Одержимость

— Кхе кхе…не помешал?

Маша напряглась. Он почувствовал это всем телом.

— Нет, сын, не помешал. Шампанское будешь?

Маша отстранилась, но с колен не встала, а раньше шарахалась, когда сын входил, не допускала особых нежностей. Значит есть прогресс.

— Не откажусь. Мачеха, принесёшь бокальчик?

Маша несколько секунд смотрела на Лешку, а потом сказала, что непременно принесёт и упорхнула.

— Ну что, сын, отдохнул? Пришёл немного в себя? Поговорим? Обсудим?

Леша провёл Машу тяжёлым взглядом и посмотрел на отца:

— А что обсуждать?

— Я насчёт работы, пойдёшь ко мне? Я уже и должность тебе присмотрел и кабинет.

— Пойду, отчего не пойти? Я теперь безработный, особо выбирать не приходится, — усмехнулся сын и закурил. Паршивая привычка, сам Алексей Дмитриевич бросил лет десять назад, как сердце первый раз прихватило, так и бросил.

— Кстати, жить у меня пока будешь. Временно, пока не сможешь жилье снять.

Ожидал, что сейчас начнутся возражения, но сын на удивление быстро сдался:

— Значит все решил за меня? Да, я и не против, жить где-то надо, почему не с родным отцом?

Зашла Оля и Алексей Дмитриевич привстал, приветствуя девушку, галантно поцеловал мягкую руку, отмечая какая она свежая с утра, сверкающая. Влюблена в Лешку по уши, только на него и смотрит.

— Что-то Маша задерживается, я пойду посмотрю, — привстал с кресла, но сын опередил.

— Я схожу, поболтайте пока, познакомьтесь получше.

Вот и ладненько, пусть поможет Маше, общаться начнут, это хорошо, вроде сын инициативу проявляет. Оля лучезарно улыбнулась. Хороша девка, конечно до Маши ей далеко, но ведь симпатичная, в теле, одета со вкусом. Не дура, скромная и общаться с ней одно удовольствие.

Они разговорились, Оля мило краснела, когда Алексей Дмитриевич спрашивал об их отношениях с Лёшей, но на вопросы отвечала. Не скрывала свои чувства. Редкое явление в наше время, не жеманничает, не кокетничает. Вот бы женился Лешка на ней, внуков ему бы нарожали…а может и Машенька кого родит…Никогда раньше не задумывался, а здесь вдруг захотелось от неё детишек. Тем более скоро на пенсию, вот после этого срока можно на покой, бизнеса вполне хватает, если Лешка вольётся, то и там можно будет постепенно отойти от дел и проводить с Машей больше времени. Мир ей показать. Замечтался…

— Что-то долго они на кухне, — Оля обернулась к двери, — может случилось чего?

— А, что может случится? — Алексей Дмитриевич улыбнулся, — ты лучше расскажи мне ещё о себе. Отца твоего давно знаю, хороший человек, цепкий, пересекались по долгу службы. Как он к Лешке моему относится?

Оля немного замялась. Значит ревнует тесть будущий. Отцы девочек всегда так. Сам с тестем долго не мог найти общий язык, только когда Лешка родился тот вроде смягчился.

— Мы с Лёшей некоторое время не общались, папа не знает, что мы помирились, он сейчас уехал по делам заграницу. Но я думаю, он не будет против.

— Ничего, если что я сам с Яном Ивановичем переговорю. Сын мой серьёзный парень, если тебя с семьёй познакомил, значит планы у него на тебя.

Маша с Лешей вернулись спустя несколько минут. Поругались по лицам видно. Особенно Лешка, злой как черт. Неужели Маша не проявила деликатность? Впрочем, зная сына, скорее наоборот — это он нахамил. Вот ведь гадство, им жить под одной крышей, а они…

— Ну что? Помог?

— Да, Маша не могла найти бокалы. Не привыкла к тому что прислуги нет, — Лёша уселся в кресло и обнял Олю за плечи.

— Да, не могла найти, но Лёша помог, спасибо, — Маша лучезарно улыбнулась и Алексею Дмитриевичу стало легче. Показалось. Не поругались вроде, — так что у вас с Олей? Чем порадуете?

