Один триллион долларов

– Значит, за всем этим стоит Маккейн, – понял Джон. Теперь стало ясно, почему его не пригласили.

Конгресс «Управление планеты» заседал за закрытыми дверями, в строгой изоляции от средств массовой информации. Лишь небольшая, ручного отбора, группа журналистов была допущена на некоторые полуоткрытые заседания, причем все сообщения перед публикацией подвергались проверке, равно как и каждая аудио– или видеозапись.

Одну из таких видеозаписей Марко и запустил. Так быстро доставить ее из Сан-Франциско в Лондон стоило немалых денег.

Профессор экономики говорил о свободной торговле и ее будущем развитии. Миллиардер высказывался об инвестициях в новые рынки. Никто не говорил дольше пяти минут, все излагалось чрезвычайно сжато. Топ-менеджер компьютерной фирмы изобразил, как разработчики программных продуктов со всего мира благодаря компьютерной сети работают у них круглые сутки – когда они хотят и сколько могут, без миграционных проблем и независимо от национальных правительств и их предписаний в части трудового законодательства. «Людей принимают на работу по компьютеру, они работают на компьютере и по компьютеру же их увольняют». Один торговый магнат из Юго-Восточной Азии предсказывал, что вследствие повышения производительности труда в будущем будет достаточно двадцати процентов работоспособного населения, чтобы держать на плаву все мировое хозяйство. Пятой части будет достаточно, чтобы произвести все товары и оказать все услуги, какие мир сможет себе позволить.

После него к трибуне вышел Малькольм Маккейн, мрачно оглядел всех присутствующих и задал вопрос, который не мог не возникнуть:

– А что мы будем делать с лишними людьми?

Джон не верил своим ушам. Маккейн действительно воспользовался понятием surplus peaple –лишние люди. И никто не сказал ни слова возражения. Даже шепот не прошел по залу.

* * *

Пол Зигель приступил к работе управляющего Fontanelli Enterprisesв начале марта. За несколько дней перед тем он приехал в Лондон и сделал то, что Джон пытался ему отсоветовать как неисполнимую затею: с помощью маклера и «бессовестного везенья» нашел квартиру, и даже такую, которая отвечала всем его представлениям. Она поразительно походила на его предыдущие квартиры, только из окон открывался чудесный вид не на Гудзон или Потомак, а на Темзу.

Джон распорядился отремонтировать кабинет Маккейна и перебрался в него сам, а Полу отдал свои комнаты. Мысль посадить его в кабинет Маккейна, так сказать в качестве эрзаца, была ему неприятна.

Пол ввел на управленческом этаже новый стиль и новые порядки. Отныне было покончено с уединенными скудными обедами за столом конференц-зала. Зигель обедал вместе со всеми директорами в «Казино», не смущался распорядиться, чтобы сдвинули вместе несколько столов и заводил мужчин и немногих женщин обсуждением самых животрепещущих вопросов. Джон после некоторых колебаний тоже примкнул к ним и обнаружил, насколько это освежает – иногда покидать свою уединенную командную высоту.

Но Пол Зигель был не только общителен и открыт. Он немедленно доказал, что может действовать и решительно, когда нужно. До его слуха дошло, что трое из директоров увлеченно обсуждают так полюбившуюся Маккейну идею лишних людей.Детективы, которых он к ним приставил, нашли и другие доказательства их связи с Маккейном, после чего он уволил их со словами «Лишние люди – это вы» и подал на них в суд, обвинив в измене, подстрекательстве к нанесению ущерба имуществу и промышленном шпионаже. Впоследствии он выявил и других «кротов» на разных уровнях управления и уволил всех без исключения.

Джон в общей сложности трижды пытался позвонить Урсуле. Первый раз он начал набирать номер, но на половине набора положил трубку, сказав себе, что она сама объявилась бы, если бы что-то питала к нему. Несколько дней спустя он пересилил себя и набрал номер до конца, но услышал автоответчик и снова положил трубку, не оставив сообщения: то, чего он хотел, не улаживается при помощи автоответчика. И когда несколько дней спустя сделал еще одну попытку дозвониться, аппарат не отвечал, лишь тянулись длинные, бесконечные и тщетные гудки.

В один из этих дней секретарша принесла ему письмо, заметно выделявшееся на фоне прочей почты.

– Мы сперва решили, что это одно из тех писем, которые вам иногда пишут дети, – сказала она, – но оказалось, что это деловое письмо.

– Деловое? – удивился Джон, беря конверт в руки. Как все письма, оно было, естественно, просвечено и вскрыто. Конверт был оклеен яркими марками и подписан неумелым почерком, но корректно: Мистеру Джону С. Фонтанелли.С марками Республики Филиппин. Отправителем значился некий Мануэль Мельгар.

– Кто такой Мануэль Мельгар? – пробормотал Джон и тут же все вспомнил. Остров Панглаван. Мальчишка. Который выпросил у него триста долларов.

В конверте было письмо, в котором Мануэль описывал свои успехи и поражения – он купил и переоборудовал трицикл, через два месяца поссорился с мистером Балабаганом и уже нашел другого скупщика рыбы, дела идут, причем самым выгодным неожиданно оказалась продажа сластей детям. Он приложил фотографию: трицикл, весь увешанный и оклеенный рекламными стикерами, за рулем – светящийся от гордости молодой филиппинец. Вторым приложением был листок в клеточку с тщательно расписанным планом погашения долга. Мануэль сам установил срок кредита – пятнадцать лет – и процентную ставку – 6 процентов. По его расчетам, ежемесячная выплата выходила 2 доллара и 53 цента. За первые полгода он приложил чек на 15 долларов и 18 центов.

– Да, черт возьми, – пробормотал Джон. – Невозможно избавиться от денег.

* * *

Пол, казалось, не мог понять причину волнения Джона. Он пробежал письмо глазами, спокойно изучил план погашения, указал на одну из цифр и сказал, берясь за калькулятор:

– Думаю, здесь он ошибся в подсчетах.

– Дело вообще не в этом, – вскипел Джон.

– А в чем же? Ты дал ему в долг, он выплачивает. Естественнейшее в мире дело.

– С процентами! – Джон вскочил. – Проклятье, я дал ему денег, чтобы у него был шанс… а теперь еще и зарабатываюна этом! Когда это кончится? Я даю людям деньги, они мне возвращают больше. Должно же это где-то оборваться! Иначе в один прекрасный день все деньги соберутся у меня, и что тогда? Тогда мне будет принадлежать весь мир, так? Но это же не имеет смысла.

Пол откинулся на спинку и задумчиво смотрел на него.

– Я не думаю, что это зайдет так далеко. Что тебе будет принадлежать весь мир.

– Пол, ко мне притекает больше денег, чем я раздаю. Чем же это еще может кончиться, как не тем, что они однажды все соберутся у меня?

– До сих пор все крупные состояния в какой-то момент снова исчезали.

– До сих пор.

– Если бы все было так просто, как ты только что вывел, весь мир давно бы уже принадлежал семье Рокфеллеров, если не потомку Фуггера.

Джон даже вскрикнул:

– А я, по-твоему, кто? Я и есть потомок Якоба Фуггера!

– Так говорит некая Урсула Фален. Но что касается меня, то ты, в первую очередь, потомок Франческо Фонтанелли.

– О, да. – Джон опустился в кресло, прижал ко рту сложенные ладони и уставился в потолок. Некоторое время длилось молчание, пунктиром прочеркнутое щелканьем шариковой ручки, которой играл Пол. – А как же с прорицанием?

– А что с ним? – Судя по голосу, Пол был сейчас далеко отсюда.