Одержимый

– Значит, грубо говоря, служили здесь блатные – правильно я вас понял? – уточнил Гуров.

– Абсолютно верно! Именно блатные. Не в том смысле блатные, что воровские законы исполняли, а в нашем советском смысле. Считалось, что это часть войск связи. Не знаю уж, как у них обстояли дела со связью – по-моему, этим делом у них прапорщик занимался, тот специалист был действительно. Он и горожанам всю технику чинил – телевизоры, приемники, телефоны. Когда его перевели в другое место, все так расстроились... Ну еще два офицера было. Один все вино дегустировал, другой больше по слабому полу специализировался. Но вообще-то, люди оба неплохие были. Просто, сами понимаете, дела у них тут настоящего не было.

– А солдаты?

– Ну а что солдаты? Служили себе потихоньку. Немножко зарядки, немножко строевой, немножко на кухне в наряде постояли. А в основном, то в городе кто-то гуляет, то на море плещется. Но в целом все тихо было, мирно, пока не случилось одно неприятное дело... А мне ведь уже задание дали написать статью, как плодотворно и самоотверженно служат в нашем городке солдаты – к их дембелю статья. Маленький, но дружный коллектив, мужская выручка, ну и все такое... Я статью уже написал, с фамилиями, с фотографиями, а тут р-раз!.. В общем, история такая получилась. Сначала тут вообще девять солдат было. Численный состав – девять человек. Они одновременно призывались, так что никакой дедовщины не было и в помине. Но потом, когда они все год отслужили, министерство почему-то решило расширить штат. И прислали сюда еще одного новобранца. Но почему-то уже не блатного, а самого обыкновенного паренька откуда-то из Воронежской области...

– Постойте-постойте! – воскликнул Гуров. – Не из Новохоперска ли?

– Кажется, оттуда, – кивнул старик. – Совсем зеленый был парнишка, забитый. И сложилось у меня впечатление при посещении части, что вся эта братия от скуки взялась этого паренька тиранить. То есть девять «дедов» на одного салагу, представляете? А потом, когда он уже сам год отслужил, и этим на дембель пора было уходить, и вот-вот должны были новые прийти служить, этот парнишка вдруг пропал. То есть бесследно. Ну, приезжали тут из военной прокуратуры, пограничники подключались, водолазов даже вызывали... Большой шум получился. Но пропавшего так и не нашли. О статье в газете никто уже, конечно, не заикался, дело это замяли, а служивых побыстрее отправили на дембель. Приехали новые солдаты, но пробыли здесь недолго, месяца два, что ли? Часть вскоре расформировали. Видимо, в министерстве посчитали, что лучше не искушать судьбу. А дальше понеслось – развал Союза, конфликты, ну и про те дела уже никто и не вспоминал больше.

– А вы не можете припомнить подробностей про всех, кто здесь служил? – спросил Гуров. – Домашние адреса, приметы, может быть, планы...

– Я же говорю, статью я про них написал! – сказал Петр Савельевич. – А настоящий газетчик никогда не уничтожает материалов, которые собирал, потому что знает, любая информация имеет непреходящую ценность. Вот и моя пригодилась! Пойдемте, я сейчас все найду...

Он повел Гурова в свой рабочий кабинет и принялся рыться в многочисленных толстых папках, расставленных на стеллажах. Наконец с торжествующим восклицанием он извлек одну, сдул с нее пыль и развязал тесемки.

– Вот, прошу убедиться! – провозгласил он, раскладывая перед Гуровым на столе пожелтевшие листы бумаги и фотографии. – Вся тогдашняя жизнь как на ладони. Тут у меня про всех служивых. Разные подробности тут. Они со мной откровенны были. И вот даже групповой снимок – тут они все. На обороте карандашиком помечено ху ис ху, прошу!

Гуров вгляделся в большую глянцевую фотографию, на которой были запечатлены десять бравых солдатиков в форме восьмидесятых годов прошлого века, и у него замерло сердце. На снимке они были еще молоды, но он узнал их без труда – уже погибших Зарапина, Кащеева, Смирнова и еще живых Трунина и Романова, но остальные были ему не знакомы. Только одно лицо вызывало какие-то смутные воспоминания. Он посмотрел на обороте – фамилия солдата была Чижов. Где-то Гуров слышал эту фамилию.

– А кто из этих пропал? – спросил он у Астахова.

– А вот парнишка, – печально сказал старик, тыча пальцем в самого худого и бледного паренька, прячущегося на заднем плане. – Сергей Титаев.

– Он пропал, исчез, – задумчиво проговорил Гуров, глядя куда-то в пространство. – Но он присутствует в списке. Для отвода глаз? Или же он... жив?

