Одержимость

Аннализа впустила Кори в комнату. К счастью, она была не слишком пьяна, по крайней мере на первый взгляд. Красные от слез глаза. Кори собиралась как можно мягче напомнить Аннализе, что надо бы посмотреть отснятый материал. Но не пришлось даже подыскивать слова — Аннализа вовсе и не думала о передаче.

— Он с ней. Я знаю! — воскликнула Аннализа, завидев Кори.

— С кем?

— С ней. Как ее там? Смотри, — Аннализа порылась в сумочке и вынула поздравительную открытку. — Нашла вчера вечером на его столе.

— На его столе? — перебила Кори. — Так ты что, была вечером в Лондоне?

— Да. Обратно приехала на поезде. Мне надо было его найти, Кори. Очень надо. Постарайся понять, пожалуйста. Знаю, я бросила тебя здесь, но я ни о чем больше думать не могу.

— Да ладно, все нормально, — вздохнула Кори.

— Его я не нашла, нашла вот это. На его столе, на виду у всех. Я забрала открытку, но ведь он может послать другую. — Она начала читать: — «Дорогая…» — и вдруг швырнула открытку на пол. — Даже произнести не могу это чертово имя.

Кори подняла открытку и прочитала: «Сиобан».

— Произносится как Севаан. Ирландское имя.

— О Боже! — закричала Аннализа, затыкая уши. — Он называл меня этим именем. Он произносил его в постели. Господи, даже со мной он думает только о ней. Что делать? Кори, скажи мне, ради Бога. Что делать?

— А ты знаешь, кто она? — запинаясь, спросила Кори.

Аннализа покачала головой:

— Нет. Но он к ней ездит, я знаю.

Кори пришла в смятение и, увидев слезы на глазах Аннализы, обняла ее.

— Ну ладно, — успокаивала она. — Так ты только изводишь себя, прими-ка лучше душ и спускайся вниз.

— Я не хочу никого видеть, — рыдала Аннализа. — Я перед всеми опозорилась. Обо мне все сплетничают, меня ненавидят. И ты тоже ненавидишь, но я тебя не осуждаю.

— Чепуха, — хмыкнула Кори. — Никто тебя не ненавидит. И уж меньше всего я.

— О Кори! — зарыдала Аннализа, вдруг вцепившись в нее так, что Кори стало больно. — Ну что мне делать? Как заставить его понять: я люблю его и ради него готова на все?

— Думаю, он давно уже знает, — ласково произнесла Кори.

— Тогда почему он ее не бросит? Почему с ней встречается? О Кори, все ужасно. Он меня бьет, когда возвращается от нее. Иногда так сильно… — Голос ее дрогнул, и она снова зарыдала.

Кори и раньше видела синяки на лице Аннализы.

— А почему он тебя бьет?

— Не знаю, говорит, я сама прошу. Ничего подобного. Я хочу, чтобы он любил меня. Он говорит, что любит, и заставляет обещать, что я никогда его не оставлю, но я и так не оставлю.

Единственное, что могла сделать Кори, — дать Аннализе выплакаться, погладить по голове и прошептать, что все будет хорошо, они что-нибудь придумают.

— Подожди, я сейчас приму душ, — всхлипнула Аннализа. — Не хочу оставаться одна.

— Хорошо, — улыбнулась Кори, взглянув на часы. Ей надо было позвонить и проверить, все ли готово на завтра. Но звонки подождут. — Мы с Фелисити встречаемся в семь. У тебя есть еще полчаса.

Кори подобрала открытку. «Моей дорогой Сиобан в день рождения. С большой любовью, Люк». Значит, еще одна женщина, слава Богу, не она. В последние две недели Кори была в смятении, не в силах понять своего отношения к Люку. Конечно, она всегда будет ему благодарна за продвижение по службе, которое она как бы не заработала. Больше всего ее сейчас волновало его обращение с Аннализой.

На следующий вечер после долгих утомительных киносъемок Кори снова сидела в комнате Аннализы. Та по телефону умоляла Люка выслушать ее, но он просто попросил ее вести себя разумней.

