Один континент

трех без присмотра?

Ему в свое время нужно было больше увлекаться физикой, а не тратить время на никому

ненужные теперь гуманитарные науки.

“Ты должен уметь работать руками! Все Райты умели делать это! Все, до одного! Это твой

дом! Твоя земля! Ты фермер до мозга костей!”

Отец в его воспоминаниях, как наяву потряс перед его глазами рукой, с зажатой в кулак

влажной землей, что расползалась по его крупным мозолистым пальцам тонкими черными змеями.

Джейк и сейчас помнил этот запах. Он и сейчас мог сказать, что фермером он был только по

словам отца.

“Но этого теперь не достаточно, - отец опустил руку, тряхнув ею.
– Нам нужен тот кто будет

способен вести дела по-умному, по-новому.”

Он не ходил из стороны в сторону, отец волновался совершенно по-другому: раскачивался на

месте, словно никак не мог решить куда ему двинуться дальше.

“Иначе, мы не выживем. Мы уже сейчас продаем все за гроши. Недостаточно просто считать и

писать, нужно научиться думать как!..”

Отец презрительно сплюнул и отвернулся. Ему это было не по душе. Он всегда с презрением

отзывался об этих дельцах, воротилах, что не могли вырастить и каравая хлеба, но зато

учились, как обманывать, с каждым годом все лучше и лучше, наживаясь на честном труде

простых работяг.

“Так что учись и возвращайся обратно. Мы будем ждать тебя.”

Отец отчего-то был уверен, что учеба не займет у него много времени, что через месяц,

самое большое три Джейк вернется и они заживут по-новому. Это был тот срок, за который,

как считал Томас Райт можно было в полной мере освоить любую науку.

Хотя, он сам никогда не был таким, всегда с трудом осваивал новое, долго шел к какому-то

решению. Вот и Джейк отправился учиться в возрасте двадцати трех лет, тогда как другие

заводили семьи, рожали детей, растили урожай.

Томас Райт был убежден, что обман дело плевое, но сам так и не научился этой

незамысловатой премудрости. Он всегда говорил слишком резко, прямо, от того и не нажил

друзей среди перекупщиков.

“Ты должен вернуться!”

Прав был отец: физический труд будет востребован всегда. Кому теперь нужны

высококвалифицированные специалисты гуманитарных наук со стопками дипломов на полках? Нет

преподавателей с учеными степенями, нет университетов передающих знания. Есть только

пыльные папки, что сейчас подойдут разве что для растопки.

Хотя и это вряд ли, дыма от них будет больше, чем огня.

Теперь в цене те кто в состоянии делать что-то. Быстрые, ловкие, умные, способные

принимать быстрые решения, что не морщат лоб над очередным философским вопросом, а берут и

делают, а уж потом решают хорошо это или плохо.

От них зависит выживут ли люди.

Джейк закрыл решетку и повесил на нее навесной замок, закрывая и вынимая ключи, пряча их в

карман брюк.

Он поднимался наверх, не спеша, дал ей время прийти в себя, хотя, наверное, не стоило

делать этого. Когда еще подвернется такой случай понаблюдать за вредной девушкой в таком

состоянии? Не скоро, может быть уже никогда.

Если говорить о секундном замешательстве, о внезапно возникшем влечении. Ему просто нужна

женщина. Любая другая женщина, только не она. Та, которую он захочет целовать, чей запах

будет так приятно вдохнуть, а не бороться с отвращением.

Он и сейчас не дышал и помнил по какой причине: она только что сбежала от него вверх по

лестнице, шлепая босыми ногами по бетонным ступеням.

Он сделал короткий, поверхностный вдох, стараясь не вдумываться, не обращать на это

внимание.

В квартире было темно и тихо. Непривычно.

Обычно в это время в гостиной или на кухне горел свет, Анна и Билл говорили вполголоса,

Билл читал вслух одну из принесенных Алекс книг, иногда возмущаясь сюжетному повороту или

финту выкинутому героем. Анна смеялась, пыталась вразумить мужа, объяснить ему причины

того или иного поступка, идею, что хотел донести читателей автор. Что они читали последний

раз? “Дон Кихот” или стихи Батлера Йетса?

Сейчас было тихо.

Недолго. На кухне вдруг загорелся слабый, мерцающий свет, раздались тихие шаги и застучали

дверцы шкафчиков. Джейк чуть помедлил, разуваясь, выставляя и ее, и свою обувь на полку,

по-привычному задержал дыхание и отправился в сердце дома.

На небольшой газовой конфорке, подпитывающейся от небольшой газового баллончика, какими

обычно заправляют зажигалки, стоял небольшой чайник, из его узкого и еще блестящего носика

вырывалась слабая струйка пара. На столе было не густо: крекеры, батончики с мюсли,

несколько диетических конфет и пакетики с кофе. Шахматная доска без одной фигуры, без

белой ладьи, была отодвинута в сторону.

– Мы сегодня не едим?

Алекс сидящая за столом, с уже зажатой в руках книгой подняла на него глаза и вновь

опустила их на пожелтевшие страницы. Она уже переоделась: мешковатый свитер и свободные

брюки скрыли особенности ее фигуры. Девушка сделала все, чтобы ничто не напоминало ему о

том какой он видел ее несколько минут назад.

“И это странно. Обычно, женщины стараются понравиться, но видимо я не в ее вкусе. Не

атлет, такие ей вроде нравятся.”

Джейк качнул головой: стоило увидеть ее голые ноги, как в голову полезла всякая чепуха. Он

думает о том, как понравиться женщине. Приплыли!

– Только пьем?

Алекс попыталась сконцентрироваться на сюжете. Жалкая попытка. Она знает, что сейчас