Глава 11

К этому поселку вблизи Твери вела самая лучшая дорога в области. К сожалению, она быстро заканчивалась. Состоятельные люди, проживавшие в поселке, удовлетворялись этими несколькими километрами идеального асфальта. На большее пока не замахивались – видимо, имелись дела поважнее.

Виктор Денисович Меркулов, адвокат по уголовным делам, адвокат успешный и процветающий, ехал в своей новенькой «Хонде» по этой великолепной дороге и мысленно в который уже раз репетировал предстоящий разговор. Ситуация в его жизни сложилась на этот день не самая, надо сказать, удачная. Он ехал просить помощи у своего собственного клиента, человека с весьма неоднозначной репутацией, Григория Алексеевича Василевского, известного больше по прозвищу Бешеный Гарик. Виктор Денисович предпочитал, чтобы клиенты зависели от него, а не он от них. Однако при его профессии о полной независимости можно было даже не мечтать, и Меркулов скрепя сердце принимал эту данность, потому что был человеком разумным.

Он, адвокат, и криминальные авторитеты, серьезные нарушители закона, были как сообщающиеся сосуды. Меркулов решал проблемы, преступники делились с ним деньгами. Иногда бывали сбои, и кто-то из клиентов начинал на Виктора Денисовича давить. Тогда приходилось обращаться за помощью, разруливать, так сказать ситуацию. До серьезных конфликтов дело, слава Богу, не доходило. Все же криминальный мир Твери в целом уважал Меркулова, понимая, что без его искусства и крючкотворства жизнь будет гораздо сложнее.

Поэтому Меркулов чувствовал себя обычно полностью в своей тарелке и практически никого и ничего в своем городе не боялся. Не боялся до последнего времени. Начиная с конца прошлой недели спокойной жизни пришел конец. О своих проблемах Меркулов решил поговорить с Бешеным Гариком.

Конечно, можно было обратиться в милицию. Но откровенно говоря, Виктора Денисовича в милиции не слишком жаловали. Это во-первых. А во-вторых, сам Меркулов не очень понимал, что происходит. Не зная всех обстоятельств и подробностей, не следует соваться в правоохранительные органы. При неясных обстоятельствах можно крупно подставиться. Ведь Виктор Денисович в своей работе и сам не всегда придерживался буквы закона. Приходилось ему и на лапу давать и лжесвидетелей использовать, и настоящих свидетелей умасливать – да мало ли что в его бурной жизни было!.. Кто и за что собрался ему теперь отомстить – вот в чем вопрос. То ли обиженный уголовник, которого Меркулов не сумел в свое время отмазать от зоны, то ли родственник погибшего, убийце которого удалось избежать наказания, – у Меркулова пока не было ответа на этот вопрос и поискать его он собирался вместе с Гариком, который при всех своих недостатках являлся в городе одним из самых могущественных людей.

Надо сказать, что уже были в прошлом те времена, когда Гарик не старался скрывать своего могущества, когда он постоянно ходил по краю пропасти и сеял вокруг страх и ненависть. С некоторых пор он круто изменил свой образ жизни и сообразил, что гораздо выгоднее вписаться в приличное общество и действовать уже если не на полностью легальной основе, то, по крайней мере, прятать свои драконовские методы подальше от людских глаз. Надо сказать, что был он человеком неглупым и новый образ жизни ему удавался, хотя избавиться от своей старой репутации ему, конечно, не удалось. От одного взгляда его неподвижных, мутноватых глаз у людей душа уходила в пятки.

Теперь он предпочитал, чтобы даже в близком кругу его называли не Гариком, а Григорием Алексеевичем, род занятий в анкетах, если случалось их заполнять, указывал неизменно один – «бизнесмен», и водил дружбу со многими людьми, занимавшими в городе солидные должности.

К Меркулову Василевский благоволил, несмотря на то что ему давно уже не приходилось напрямую пользоваться его услугами. Впрочем, он никогда не забывал ни зла, ни добра, а прежде Меркулов не однажды помогал ему выбираться из щекотливых положений. Помогал и он Меркулову. А добрые дела, которые ты для кого-то делаешь, располагают тебя к этому человеку. Виктор Денисович отлично знал это нехитрое правило, когда звонил Бешеному Гарику. Оказывая благодеяние, этот беспощадный, расчетливый человек ставил его в положение должника, и этот факт был выгоден Василевскому не только материально, но и морально. Он снисходил до Меркулова, поднимаясь в собственных глазах. Это было не слишком приятно, но получать регулярные звонки с угрозами было еще неприятнее.