Одержимость

Женись на ней сейчас же. Мы оба знаем, что это твоя судьба, и тебе суждено это сделать.

— Лила».

Я просто уставился на письмо, и бремя тысячи камней давило на мою грудь. Я знал, что это случится, не так ли?

Пустота поселилась в моей груди.

Лилит теперь была частью Лилы, и как я мог ожидать, что она полюбит меня, если в прошлом я убил её? Никто не может любить смерть. Она права. Это безумие.

Я всегда следовал за своими снами, а мои сны показали мне Харлоу, даже если я не желал жениться на ней.

Я скомкал письмо и бросил его в камин. Я смотрел, как оно сгорает там.

Горечь, подобная яду, заструилась по моим венам при мысли о женитьбе на Харлоу.

Но если Лила хотела этого, если от этого она почувствует себя в безопасности, то так я и сделаю.

Глава 31. Лила

Я лежала спиной на ледяном полу и дрожала. Я находилась в какой-то темнице, и мои запястья были прикованы над головой. Отсюда я видела деревянную дверь, вделанную в каменную стену напротив меня. У двери висела связка ключей — ключей, до которых я никогда не доберусь.

Мои ноги тоже были связаны, но всё это не имело значения. Им не стоило утруждаться со всеми этими путами, потому что настоящей бл*дской проблемой, не дававшей мне пошевелиться, был чёртов нож в моей груди.

Я ещё не умерла — для этого им потребовалось бы вырезать мне сердце — но боль была невыносимой. Клинок невероятно ослабил меня.

От ледяного воздуха пощипывало щёки, мёрзли пальцы на руках и ногах. Температура здесь была намного ниже нуля, и мои зубы безудержно стучали. Этот звук эхом отражался от камней, слишком громкий в тихом пространстве.

Кажется, я не могла ни на сантиметр пошевелить руками или ногами. Я видела лишь лучи солнца, пробивавшиеся сквозь небольшие просветы надо мной, да очень тусклый блеск влаги на каменных стенах вокруг. Помимо стука моих зубов единственным звуком был свист ледяного ветра в трещинах потолка.

Можно сказать, что этот день определённо входил в число худших дней в моей жизни. И это включало день, когда меня бросил в тюрьму для должников мужчина, который называл меня «кукольной птичкой» и облизывал моё лицо.

Сначала Элис.

Потом Харлоу.

Пырнув меня в грудь, Харлоу затолкала моё обмякшее тело в кухонный подъёмник и опустила.

Я потеряла сознание прежде, чем добралась до низа. Я не видела, кто затащил меня в эту темницу. Судя по медленному изменению угла, под которым свет падал через маленькие трещинки вверху, я была практически уверена, что провела здесь… восемь часов? Целый день в одиночестве, с ножом в сердце.

Теперь в моём горле пересохло, губы потрескались, и я попыталась сглотнуть. Мои ладони и ступни начинали неметь.

Я гадала, умру ли я медленно от того, что клинок пронзил мою аорту, или же я навеки останусь в таком состоянии.

Мой разум постоянно возвращался к чему-то. Харлоу, что неудивительно, оказалась злобной. Это не было для меня шоком. Она всегда казалась злобной. Даже под её милым фасадом она казалась ужасной личностью.

Сны Самаэля помогли создать эту ситуацию. Наверное, его сон был правдивым. Если он женится на Харлоу, может, он и не станет демоном.

Но чего сон не показал ему, так это то, что ему лучше быть демоном. Именно таким он был в глубине души.

Но ведь тут действовала не одна Харлоу, так? Её не было здесь, чтобы выпустить Элис. Она не могла достаточно хорошо знать почерк Соуриала, чтобы подделать его.

От звука отпирающейся двери у меня перехватило дыхание, и я выгнула шею, чтобы посмотреть, кто там. На пороге стояла Харлоу с факелом. Прежде, чем дверь за ней закрылась, я мельком увидела солнечный свет и ведущую вверх лестницу. Снаружи шёл снег, и за ней следом ворвался порыв ледяного ветра.

Дверь захлопнулась, и комната погрузилась в темноту.

Тени, отбрасываемые в свете факела, плясали по её лицу.

— Лила, дорогая, надеюсь, тебе комфортно, — сказала она. — Скоро наступит ночь. Пожалуй, тут бывает холодновато. Ужасная зима, не так ли?

Я закрыла глаза, гадая, можно ли сотворить какую-нибудь магию с ножом в сердце, но мне казалось, что я не могу призвать ни единой унции силы.

— Чего ты от меня хочешь, Харлоу? Ты оставила меня в живых, так что я явно для чего-то нужна тебе.

— Лилит пообещала Свободному Народу, что ты прочтёшь заклинание из книги, — сказала Харлоу.

— Упс. Похоже, она соврала, — я облизнула губы, отчаянно страдая от жажды. — Книга меня больше не контролирует. Мы разрушили связь. Узы разорваны.

Она улыбнулась мне, и её улыбка была тошнотворно сладкой.

— Это мило, дорогая. Но у тебя из груди торчит нож, и никто его не достанет, пока ты не выполнишь обещанное. Само собой, мы сделали копии книги. Можешь прочитать оттуда.

В словах этой говнючки был смысл. У меня и правда торчал нож из груди. На это у меня не было остроумного ответа.

— Я не стану ничего читать, — выплюнула я единственный ответ, который сумела придумать. — Можете сколько угодно держать меня здесь с ножом в груди, но я не стану читать эту бл*дскую книгу. Кто такой Барон, Харлоу?

— То есть, ты ещё не догадалась?

Я уставилась на неё, пока пламя подсвечивало её лицо снизу.

— Практически уверена, что догадалась. Но как ты очутилась в снах Самаэля? Как ты это подстроила? Его сон гласил, что он должен жениться на тебе. Агент Свободного Народа оказался частью его судьбы?

— Да. В этом и фишка. Он должен умереть.

— Кто так сказал?

— Судьба! — проорала она. — Это предписали ему небеса.

— Хрень собачья.

Она покачала головой.

— Я прибыла в замок не как ассасин. Я не принадлежала к Свободному Народу, когда пришла сюда. Но как только я тут очутилась, Барон помог мне понять, что может, на свете существуют вещи поважнее, чем быть женой короля. Что, может, восстановление величия Альбии намного важнее, — она прикусила губу. — Я могу быть женой смертного короля, а не монстра. Мне это показалось заманчивее.