Один шаг до перемен

– Что это ты придумал с браком? – покосилась на новоиспеченного «мужа», когда он уже тронул с места машину, направляясь домой.

– А что я должен был ему рассказать? Выдать историю про твой пропавший автомобиль?

– Мог бы обойтись какими-нибудь пространными объяснениями.

– Не смог. Что дальше?

– Вот и я подумала, что дальше станем делать, когда я выложу перед этим Павлом Георгиевичем на стол новый паспорт, где будет стоять моя фамилия и не будет отметки о браке.

– Там видно будет, – как-то непонятно повел он плечом.

– Но возможно, он сам и не станет заниматься такой мелочью, как мое оформление. Он большая шишка?

– Вполне.

– Тогда, может, просто даст указание отделу кадров заняться мною. Как думаешь?

– А мне интересно откуда рядом с тобой возник тот Никифоров.

– Возник и возник. Просто. Он сидел в кафе напротив того места, где ты меня оставил.

– И что? Почему он оказался около тебя?

– А что? Отлично же вышло. Мы с ним познакомились случайно, а оказалось, что он будет моим начальником. Что ты так на меня смотришь?

– Ничего, – Ткачев перевел взгляд на дорогу, решив, что она заслуживает большего внимания, чем мое лицо. И я была с ним абсолютно согласна.

– И что за условия моего трудового договора вы с Павлом Георгиевичем обсуждали? – М стало интересно, что за работа мне предстояла. – Расскажи.

– Так… – уже в тот момент показалось странным, что не желал говорить на эту тему. – Давай оставим до дома. Видишь, дорога, какая трудная.

Пришлось с ним согласиться. Но мысли мои неотступно вертелись только вокруг будущей работы. Меня даже как немного лихорадило от нетерпения узнать все в деталях. Понятно, что до дома Ткачева еле дотерпела.

– Ну что? Уже готов мне все рассказать? – начала снова к нему приставать после того, как накормила Дмитрия обедом. Это стоило мне терпения, но я дождалась, когда он насытился и довольный приподнялся из-за стола.

– Про что? – как будто издевался надо мной, честное слово.

– Про то место, что мне предложили в «Олимпийском», конечно, – старалась говорить ровно.

– Какое место? Я решил, что будет лучше, если ты посидишь пока дома.

– Как это?!! – тут выдержка меня покинула. – Ты так испытываешь меня? Зачем?

– Ничуть. И успокойся. Не надо здесь кричать.

– Кто кричит? Я просто поражена переменой в твоем настроении, – и у меня получилось поставить тарелки в посудомоечную машину с противным скрежетом, а потом еще и чашки со стаканами из-под сока зазвенели им вдогонку.

– Смотри-ка! Начинаешь посуду бить, как строптивая новобрачная?

Его спокойное хмыканье раздразнило меня даже больше, чем сами слова.

– Я не согласна терпеть такие насмешки, – сверкнула на него глазами. – Вот возьму, и сама поеду завтра в спортивный комплекс. Без тебя. Думаю, что мне там всякий подскажет, где найти…

Договорить не успела. Ткачев достал из кармана мобильный телефон и покрутил им передо мной в воздухе.

– Сейчас позвоню и скажу, что нашел для тебя лучшее занятие.

– Ты не сделаешь этого! – сказать получилось с вызовом. Ох, я совсем упустила из виду, что за человек стоял передо мной.

– Считай, уже сделал, – произнес и вышел из кухни.

– Черт! – я побыстрее включила мойку и поспешила за ним. – Дима! У нас с тобой был уговор. Ты поставил условие, и я его выполнила. – Нашла его сидящим за письменным столом в кабинете.

– Имеешь в виду постель? – вскинул брови. – Тебе все, что между нами было, тоже нравилось. Успокойся и отомри. Не надо так нервничать и напрягаться. А про «Олимпийский» забудь, я сказал. Там больше никто тебя не ждет, – и он снова указал на свой мобильный, давая понять, что позвонить уже успел. – И я обещаю, что дня через два-три работу тебе здесь найду, сам.

– Мило! – опустилась я без сил на кресло напротив него. – Ты – самодур, да? Что там тебе под мантию попало? Владимир тебе не понравился, да? Теперь мне это стало понятно. Но какое ты имеешь право меня ревновать? И еще на ровном месте, – прищурилась на него, но тому было, хоть бы что. Нисколько не переменился в лице. – Кем ты себя возомнил? Не заигрался ли, Ткачев?

– Все сказала? Теперь можешь идти.

– Куда? На кухню? А может, велишь заняться стиркой белья? Кем ты себя считаешь?

– Намекаешь, что взаправду возомнил себя мужем? А смотри-ка, ты ругаешься сейчас со мной, как сварливая супруга. Тебе не кажется?

– Что бы тебя… Нет, я не стану больше сидеть в четырех стенах.

– Что ты собралась делать?

– Например… Например, пойду пройдусь по улице.

– Рискни. Забыла, как тебя чуть не запихнули в машину посреди бела дня?

– Так это, где было?! Здесь Москва. Столица. Сотни улиц. Миллионы людей. Мне не страшны твои угрозы, – и я решительно направилась в прихожую. – И охранник внизу не имеет права меня не выпускать из подъезда.

– Стой, – он догнал меня около двери, когда надевала туфли вместо домашних тапочек. – Уговорила. Съезжу сейчас к одному своему приятелю, узнаю, нужна ли ему молодая особа на место тренера.

– Это куда? – я заинтересованно выгнула шею в его направлении.

– Есть в Москве одна школа со спортивным уклоном. А при ней бассейн.

– Что ты говоришь? Думаешь, может получиться?

– Кто его знает? Но два месяца назад он что-то такое мне говорил, будто ему люди нужны.

– Но постой, сейчас лето. А занятия начинаются с сентября.

– И что? Тебе ли особенно выбирать? Сиди дома и жди меня. Или постой! Подойди ко мне.

– Зачем? Ты снова за свое? Какие могут быть поцелуи, Ткачев? Остановись.

– Ладно. Станешь меня благодарить, когда вернусь. Я недолго. Жди. Из дома ни ногой!

Прождала я его часа три. Извелась вся за это время и превратилась в комок нервов и слух, поэтому, когда из прихожей послышались шумы в замочной скважине, в следующую секунду уже была там и поджидала Дмитрия рядом с дверью. Но время шло, скрежет в замке не утихал, а он никак не входил.

– Да что же это там творится? – с такими словами я придвинулась к двери вплотную и приложилась к глазку.

Но тот был маленьким и старой конструкции: ничего-то в него не было видно. Ну, мужской силуэт, темный и расплывчатый, он был полусогнутым и почти уткнулся в дверь, а еще мне показалось, что ростом был ниже Дмитрия.

– Что это значит? – скрежет в замке теперь уже нервировал до дрожи в руках и ногах.

И тут мне пришла в голову умная мысль. Я вспомнила, что за моей спиной располагался монитор, на котором вечно светились квадраты, передавая изображения с четырех камер видеонаблюдения, установленных в четырех местах: у подъезда; в парадном, рядом с консьержем; на площадке перед лифтами и, как раз, рядом с входной дверью. И я немедленно развернулась к экрану. И, о, Боже, там четко рассмотрела, что злоумышленник в обтягивающей шапке на голове и с прорезями для глаз прилагал немалые усилия, чтобы вскрыть Ткачевскую входную дверь.