Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Один процент тебя
Шрифт:

— Пока, Элайджа. — Люси помахала рукой. — Не забудь о «Skittles». Ещё я люблю «Твинки» (прим. пер.: Твинки (англ. Twinkies) — американский кекс-закуска (снэк), описываемый как «золотой бисквит с кремовым наполнителем»).

— Садись, я тебя пристегну, — сказала Хэдли Люси, наблюдая, как ее дочь идет к машине. Затем она снова повернулась ко мне. — Извини за Люси. Бабушка и дедушка ее немного балуют, и она не понимает, что нельзя просить что-то у незнакомца.

— Мы больше не незнакомцы, — сказал я.

— Ты понимаешь, о чем я. — Я знал, что она хочет, чтобы мы остались

незнакомцами. — Пожалуйста, не покупай ей больше ничего. Если ты все еще чувствуешь себя виноватым, не надо. Люси давным-давно забыла про инцидент с чипсами. Она будет продолжать доставать тебя, если будешь продолжать в том же духе. Так что прекрати. Ты наш сосед, и я не хочу тратить энергию на расстройство из-за того, что ты в следующий раз скажешь что-то плохое о Люси.

Я вытаращил глаза, когда она отвернулась. Я не мог позволить ей уйти с мыслью, что я снова выставлю себя на посмешище.

— Подожди. — Она остановилась и нахмурилась, глядя на меня через плечо. — Боже. — Я провел рукой по лицу и вздохнул. — Ты все еще думаешь, что я недолюбливаю Люси? Иногда я бываю бесчувственным — да, на самом деле довольно часто, — но я никогда не стал бы намеренно задевать чувства ребенка. Просто у меня низкая терпимость к ним. — Ее глаза ожесточились, я все испортил, но я хотел, чтобы она меня поняла. — Но Люси мне нравится. По-моему, она настойчива и добивается того, чего хочет, что не свойственно детям. Я был рад, что она позволила мне, ворчливому засранцу, каждую неделю приносит ей чипсы.

Да. Я заставил ее улыбнуться. Но это было недолго.

— Я не это имела в виду. Для своего блага, пожалуйста, перестань идти у нее на поводу. Сейчас все не так плохо, но у Люси в подобных вещах нет границ, и она настойчива. Неважно, как часто я говорю ей, что это невежливо, особенно когда ты игнорируешь меня и все равно приносишь ей эти штуки. Она ребенок. Она знает, что не должна этого делать. Ты все только усугубляешь, принося чипсы каждую неделю, как будто обязан.

Я знал, что не обязан, но хотел.

Охереть. Вот и ответ. Я хотел. Искал любой предлог, чтобы отправиться сюда, к ним.

— Прости, — наконец сказал я.

— Все в порядке, — прошептала она. — Но мне нужно идти, иначе я опоздаю.

— Тогда увидимся.

Я отступил, когда она слегка улыбнулась.

— Пока, — пробормотала она, уходя от меня.

В тот же миг я понял, что хочу подружиться с ними, но она делает это невозможным.

Глава двенадцатая

Хэдли

Покачав головой, я уставилась на огромное количество еды в комнате отдыха.

— Джорджи, не стоило все это приносить.

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Ерунда. Мы в конце концов потеряли тебя, и это хреново, но я рада за тебя. Кроме того, девчонки помогли приготовить все это для тебя. Они используют твой последний день как предлог, чтобы пробраться сюда и перекусить. — Я хмыкнула, схватила пластиковую тарелку и положила на нее еду. — Когда ты начинаешь работать в больнице? — спросила она, когда мы сели за стол.

— В понедельник. На выходных я смогу расслабиться и провести время с моими малышами.

Джорджи покачала головой и вздохнула.

— Не представляю, как мы будем справляться без тебя.

— Извини, — сказала я ей, и

это было искренне.

Нелицензированный персонал работал долгие часы с низкой зарплатой. Выполнял самую тяжелую работу и тому подобное. В больнице у меня будут те же обязанности и сначала, возможно, будет труднее, но дом престарелых и больница — разные вещи. В доме престарелых у нас не было пациентов. У нас были постояльцы, и наша работа заключалась в том, чтобы создать дом для этих людей. Мы должны были сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома, несмотря на то, какой уход мы им обеспечивали. Не все, но большинство пациентов в больнице могли более или менее позаботиться о себе. Большинство обитателей дома престарелых нуждались в абсолютном уходе. Мы удовлетворяли все их потребности. У них были самые разные проблемы со здоровьем — люди, перенесшие инсульт, страдающие слабоумием, болезнью Альцгеймера, и те, кто находился на постельном режиме. Некоторые приходили сюда, казалось, способными, а затем их болезнь прогрессировала, и было очень тяжело наблюдать за тем, как их здоровье неуклонно ухудшается.

Тяжелее всего было расставаться с жильцами. Я привязывалась к ним, и когда кто-то из них уходил, переживала. Грусть усилилась, когда Бетани — девяностолетняя жительница — спросила, почему я должна уйти.

— Не стоит извиняться. Ты много работала, и это принесло свои плоды, — сказала Джорджи.

Я знала, что это так. Между сестринским делом, уроками, тестами и бесконечными часами работы, я почти четыре года обходилась без полноценного сна, но мои труды окупились. Я блестяще сдала экзамен! Все переживания до экзамена были напрасны.

— Я наконец-то проведу больше времени с Люси и Элаем, — бодро заявила я.

— Теперь у тебя будет больше времени на общение с ними. Ты уже знаешь, в какую смену будешь работать?

— По утрам, — сказал я ей.

Медсестры в больнице Сассафраса работали в двенадцатичасовые смены. На выбор: с семи утра до семи вечера или с семи вечера до семи утра. Три дня в неделю и четыре выходных — таков был мой новый график работы. Я была счастлива. Единственный раз я сделала перерыв в работе на шесть недель после рождения Элая, в остальное время мне казалось, что я постоянно нахожусь в доме престарелых.

Так что, да, я была готова уйти. Это был огромный шаг вперед для меня и моей маленькой семьи.

Лучезарная улыбка Люси, когда я сказала ей, что после сегодняшнего вечера больше никаких ночевок у бабули и дедули, стала главным событием всей моей недели. Она запрыгала на кровати, заставив брата таращиться на нее, как на сумасшедшую. В тот момент я поняла, что нет любви чище, чем любовь матери и ее ребенка. Она хотела быть со мной чаще, чем с кем-либо еще. Люси любила меня безоговорочно, и я не хотела подвести ни ее, ни Элая.

— О, Вот. — Джорджи встала и подошла к своему шкафчику. — Завтра я не смогу прийти на вечеринку Люси, так как застряну здесь.

Это был подарок на день рождения. Завтра Люси исполнится четыре года, и это был совсем другой уровень беспокойства. Мама уговорила меня отдать ее в детский сад. Я знала, что для нее это будет здорово, но это не уменьшало моего беспокойства. Мой ребенок был готов к дошкольному обучению, а я была совершенно не готова. Оставалась неделя до июня, и я постоянно думала о ее первом дне.

Поделиться с друзьями: