Один человек в танцующей комнате

Гименей, увлеченный разговором, не замечает, что он уже давно сыплет огромное количество травы мимо.

ГИМЕНЕЙ– Мы портим общую гармонию вселенной, мы лишь несовершенные заплатки в ткани мироздания- мы не постоянны, и это всех пугает… Гриб, граб, гроб, груб… (улыбается) Да-с, да-с! Ай л би поисинг травкой, вен я не спалю себе все легкие к чертям собачьим! Же ве дефансер герычем, жуску моменту у меня не останется вен! (смеется) Наша жизнь не стоит и гроша- вроде Кант так говорил, не помню. Или Эйнштейн… Но черви бывают не только паразитами, есть те, кто еще трудятся, например, земляные… Ежели ты трудишься, худое уйдет, плохое минется, добро останется… Бывают еще и другие черви, ну, там, плоские, круглые, кольчатые… Э-э-э… Больше не припомню! (сует косяк в нос Новичку) Ты ж знаешь этих червей… Кстати, ты знаешь, что Фенрир рисует, а я стихи пишу?

НОВИЧОК– Так, понятно… Понятно! Прекрати совать мне это в нос!

ГИМЕНЕЙ– (агрессивно)Что ж ты такой злой?

НОВИЧОК– Да я не злой! Боже, да что со всеми вами?!

ГИМЕНЕЙ– (зажигает косяк, начинает дымить, раздраженно) Да все просто коротают время, как могут! Даже неясно, когда надо ложиться спать! Разве что у Фенрира есть свои биологические часы… Странно, да? Я просто биологию не люблю. Знаешь, у меня есть острое желание снять с него косуху… Но он так орет, когда к нему внезапно со спины подходят! Но боже, как плева-а-ать!

Пауза. Гименей поворачивается на Новичка и улыбается ему на все 32 зуба.

НОВИЧОК –(всматривается) Погоди… Ты что, слепой на один глаз?

ГИМЕНЕЙ –(смеется, дымит) Ха-ха-ха! Ага, что-то типо того! Под трипом долбанулся об ванну- и тю-тю! Аривидерчи! (смеется громче).

Пауза. Новичок ждет, пока Гименей успокоится.

ГИМЕНЕЙ– А! Ну что глаза! Главное в жизни- это иметь блестящую улыбку на все зубы! (улыбается) Знаешь, сколько раз благодаря ней меня прощал кто только можно! Улыбка- это жизнь! Обворожительная улыбка- это билет в светлое будущее! Когда жива она- жив и я! (шепотом) Сколько раз я Солисию и Вельзю наебывал, ты бы видел!

НОВИЧОК– Твои зубы пожелтели, стухли и уже шатаются…

ГИМЕНЕЙ– А ты не завидуй, изувер! (Раздраженно затягивается) Я б на твои премоляры сначала поглядел бы-с… Ты вообще сейчас пульсируешь перед глазами, как адреналиновая кровь… (вглядывается) Квазитоварищ, ты раздваиваешься на троих! (сверлит взглядом, Новичку крайне некомфортно) Да-с, нам надо убить пунктуацию и музеи. Гут, так уж и быть, ты не столь уж плох. (скороговоркой) Хер, пизда, залупа, член, дерьмо…

Гименей отворачивается, продолжая говорить.

НОВИЧОК– Слушай, тебе не жалко Солисию?

ГИМЕНЕЙ– Разумеется, жаль. Эх! Молодость наша! Куда она пропадает! (затягивается) Естесна я хочу ей помочь. Да-с, да-с, мон шер. Всыпать Фенриру, что есть мочи. Сломать его диаметр на 2 радиуса! (гогочет, через мгновение успокаивается) Но я ничего не могу, я слишком слаб… Да и Фенрир! На самом деле он хороший товарищ! Просто… Просто у него характер слишком вспыльчивый. Средняя длина листа ромашки аптечной- 3-4 сантиметра. Ну ничего. Это пройдет.

Пауза. Гименей начинает чесаться свободной рукой.

НОВИЧОК– Вот как… Как ты вообще сюда попал?

ГИМЕНЕЙ– Ну, знаешь…. (стучит пальцами) Бразильская трава лучше всего заходит. Что ж все афганскую хвалят, не в курсе? В целом, на ближнем востоке она вся суховатая такая… Не сочная.

НОВИЧОК– Гименей!

ГИМЕНЕЙ– И крокодил… Такая раскрученная гадость, сударь, боже правый! (дымит, неправильно крестится) Пару раз покололся, и весь таз теперь черный и шершавый. (морщится) Хорошо, что хер чистым остался! (хохочет, через секунду останавливается.) Говнистая дрянь короче, сделанная хуй пойми из чего и хуй пойми кем. Ебись оно лошадью. (улыбается) А вот ЛСД… Вондерфул финг! Все фибры души воззывают из тверди вечности и затем сусально златятся в жилах меж тобою!.. Чувствую себя восхитительно! (внезапно притягивает Новичка за воротник и шепчет на ухо) Хотя, я уже давно ссу кровью!.. ХАХАХАХАХАХА!!! (взрыв смеха).

