Одержимый брат моего парня

А если он сейчас вернётся домой и застанет эту картину? Да он поубивает нас обоих. Ну или они опять подерутся, как два идиота.

Нет, это так нельзя оставлять! Мне же голову оторвут.

Поэтому я срываюсь в места и бегу на кухню, где парень с подоконника скидывал тетрадки Авдеева на пол и ставил свой «подарок».

Нахрен никому здесь не нужный.

— Пошёл вон! — кричу я, что есть силы, и нападаю на него.

Бью по спине со всей дури и тяну его за куртку в сторону выхода.

Да вот только не двигается этот танк. На месте стоит с удивленным видом, даже не пытается мои руки убрать.

Пока я луплю его по всему телу, жаль не доставая до наглой рожи. Я бы ее расцарапала!

— Ты, идиота кусок! Вали, сказала, пока я тебя не кокнула! — пыхчу уже долго, теряя все силы, а ему хоть бы что.

Смотрит он только очень странно. Потому что в момент его взгляд из стеклянного становится осознанным и необычно темнеет.

С лица исчезает ухмылка, а на ее место встаёт настоящий оскал.

Он смотрит куда-то вниз. Долго. Обжигающе.

Его грудь начинает вздыматься, глубоко так. И я слышу, как из его губ вырывается полу стон. Он делает уверенный шаг ко мне.

А до меня медленно доходит, что по коже бегает холодный ветерок.

Вот же черт!

Полотенце спало, а этот придурок пялился на меня. Это же просто не могло произойти. Не со мной!

Быстро его поднимаю и закутываюсь вновь. А на глазах уже собираются слёзы.

Как так-то?

— Отвернись! — кричу на него, судорожно держа небольшую ткань в руках. — Отвернись, я сказала!

Он хватает меня за плечо и тянет на себя, наконец возвращая взгляд на мое лицо.

Злой. Недовольный.

Какой-то слишком дикий, именно такой, каким он смотрел на меня в подсобке. И по телу проносятся мурашки. Страх тягучей смесью проносится по венам.

Он же не собирается делать это со мной снова...

— Чего я там не видел, — наклонился и задышал мне в губы, пока я со всей дури сжимаю кулаки на груди. — Милая родинка между сисек. Давно тебе хотел сказать.

Сердце пропускает больной удар. А по телу пот. В глазах сразу темнеет.

Ч-чего?

Неужели кроме того позорного видео он видел мою грудь?

Это отвратительно. Ужасно. Он мерзкий.

— Я говорил тебе, чтобы ты не поднимала на меня руку? — встряхивает меня, больно сжав пальцами плечо. — Ты у меня быстро отучишься от этого дерьма...

— Уходи... — хнычу, чувствуя на щеках позорные слёзы. И стыд так жалит по душе. — Умоляю...

Не могу. Не вынесу его нахождения здесь. И страшно его бить, потому что я все еще помню его предупреждение. И не хочу, чтобы он его исполнял.

Как здесь дать отпор, когда он взглядом своим подавляет, когда он больше меня в разы. Когда не знаешь на что он ещё способен. Он недавно меня чуть не изнасиловал.

Он пугает.

Тимур смотрит мучительно долго, пока я хлопаю носом. Другой рукой грубо размазывает слёзы по щекам, немного смягчаясь в лице.

А мне плохо от того, что не могу ему никак противостоять. Трусиха. Потому что не знаю, как он может отреагировать.

Он ненормальный. Извращенец и насильник.

— Если ты не готова к жесткой ебли, иди оденься, — говорит немного погодя, толкает меня от себя и отворачивается.

Отходит к окну, открывает его и закуривает сигарету. Стоит спиной ко мне и, пока глотаю слёзы, вижу настолько он напряжен.

Словно вот-вот и рванет в бой. Простив запуганной девушки. Тараном прошибет.

— И жрать я хочу, — кидает на меня ещё один тяжелый взгляд, указывает пальцем на тарелку. — Разогрей.

Глава 28

Уж чего-чего, а прислуживать этому самодуру я не собираюсь.

Сколько гонора у него! Приказы будет отдавать в другом месте.

Нужно было эту тарелку ему на голову надеть.

И почему здравые мысли приходят, когда уже поздно что-то предпринимать.

Хотя, честно, испугалась я не по-детски, он такой непредсказуемый, что перечить ему желание пропадает.

В который раз звоню Илье, чтобы сообщить, что в нашей квартире незваный гость и, судя по звукам, исходящим из кухни, он разогревает еду себе сам.

Боже, это же каким наглецом нужно быть, чтобы вот так хозяйничать не у себя дома.

Но ответа не последовало.

Пока переодевалась в самую обычную одежду, думала, как бы выгнать Тимура, потому что сам он явно не собирался уходить.

Что такого нужно предпринять, чтобы поднял свою задницу с моего стула и свалил в закат?

Захожу тихо, наблюдая за тем, с каким удовольствием уплетает Королев мою еду. Даже не заметив моего присутствия.

— Доедай и уходи, — прокашливаюсь я в кулак, обращаю на себя внимание.

Он поднимает на меня взгляд, немного морщится, стоило ему пройтись им по моей фигуре.

Видимо ему не понравились спортивные треники и бесформенная кофта.

— Ты ходишь дома в этом? — тыкает в мою сторону вилкой, возвращаясь к еде.

Никогда не смогу привыкнуть к смене его настроения. Ещё несколько минут назад он был зол и напряжен. А сейчас пере до мной сидит вполне обычный парень.

Правда пьяный парень.

— Не поняла.

— Спонтанный секс, — чавкает и снова поднимает глаза. — Не слышала о таком? В этой херне его не произойдёт.

Слова приводят в шок.

Он имеет ввиду, что мой парень не захочет меня в этих вещах? Да как он смеет мне такое говорить?

Советник хренов нашёлся.

Он-то как раз ничего не знает о совместной жизни, наверное, думает, что девушка будет вечно ходить в кружевном нижнем белье, нагибаться при любом удобном случае и раздвигать ноги по приказу.

Ну, конечно. Такое только в фильмах бывает.

Да и вообще, чем эта одежда плоха? И чтобы он знал, то обычно я ношу шорты и майку. Это я надела, чтобы этот не задумал снова пристать.