывать не хотелось… Знала, что увижу его, и мне снова станет жутко стыдно.