Одержимость кровью

– Привет, Нора, - сказал он.
– Забыл спросить тебя о ключах.

Вне себя от злости я заорала: - Джоэл!
– и тут же замолчала. В полумраке прихожей выглядел он ужасно: лицо смертельно бледное, губы дергались так, будто он с трудом сдерживал слезы.

– Где ты был?
– спросила я уже спокойнее.

В ответ Джоэл пожал плечами, как будто не доверяя своему голосу.

– Ведь ты мог разбиться, карабкаясь по стене в такую погоду.

Видно было, как он напрягся, словно стараясь не пропустить ни одного моего слова.

– Куда это тебе так приспичило, что не мог дойти до дверей?

Молчание.

В раздумье Джоэл провел рукой по лицу и быстро спрятал её в карман, только я уже успела заметить три глубоких царапины на тыльной стороне ладони.

– Где ты оцарапался?

Вопрос вывел его из оцепенения.

– я не знаю, не могу вспомнить.

Нахмурившись, я подумала было, что это его очередная уловка, но беспомощный вид Джоэла убеждал в обратном.

– Я был здесь перед ужином. Потом очутился там, у входной двери, но была уже ночь.

Во мне росло убеждение, что на этот раз он говорит правду.

– Ты не помнишь, как спускался по стеблям винограда?

Он недоуменно посмотрел на меня.

– Бог с тобой, Нора, я до смерти боюсь высоты.

И я сразу вспомнила, как когда-то помогала ему спуститься с утеса во время каникул в Калифорнии. Его просто парализовало от страха, а утес был пониже, чем окно второго этажа.

– Джоэл, что ты принял? ЛСД? Или тот кейф из Танжера?

Он в который раз покачал головой и на этот раз я поверила ему.

– Ничего, и в тот раз тоже. Пробовал пару раз, но не тогда.

Брат вынул исцарапанную руку из кармана и мы оба уставились на запекшуюся на ней кровь.

– Завтра я позвоню Эрике, - наконец сказал он.

ГЛАВА пятая

У Эрики на следующий день нашлось "окно" и она смогла заняться Джоэлом без проволочек. Один из её пациентов получил субсидию Фонда Рокфеллера и срочно отбыл в Ирак изучать печати древних шумеров, так что Джоэл начал регулярные визиты к ней по вторникам и четвергам. И вскоре все мы почувствовали облегчение, словно Эрика сняла проклятие с нашего дома.

Брат быстро влился в нашу семью, вместе со всеми мыл посуду по вечерам, беззлобно препирался с детьми из-за телефона и ванной. Не похоже, чтобы он собирался вернуться к себе. Наоборот, в доме появлялось все больше его одежды, транзистор и даже портативная пишущая машинка. Джоэл снова занялся редактированием рукописей. А зайдя однажды в свой кабинет, чтобы свериться с энциклопедическим словарем Уэбстера, я заметила, что письменный стол сдвинут к окну.

– Вижу, ты затеял перестановку, - заметила я,покосившись на кипу рукописей, сваленных на столе. Беспорядок всегда раздражал меня.

Брат взглянул на меня поверх свежего номера "Нэшнл Джиогрэфик". Если он и уловил иронию, то предпочел её не заметить.

– Я люблю смотреть в окно, когда работаю.

Созерцать он мог довольно унылый вид вереницы однотипных построек из красного кирпича в викторианском стиле. Меня картина раздражала, поэтому окно я всегда оставляла за спиной.

Джоэл поцокал языком, будто сожалея о том, что мне не дано понять таких очевидных истин, и вернулся к разглядыванию цветных пейзажей Непала. Я взяла словарь, разыскала нужное слово и уже собиралась вернуться к своей пишущей машинке, что стояла теперь на журнальном столике в спальне, когда он отложил журнал.

– Нора, эти провалы в моей памяти не так уж необъятны.

– В самом деле?
– осторожно спросила я. Эрика была моей подругой, кое-что мне удавалось узнавать от нее, так что ситуация была достаточно деликатной. Будь она психиатром старой школы, вряд ли взялась бы за этот случай. Зато её уверенность понемногу растопила скрытность и холодность Джоэла.

– Бывают такие неадекватные реакции на прием галюциногенов...

– Но ты же говорил,что...
– я замолчала на полуслове, более неподходящего момента для возмущения было не найти.

Легкая гримаса раздражения промелькнула по его лицу, но он продолжил:

– Я не говорил, что никогда не принимал ЛСД, пару раз это случалось. Но последний раз это было за день до того,как ты нашла меня без сознания. Оказалось, можно погрузиться в галлюцинации и без ЛСД. Происходит это само собой. И обычно ты помнишь... ну все, что было, но иногда реакция бывает непредсказуема. В моем случае - это провалы памяти.

– Разумеется, - поддакнула я, смущенная тем, что наркотическая амнезия едва не забавляла его. Поскольку он продолжал пребывать в прекрасном расположении духа, у меня появилась возможность задать ему пару вопросов.

– Ты точно помнишь, что это было только дважды?

– Ну конечно, - уверенно заявил он.
– Чаще и быть не могло. Скорее всего наступила реакция организма на привыкание к этой дряни.

Я колебалась, не решалась сама все рассказать Эрике, ведь мне хотелось, чтобы Джоэл сам рассказал ей о ноже с пружинным лезвием. Решившись, я отправилась за ним в спальню.

– Что это?
– спросил он, когда нож плюхнулся на кушетку рядом с ним. Казалось, видит он его впервые. Брат поднял нож, с любопытством рассмотрел, тронул кнопку пружины и вздрогнул, когда выскочило лезвие.

– Я нашла его на антресолях, когда искала сумку для Уолтера.

– Над стенным шкафом в прихожей?
– переспросил Джоэл. И, когда я кивнула, продолжал.
– Я никогда не заглядывал туда, только забросил пустые сумки. Он мог остаться от предыдущего жильца, ведь неизвестно, что он был за тип.

Ну конечно, в этом все и дело, тем более, что хозяин из него никудышний... Но беспокоило меня все это слишком долго, чтоб мои страхи сразу улеглись.

– А раньше у тебя не было других провалов в памяти?

– Ну да, и я пошел и купил нож...Зачем тогда засовывать его так далеко?

– Может быть, ты хотел его спрятать?
– неуверенно предположила я.

– От кого? От себя, что ли?

И в самом деле, жил-то он один...

– Ну, а полиция? На случай облавы?

Сама идея, что полиция могла явиться к Джоэлу, была настолько нелепа, что мысль эта развеселила нас обоих. Если я и почувствовала себя оставшейся в дураках, то это было только мизерной платой за испытанное мною облегчение...