Потом, уже в разговоре с Полой, Кори заметила:

— Если она ему не нужна, почему, черт побери, он ее не отпустит? Не понимаю. От нее осталась одна тень, она так похудела и все время пьяная. Никак не может справиться с собой, не знаю, что и посоветовать.

— Думаю, ты можешь только выслушать. И радоваться, что сама не вляпалась.

— И правда, — не очень уверенно произнесла Кори.

— Сама-то не влюбилась?

— Нет, конечно, нет.

— Гм-м, — протянула Пола. — А ты совсем не догадываешься, кто такая Сиобан?

— Может, мимолетное увлечение? Впрочем, Аннализа так не думает. А может, она замужем, поэтому он так оберегает ее?

— Возможно, — согласилась Пола.

Заплакал ребенок, и разговор пришлось свернуть.

На следующий день съемочная группа переехала в Ковентри, взять интервью у Джека Уоткинса, лейбориста, члена парламента, выступавшего не только против легализации борделей, но и проституции как таковой. По его мнению, проститутки активно побуждают неустойчивых мужчин предаваться нездоровым фантазиям, способствуют их дальнейшему разложению и тем самым наносят вред обществу. Они, эти ужасные женщины, — не что иное, как грязь, и их просто-напросто нужно смахнуть с улиц, отстегать хлыстом, судить по всей строгости закона и, как с сарказмом предложила Фелисити, сжигать на костре. Кори пришлось дипломатично вмешаться, чтобы не допустить прямо-таки рукопашной между Уоткинсом и Фелисити. Кори вежливо, но твердо отвергла его указания по поводу монтажа: поскольку Ти-ви-дабл-ю имеет все права на интервью, а он согласился на предложенные условия, они вправе пускать передачу в эфир именно так, как считают нужным.

— Значит, мне ничего не остается, кроме как сказать — интервью окончено, — объявил Уоткинс, поднимаясь из-за стола.

— Как хотите, — спокойно ответила Кори. Все, что надо, у нее уже есть. Длинное тестообразное лицо Уоткинса задергалось от злости. Кори тут же углубилась в записи, пытаясь тем самым скрыть улыбку.

Когда они ехали обратно в «Холидей инн», Кори удивилась спокойствию Фелисити. Но через полчаса уже в отеле она как фурия ворвалась в комнату Кори.

— Я только что говорила с Кэрол! — объявила она с победной улыбкой. — Так я и знала! Чертов лицемер Уоткинс — не просто ханжа! Он постоянный клиент — кого бы ты думала? Самой Кэрол!

— Не может быть! — воскликнула Кори. — Ты шутишь!

— Сама спроси, если хочешь, — Фелисити махнула рукой на телефон. — Поэтому Кэрол и назвала его, — засмеялась Фелисити. — Более того, она сделает для него исключение и откроет перед камерой его имя. Как тебе это нравится?

— Думаю, это настоящая сенсация, — улыбнулась Кори. — Для наших женщин такое куда важнее, чем все, что мы до сих пор откопали. Боже, не могу поверить! И у него хватило совести тарабанить свою пуританскую чушь, проводя время в наслаждениях с Кэрол! Ну и врун! Да еще член парламента. Впрочем, надо посоветоваться, убедиться, что не возникнет проблем с юристами. Может, стоит пригласить его, пусть ответит на обвинения Кэрол. Допустим, он откажется и тем самым еще глубже увязнет, во всяком случае, решать режиссеру.

— Ты собираешься спрашивать Аннализу? — Фелисити ушам своим не верила. — Да какого черта! Что она знает? Ее и на съемке-то не было.

— Тем не менее…

— Тем не менее! — воскликнула Фелисити. — Звони в Лондон! Уж если у кого и спрашивать, так это у Боба Черчилла или Люка Фитцпатрика!

— Но это дело Аннализы, — твердо стояла на своем Кори. — И я не собираюсь ее подставлять, надо еще подумать, как сделать так, чтобы Аннализа не чувствовала, будто мы обвиняем ее в отсутствии на съемках.