Один континент

Что дали выходцы из мусульманских стран? Только страх и ненависть. Их боятся и опасаются,

всех, без разбора.

– Все в порядке?

Алекс вновь покосилась на водителя. Но молитва, с чего бы это вдруг? Он так пуглив или же

просто очень набожен? Нет.

– Да, этот город сходит с ума.

Он кивнул на что-то перед собой, а Алекс подтянулась вперед, чтобы разглядеть то, что

вызвало у него такое потрясение.

На первый взгляд не происходило ничего особенного. Авария, каких в Нью-Йорке десятки, под

сотню за день.

Их машина стоит на перекрестке, ожидая, когда выехавшая на трассу серебристое авто

освободит проезд. Позади них еще продолжает трезвонить, но уже реже, тише, другие

нетерпеливые автолюбители.

Вовремя появившийся мотоцикл полиции заставляет успокоиться даже самых нервных, мгновенно

снимает рвущееся наружу раздражение.

Серебристую ауди развернуло под углом. Она вылетела на середину, в самый центр дорожной

развязки. Водитель как будто бы сильно превысил скорость, а потом резко затормозил и его,

как следствие занесло в сторону. К автомобилю приближался полицейский, он повернул голову

к плечу, держась при этом за рацию.

Вызывает эвакуатор? Подмогу? Скорую? Всех вместе?

Алекс пока не понимала, что происходит. Ситуация вполне себе обычная и им бы объехать

образовавшийся затор, но машины стояли, трезвонить больше никто не решался, опасаясь

штрафов, а может не видел в том особого смысла.

“Какие терпеливые! Это так непохоже на вечно спешащих нью-йоркцев!”

Офицер на миг отступил в сторону, останавливаясь. Он освободил обзор, дал рассмотреть ей

то, что происходило со стороны водителя. Алекс посмотрела на машину.

– Что за черт?..
– вырвалось из нее помимо воли.

Водительское стекло было залито кровью. Внутри еще продолжало происходить что-то, какое-то

движение.

Алекс смотрела, как одна рука, окровавленная пятерня исчезает, тогда как другая, уже

неподвижная остается на стекле, плавно сползая по нему.

– Ужасно!
– она с трудом отвела взгляд от машины.
– Что это было?

Водитель пожал плечами, но как-то неуверенно. Алекс вдруг заподозрила его в том, что он

видит нечто подобное не в первый раз. Паника и подозрительность заразны.

– Я не знаю!

Теперь понятно откуда этот опасливый взгляд. Слова молитвы продолжали тревожить ее, она

видела что “индус” перебирает четки и продолжает беззвучно, одними губами повторять одни и

теже слова. Их вроде нужно было повторить трижды, чтобы они возымели нужный эффект.

– Вы видели нечто подобное раньше?

Руки сами освободили объектив от крышки, Алекс приблизилась еще ближе, навалившись на

спинку сиденья. Она приблизила картинку по максимуму, настраивая фокус, привычно

выравнивая кадр. Щелчок, еще один.

– Нет.

– Твою мать!

Алекс уронила фотоаппарат на грудь, поддавшись назад. Полицейский в крошечном окошке

камеры открыл дверь машины. Она конечно же не могла услышать, как тот говорит что-то, но

не сомневалась что все так и было. Офицер пошатнулся, отступил назад. Человек, что был

внутри салона, вывалился наружу, но не упал, как она того ожидала. Раненный вцепился в

ноги мужчины в форме, цепляясь за него.

Она не понимала что происходит, все было настолько нереально, так дико! Кажется...

Это розыгрыш! Да, точно! Это очередной флешмоб. Алекс взглянула на таксиста, что так же,

как и она не отрывал глаз от происходящего. Его губы продолжали двигаться, бормотать

молитву все быстрее и быстрее. Полицейский силился выхватить оружие, отпихнуть от себя

сошедшего с ума мужчину, но тот продолжал держаться за его ноги.

– Дубинка! У тебя же есть дубинка!
– шептала она, понимая, что желает каких-то безумных

вещей, чтобы тот ударил того кто нуждается в помощи.

Она приоткрыла окно. Тишина за окном удивляла. Все замерло, наблюдая за развернувшейся на

дороге сценой.

– Закрой его сейчас же!

Он точно видел что-то подобное или знает что здесь происходит. Алекс отдернула руку от

ручки, но все же вернулась, потянула ее на себя, выходя из машины. Глядя на то, как

полицейский молотит по раненому вытащенной из кольца дубинкой, с трудом удерживая

равновесие, не в силах отлепить его от себя, Алекс подходила все ближе, шаг за шагом.

Это могло быть розыгрышем, но только человек с камерой и переносным софитом так и не

появлялся. Алекс, повинуясь, некоему зову, все же вышла из машины, так и не заперев ее

дверь, не плотно хлопнув ею. Она вновь подобрала фотоаппарат, проходя между машинами и

приближаясь к полицейскому.

“Дура!”

Она выпустила фотик из рук, тот больно ударился о грудь. Не фотографировать надо, а

помогать! Стоило только попасть в Нью-Йорк, как эта напасть, зависимость быть постоянно на

виду вновь вернулась к ней: фотографируй, снимай, выкладывай в инстаграм, напиши сообщение

в твиттер.

Коп закричал, сошедший с ума человек впился зубами ему в бедро, повалив на землю, на серый

асфальт. Раненый продолжал грызть его ногу. Это было страшно, Алекс замерла только на

мгновение. Она вытащила телефон, набирая телефон службы спасения. Она не могла отвести

глаз от происходящего, на эти мгновения оказавшись в каком-то пузыре лишенным всяческих

звуков.

– Служба спасения! Слушаю вас, говорите!

– Нужна помощь, - проговорила она, все же подходя к бьющейся друг с другом парочке.

Всего один удар ногой и напавший на человека раненный отлетает в сторону, совсем недалеко.

Алекс уверена, что пожалеет, что сделала это. Он затаскает ее по судам, как только выйдет