Леша привлек Олю к себе, чмокнул в макушку.

— Мы поженимся, очень скоро. Думаю, через пару месяцев.

Оля пролила кофе, а Алексей Дмитриевич тут же подал ей салфетку. Девушка принялась вытирать пятно со светло-бежевого платья.

— Ух ты! — Маша откинулась в кресле и ее темно-каштановые локоны рассыпались по плечам, окутывая Алексея Дмитриевича неповторимым ароматом, — Похоже, для Оли это сюрприз.

— Нет, не сюрприз, она знает, как я ее люблю и, наверняка, предполагала и ждала, когда я сделаю ей предложение. Да, любимая?

Алексей Дмитриевич довольно заулыбался. Ну вот и отлично. Все как он задумал, все, как и предвидел. Оля покраснела, ее глаза влажно блестели, она сжала руку Лёши.

— Ну что, Оль, вот как раз при отце спрошу — выйдешь за меня замуж?

Девушка вместо ответа только тихо всхлипнула, а Маша радостно захлопала в ладоши:

— Горька молодым! Поздравляю! — обняла Алексея Дмитриевича за шею, — Милый, я так устала, проведи меня в каюту! Я сегодня чувствую себя намного лучше. Пошли спать.

Сказала многозначительно, даже тон изменился. У Алексея Дмитриевича дыхание перехватило. В глаза Маше посмотрел, а там призыв и в жар его бросило, потом покрылся. Неужели сегодня? Неужели она готова?

В это момент раздался треск.

— Дьявол!

— Лёш, ты что? — запричитала Оля, — Дай посмотрю! Покажи, ведь порезался. Глубоко. Дай мне!

Алексей Дмитриевич обернулся и увидел, как сын зажал ладонь, на пол закапала кровь. Черт, вот ведь мальчишка неаккуратный. Сила есть, ума не надо.

— На кухне аптечка, — посмотрел на Лёшу, тот стиснул челюсти так что желваки заходили. Больно, наверное, но Маша отвлекла, переплела пальцы Алексея Дмитриевича со своими и повлекла за собой:

— Идём, милый, ничего страшного Лёша большой мальчик, плакать не будет, когда невеста ему руку продезинфицирует и забинтует. Наверное, треснутый бокал был. Идём, я очень устала и поздно уже. Говорят, бокалы разбиваются, на счастье.

Эх, умная девчонка, всегда знает, что сказать, все к месту, никогда краснеть не приходится. Верно, разберутся сами. Обнял Машу за талию, и вся кровь ударила в лицо…забыл и про сына, и про бокал.

Кукла. Россия. 2001 год

В пытку все превратилось, как я и думала. Испытание на вшивость. Я сатанела, меня ломало и выкручивало. Присутствие их обоих стало невыносимым, с каждой секундой я ненавидела Олю все больше, я просто мечтала всадить ей в глаз зубочистку и провернуть ее там пару раз. Ее довольное лицо по утрам, синяки под глазами, засосы на шее сводили меня с ума. Я превращалась в истеричку и с трудом держала себя в руках. Да, я ревновала. Чудовищно, невыносимо, впервые в жизни. Меня подбрасывало, казалось в голове торчит миллиард заноз и каждая из них жалила и кусала, но самой большой занозой были эти двое. Когда они наслаждались в своей каюте, трахались, как кролики, в этом я не сомневалась, мне приходилось изображать стойкую морскую болезнь, оправдывать свою бледность и недомогание. Понимала, что несправедливо отказываю, что у меня очень скоро начнутся неприятности, если Макар пронюхает о моих выходках, но просто не могла вынести прикосновений. Нет, мне не было противно, я не могла и все. Черт…в тот момент еще не привыкла подпускать к своему телу и отмораживаться, когда меня лапают и трахают безразличные мне ублюдки. Алексей Дмитриевич не был ублюдком, он меня любил. Я это понимала и уважала его, испытывала к нему нежную привязанность. Еще одна чёртовая ошибка, которую я совершила тогда. И Лёша…он постоянно был рядом, раздражал меня, сводил с ума, попадался на глаза.