Один процент тебя

— Что? — огрызнулся один из них на угрожающий взгляд Элайджи.

— Лучше не создавайте проблем, — предупредил их Элайджа.

— Мы ведь не на твоей территории, верно? — зашипел мальчик.

— Я не это имел в виду.

Элайджа отошел, и простонав я сказала.

— Спасибо. — Он оглянулся через плечо. — Ну, за то, что подвез меня той ночью.

— Без проблем. — отмахнулся он.

— У тебя были проблемы с возвращением домой? — спросила я.

Снова покачивание головой.

— Нет. Я позвонил кое-кому, чтобы меня забрали.

Я кивнула.

— Хорошо.

— Увидимся.

Увидимся?

Увидимся?

Почему он это сказал? Увидимся мимоходом? Конечно, он имел в виду именно это, но все равно это звучало странно. Почти дружелюбно.

— Можешь принести мне еще чипсов? — крикнула Люси.

— Люси! — Закричала я. — Ты не можешь просить об этом.

К моему удивлению, он только сказал:

— Пока, малышка. — и направился к своей машине.

Никаких резких высказываний в адрес Люси. Может быть, он имел в виду это, когда говорил, что ему плохо из-за всей этой ситуации.

______

К сожалению, мне пора было возвращаться в реальный мир. Последние шесть недель я провела с Люси и Элаем, поэтому мне не хотелось возвращаться в дом престарелых, хотя мы и нуждались в деньгах. К концу первой недели я была практически на мели и с ужасом думала, что мне, возможно, придется просить папу о помощи, чтобы продержаться до зарплаты. Я ненавидела просить кого-либо о чем-либо. И никогда не просила. Для этого у меня была кредитная карта. Кроме того, было достаточно того, что они помогали мне с Люси, а теперь и с Элаем, пока я заканчивала последний семестр программы медсестер и работала.

За последние полтора месяца я оставляла своих малышей только, когда уходила на занятия, и это все равно было ужасно. Еще один месяц, и я закончу учебу. В груди трепетало от волнения.

У всего моего класса экзамен на получение лицензии Национального совета был назначен на следующий понедельник после выпуска — если мы его сдадим, но я знала, что сдам. Это было волнительно и действовало на нервы. В последнее время у меня было гораздо больше времени на учебу, чем раньше, но, находясь в шаге от мечты, я переживала, что облажаюсь.

Поэтому мне нужно было пойти на работу, и позволить Джорджи сказать мне, как я успешно сдам экзамен. Мне будет не хватать старушки, когда я наконец уйду. Она была моей опорой, вдали от дома. Когда ты работаешь, у тебя появляются две разные семьи — рабочая и та, что была твоим реальным миром. Рабочую семью вы не видите вне работы, но без нее вы бы не справились. Вы делились секретами, страхами, утешали друг друга, когда это было необходимо. С Джорджи я делилась тем, о чем не могла рассказать маме. Джорджи не осуждала меня. У мамы было что мне сказать.

В доме престарелых все знали, что этим летом я уйду. Меня уговаривали продолжить работать в доме после получения лицензии медсестры. Как бы они мне ни нравились, я не смогла остаться. Я всегда хотела работать в больнице. Там были лучшие смены и лучшая зарплата. Я не из жадных, но с двумя детьми, которых нужно кормить, мне нужно больше денег. Кроме того, я хотела дом. На все это требовались деньги, которых у меня не было.

Один месяц. Один месяц.

Всего лишь.

Люси и Элай поддерживали меня изо дня в день, но карьерный рост... Именно благодаря этой мечте я вылазила из постели каждый вечер, несмотря на усталость. Я была хорошей медсестрой, но стану еще лучшей. Мои дети будут счастливы, потому что их мама сосредоточена на карьере, которую хотела.

У меня были мои дети. А у них была я. И у них был отец. Просто он не жил с нами.

— Что думаешь, Элай? — Я посмотрела на него, сидящего в автокресле. — Мама сдаст экзамен в следующем месяце? — В ответ он хихикнул, но я подумала, что это больше похоже на газы. Надеюсь. — Люси Эвелин Джеймисон, — позвала я, стоя у двери в нашу квартиру. Люси, и Элай носили фамилию Скотта. — Почему ты так долго?

— Боже, благослови Америку! — пробормотала она, выходя в коридор и неся свои туфли. Несмотря на то, что нам нужно было спешить, я улыбнулась. Став мамой, я стала творчески подходить к ругательствам. В последнее время Люси подхватывала мои словечки. Больше никто из моих знакомых не использовал эту фразу как ругательство. — Я не могу надеть эти дурацкие штуки.

Я усадила ее на сиденье и опустилась на одно колено.

— Иди сюда, я помогу тебе. — Она могла сама надеть брюки, но с рубашками и обувью постоянно возникали проблемы. — Видишь липучку — это просто. Ты отклеиваешь ее, просовываешь ногу вот так и приклеиваешь обратно. — Я посмотрела на ее лицо и увидела, что она не смотрит на меня. — Ты вообще смотрела? — Она улыбнулась и почесала нос. Я опустила голову и застонала. — Ладно, поехали.

Я поднялась с колена, взяла автокресло с Элаем и дважды, трижды проверила сумку с подгузниками, прежде чем открыть дверь квартиры.

— Ты все взяла? — спросила я Люси, прежде чем запереть дверь, и она кивнула.

Каждый раз, идя к машине, я искала взглядом Элайджи. Эта привычка усугубилась после стычки на прошлой неделе. Тот странный момент не выходил у меня из головы. Признаться, это было не так уж неприятно, но его взгляд нервировал.

Я не нуждалась в напоминании, что у меня огромная грудь. Мужчины. По крайней мере, мужчины все еще обращали на меня внимание, верно? Патетично, особенно потому, что у меня больше не было времени на то, чтобы привести себя в порядок. Красивая одежда и макияж в эти дни были такой же редкостью как сон.

Машины Элайджи не было на подъездной дорожке, так что, очевидно, его еще не было дома. Банды мальчишек сегодня тоже не было — слава небесам! Небольшая передышка закончилась, когда Элай засуетился.

— Ох, помадка. Он снова голоден! — резко сказала Люси, когда я открыла заднюю дверь и закрепила его автокресло.

— Иди, садись на свое место, я тебя пристегну.

Я должна была спланировать наш отъезд еще час назад. Но было уже слишком поздно исправлять свою ошибку.

Я поправила прокладку для кормления внутри лифчика. Его слезы внезапно хлынули потоком и вызвали у меня сильную лактацию. По этой причине я взяла с собой молокоотсос. Грудь очень болела, когда наливалась. Надеюсь, через неделю-другую все наладится, и моя грудь точно будет знать, сколько молока вырабатывать для него.

— Он разрывает мне барабанные перепонки, — сообщила Люси.

— Спасибо за комментарий. Можешь взять его бутылочку из сумки для подгузников? — спросила я.

К счастью, я была подготовлена к этому. Перед отъездом приготовила ему бутылочку и упаковала немного грудного молока в мини-холодильник, чтобы оно оставалось охлажденным до тех пор, пока не попадет в мамин холодильник.

— Она у тебя, а не у меня, — заметила она.

Я моргнула, посмотрев на свое плечо, где, конечно же, находилась сумка.