Одержимость Русалочки

При благоприятном исходе дела мне полагается щедрое вознаграждение, при неудаче – позор и невозможность дальше продолжать жить под привычным именем.

Так себе перспектива, скажу я вам.

Кипя от негодования, я отправился к месту нахождения главного адепта «чистоты помыслов» горожан, в аптеку Керта Кляйна.

Увиденное мной заведение мало напоминало провинциальную лавку. Скорее магазин. Хорошо оборудованный, со вкусом обставленный, богато укомплектованный. На полках соседствовали как средства от жара, так и новомодные крема, гарантирующие покупательницам «Мгновенное разглаживание от морщин, за счет использования новейших методик омоложения».

В укромном уголке помещения разместилось небольшое кафе, позволяющее посетителям, уставшим от изнурительного выбора средств, представленных на полках заведения, испить освежающих напитков, закусывая аппетитными сладостями, продаваемыми здесь же.

Я не стал утруждать себя рассматриванием новинок косметологии и фармацевтики, а сразу направился к свободному столику, заказав предложенные в ассортименте угощения и наблюдая за хозяином всего этого великолепия.

Он был невысок, суетлив, угодлив и хитер. Как бы не старался казаться доброжелательным, было заметно, что клиентки для него лишь источник дохода и вся его наносная заинтересованность их делами и самочувствием, рассчитана лишь на получение дополнительных заказов. Не знаю, как дамы, толпящиеся около прилавка, этого не замечали. Еще раз убеждаюсь, люди видят лишь то, что им интересно, на все остальное «закрывают глаза».

Но вот дошла очередь и до меня. Оставив своих покупательниц на попечение помощника, Керт Кляйн подсел ко мне.

– Приветствую Вас в скромном храме красоты и здоровья (как его называют местные дамы). Я его хозяин. Керт Кляйн. А Вы Уве Нойман. Не удивляйтесь! В нашем городе ничего нельзя сделать незаметно – ни родиться, ни поселиться.

Аптекарь рассмеялся.

– Как устроились? Нам не представилось возможности познакомиться раньше, да и времени не было, Вы же совсем недавно осчастливили своим решением жить среди нас.

– Спасибо уважаемый Herr Кляйн, – в тон собеседнику ответил я, – устроился со всевозможным комфортом и удовольствием.

Вот лишь сегодня сподобился посетить Ваш магазин (аптекой это великолепие назвать язык не поворачивается). И весьма поражен увиденным! Такое разнообразие товаров. Судя по всему, у Вас обширные связи, и огромные возможности. Ведь именно этот бальзам для отдельных частей тела, который с таким интересом рассматривает одна из покупательниц, лишь в прошлом месяце был презентован производителем.

– Как? Вы знакомы с особенностями индустрии красоты?! Как приятно встретить такого человека! Да, действительно, все новинки я стараюсь приобретать невзирая на сложности доставки! И лишь для того, чтобы своевременно предложить их своим любимым покупательницам. Ведь именно они достойны самого лучшего!

Последнюю фразу аптекарь произнес несколько громче, чем это требовалось.

«Так ты еще и популист» – добавил я в копилку качество своего нового знакомца.

Но вслух произнес:

– Ваши чаянья заметны. Женщины города выглядят, несомненно, обворожительно, видимо стараньями Вашего предприятия!

– Приятно слышать, Herr Нойман! Дамы нашего города действительно отличаются от соседок из других населенных пунктов ухоженностью, моложавостью и добропорядочностью. Но, как это обычно бывает, и среди наших «белых овечек» объявилась «паршивая овца»! Как, разве не слыхали? – бедолага аж подпрыгнул, почуяв предвкушение от возможности первым сообщить мне «шокирующую» новость, - Дочь крупнейшего предпринимателя города Джозефа Герца – одержима! И мы, прихожане, настоятельно требуем от пастора Абеляра проведения обряда экзорцизма, дабы этот случай не стал темным пятном на репутации всех горожан. А особенно горожанок. Хотя Вы не столь долго радуете нас своим соседством, и поэтому вполне естественно, что могли еще слышать об этом вопиющем случае.

Хильда Герц позволяет себе в присутственных местах вести разговоры о несуществующих помолвках, любовных томлениях и других вещах, неуместных для упоминания в приличном обществе. Она решительно не в себе, раз позволяет себе выходки, недопустимые для целомудренной девушки. Чего только стоят ее истошные вопли и разбрасыванием записок (текст которых насквозь пропитан блудом) по всему городу!

В самом начале, мы все решили, что данная особа лишь разыгрывает нас, доверчивых слушателей, россказнями про состоявшееся обручение, пусть и с человеком, стоящим на несколько ступеней ниже ее по шкале «социальной лестницы», но все же достойном и ни в чем до сего дня плохом не замеченным.

Но когда эта история не нашла продолжения и Хильде указали на это, она впала в неистовство! Кричала и билась! Из горла ее неслась брань и сквернословие. Любого, кто сомневался в несостоятельности ее рассказа, она моментально прилюдно проклинала и оскорбляла. И тому огромное количество свидетелей!

И хоть теперь могущественный отец и запер ее в своем огромном доме, мы продолжаем по ночам слышать завывания и причитания пленницы!

Ни один врач не подтвердил душевного расстройства у Хильды, а значит она одержима.

Иначе как объяснить подобное поведение образованной молодой особы? Которая подавала неплохие надежды на научном поприще. Даже имела обширную переписку с большим количеством известных людей и даже из Нового Света! Многие из которых выражали восхищение ее компетентностью и высоко оценили смелые идеи!

– Получается, что душевное расстройство Вами не рассматривается? Или реальность обручения?

– Да что Вы! Нет, конечно! Приглашенные светила психиатрии признали ее адекватность на уровне гениальности (как рассказывала присутствующая при беседе девушка, живущая в семье Герц, Марта), значит, Fr"aulein Герц отдает себе отчет в поступках и словах. Расспросы же потенциального жениха ничего кроме недоумения не вызывают. Этот малый, хоть и добродушен, но наивен, как младенец (это если отбросить разность социального положения обоих участников драмы). Невозможно в принципе увлечение девушки подобной Хильды Герц таким неподходящим человеком, как Ян Вульф!

По всей видимости, отец несчастной скопил свое состояние, вступив в сговор с сатаной, и вот теперь пришло время платить по счетам!

– Как же Вам не стыдно, говорить такие слова Herr Кляйн! – раздался над нашим столом звонкий голос. – Как можно такую гнусность произносить про человека, который столько сделал для города, для нас с вами.

Около нашего столика стояла молодая женщина с коробкой сладостей в маленьких руках.

Подпрыгнувший от неожиданности аптекарь, затараторил еще быстрее, чем до этого:

– Fr"aulein Марта! Вы здесь! А я и не заметил, как Вы зашли!

Разрешите Вам представить нашего нового соседа Уве Ноймана. Он совсем недавно поселился в городке, и вот я ввожу его в курс нашей жизни.

– Слышала я как вводите! Это ж как такое можно такие чудовищные вещи даже в мыслях допускать, а не то, что произносить вслух! Я давно догадывалась, что именно Вы распространяете слухи о семье Герц, но чтобы настолько «грязные»! Вам бы самому причаститься, чтобы сердце от скверны избавить, вот что я Вам скажу!