НОВИЧОК– (с отвращением вырывается, трясет за плечи) Гименей! Приди в себя-я-я-я-я!!! (отпускает).

ГИМЕНЕЙ– (не останавливается) А если мешать с антидепрессантами Вельзи, то прям ваще балдеж будет-с…

НОВИЧОК– А он что, тебе разрешает?

Пауза. Гименей долго смотрит на Новичка, и затем снова вдруг начинает ржать, откинув голову назад.

НОВИЧОК– (раздраженно) Гименей, ответь, пожалуйста, на мой первый вопрос.

ГИМЕНЕЙ– Э! Долго, долго говорить… (чешется активнее) Слушай, у меня щас приход будет, начну общаться, как невменяемый. Скажу сразу: мое последние воспоминания из прошлой жизни- это синий свет, неон, нехватка воздуха и смех… Смех со всех сторон. И тошнота, тошнота, тошнота… «Я был как лошадь, загнанная в мыле.» Раньше я помнил больше, сейчас все забыл. (хмурится) Воспоминания- один только стыд и рвание волос. Ладно, я отвлекся. (берет новую самокрутку, зажигает) Ну, в принципе, можно говорить? (смеется).

НОВИЧОК– (глубокий вздох) Ну говори, говори…

Последующие монологи Гименей говорит как бы в пустоту, со стеклянным взглядом, совершенно не обращая внимания на Новичка, продолжая чесаться. В один момент расчесанные прыщи и язвы начинают кровоточить, и наркоман вытирает гнилую кровь о локти и лицо. Он ложится на кровать, что параллельна ставням. Гименей смотрит прямо в зал.

НОВИЧОК– (замечает) И что за портрет Гитлера там у тебя?-…

ГИМЕНЕЙ– (перебивает) Нуу, как все было? Плохо помню, правду тебе говорю! (дымит) Но это точно не моя вина, поверь. Никто не помнит, как здесь оказался-с. Однажды я просто проснулся с ужасной, просто от-вра-ти-тель-ней-шей головной болью, встал с этой кровати, и все- я уже был в этой Комнате, но здесь, разумеется, было гораздо чище… Сердце стучало, как амплитуда синусоиды с большим коэффициентом… (очень громко и болезненно кашляет) Только помню, что рядом стояла моя мама… Или не стояла, не помню, не буду обманывать. И она помогла мне встать и отвела в Большую Комнату. Я не знаю, как тогда не полетел по лестнице, ха-ха. Еще вокруг меня все так светилось, переливалось, будто потолка вовсе нет, есть бесконечная пустота, и звуки- будто страшные визги тысячи лязгающих колес об рельс! И папа с мамой и сестрой были за столом! И будто это был мой день рождения! Я, естественно, тут же побежал, но потерял сознание. А когда открыл- вот, блин, западня!– надо мной стояли лишь Вельзя и Солисия… Вельзя… Вельзя. Он меня первый поднял и посадил на стул. Дал обезболивающее. Откачал, дал угля, меня рвало, он вытирал мою блевоту умножить на кровь… Успокоил. Помню, у него еще гитара была… За его спиной шипела Солисия. Мол, отойди, черт недоношенный, от бедного юноши. Но он ее не слушает, понимаешь? Потому что он хороший.

Долгая пауза. Нервозность Гименея возрастает, он постепенно начинает запинаться в некоторых местах.

ГИМЕНЕЙ– Никто не помнит, как сюда попал, лишь изредка во снах вспоминается что-то из прошлого… И то, все меньше и меньше. А, точно. Так вот, потом я перестал видеть маму… Не знаю, почему. Сначала она ярко являлась ко мне во снах, и что-то хотела сказать- но я не понимал, что именно. Потом она стала приходить ко мне чуть реже… странно, не находишь? (плюет в сторону) Потом и вовсе стала лишь бледным силуэтом… Чем больше я здесь находился, тем быстрее она исчезала… Прости. Очень странно говорить с людьми на эту тему… (плачет) «Увы! Утешится жена, и друга лучший друг забудет… Но где-то есть душа одна- она до гроба помнить будет!..» (улыбается сквозь слезы) Кстати, ты знаешь, что я стихи пишу?

Долгая пауза.

НОВИЧОК– Слушай… А ты стишки свои дашь почитать?

ГИМЕНЕЙ– (радостно) Что? Серьезно? Мон шер, мон шер!

Гименей сует Новичку свои бумаги. Он начинает читать стихи. Не видя восхищения, Гименей мрачнеет.

ГИМЕНЕЙ– Дрянь, да? Я плохой поэт?

НОВИЧОК– Ну почему же? У тебя есть талант!

ГИМЕНЕЙ– (в ярости) Талант?! Талант, значит?! (вырывает листы) Тала-а-а-ант! (начинает рвать бумагу) Каждый говорит, что я талантище, а потом от моей жалкой графомании плакать хочется всем! Но я все равно талант?!(истерически смеется) Бездарный гений! Вот моя судьба! Ошибки через каждые полслова! А все равно- талант, талант!