Один в поле воин

Он опять взмахнул рукой – и зал преобразился. Там, где только что не было ничего, кроме покрытого белой кафельной плиткой пола, теперь стояли рядами стеклянные шары, метра два в диаметре. А в шарах были дети.

Самые разные – от младенцев до подростков-старшеклассников. Кто-то сидел, скрючившись, уткнувшись головой в колени, кто-то яростно молотил кулаками непробиваемое стекло. Кто-то плакал навзрыд, кто-то яростно сверкал глазами, а кто-то глядел так, будто внутри у него было совсем пусто.

Саня узнал многих. Вот прилип лицом к стеклу Боров – то есть Димон Боровиков из девятого «б». То есть уже из десятого. Или, если уж совсем точно, теперь уже из никакого. Вот скалятся из шара гопники Лысый и Жжённый – шар им достался один на двоих. Вот горько рыдает восьмилетний мальчик Дениска, перемазанный зелёной масляной краской с головы до ног. Вот сгорбился Петька Репейников, молча переживает горе… а вот и Даша Снегирёва, сидит, уткнувшись лицом в колени… и на ней из одежды – только тёмно-синий купальник, а сама загорелая, будто не начало июня сейчас, а конец августа.

– Братишку высматриваешь? – улыбнулся мужчина. – Он там, далеко-далеко! – длинный, поросший рыжими волосками палец указал вправо. – А вот видишь этот уютный шарик? – палец переместился, и Саня обнаружил прямо перед собой пустую стеклянную сферу. – Он, конечно, не белый, зато для тебя! Здесь тебе будет по кайфу! А кроме того, тобой я открою новую серию в коллекции. Ты у меня получаешься первый волнорезовец! Как говорится, с почином!

Автомат не помог… наверное, от пистолета проку не больше. Но зато осталась граната… Только не повредит ли она шары, не разнесут ли осколки стекло? Саня подумал, и решил, что вряд ли. Выдернул с пояса верную надёжную Ф2, рванул чеку, бросил в мутанта, рухнул на пол, чтобы не задело самого… и не утерпел, поднял голову.

Граната взорвалась – цветными сполохами, прямо как полярное сияние. Ярко-алый соседствовал с лиловым, голубой плавно перетекал в синий, жёлтый переходил в оранжевый.

– Красиво, да? – улыбался кудрявый. – Это, кстати, и есть твой цветок эмоций! Ты же хотел его увидеть? Ну вот и наслаждайся. Скоро и локоть свой укусишь. Здесь всё лучшее – детям до шестнадцати!

Что ж, раз так – придётся волшебством. И плевать на правило номер раз! Такие твари не должны жить! Этот кудрявый – хуже всех кровососов вместе взятых! По сравнению с ним хищные слоны-мутанты – всего лишь безобидные пластмассовые слоники, вроде того, что в Краснодаре подарила Мишке тётя Тамара.

Он потянулся к белому шарику. Просыпайся, подъём. Сейчас будет образ цели… плоский блин, в котором и чёрные кудри, и халат, и брюки… и всё остальное сольются в одну неразделимую массу.

Но шарик не проснулся. Не оказалось его под сердцем – только сосущая пустота, как после выдранного зуба (такое случилось с Саней в том сентябре… зуб, к счастью, был молочный).

– Что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? – издевательски протянул кудрявый. – И не старайся. Нет уже у тебя волшебства, и знаешь почему? Потому что мы с тобой общаемся про «Волнорез». Догадываешься, кто я? Соображаешь, почему волшебство твоё протухло? Когда-то, давным-давно, когда я тоже был маленький и глупый, я, как и ты, бегал спасал детишек… но с тех пор прошли сотни лет, и я поумнел, нашёл смысл жизни. У меня уже нет вашего детского волшебства, но есть другое… ведь из детей можно выкачивать энергию напрямую, и с помощью некоторых тайных формул преобразовывать её в полезную работу. В полезную для меня!

– Сволочь! – прохрипел Саня. Он пытался подняться с пола, изо всех сил толкался руками, но не мог оторвать туловище от холодного гладкого кафеля. Прямо как тогда, на физре, после полусотни отжиманий.

– Какой есть! – пожал плечами мужчина. – Зато приятно. Впрочем, что-то мы заболтались. Пора тебе в шарик. Видишь, как весело выходит? Сначала шарик был в тебе, а теперь ты будешь в шарике!

Саня заплакал – горько, безнадёжно, как совсем недавно, у подъезда. И, как и в тот раз, ощутил, как сильные руки сжали ему плечи.

Но сейчас это был не Дима Якушев. Рыжий заяц выбрался из рюкзака – наверное, сумел расстегнуть изнутри молнию, и короткими передними лапами обнял Саню сзади.

– Не раскисай! Прорвёмся! – строго сказал он, и спустя секунду вырос. Если сперва он был не длиннее обычной линейки, то теперь сравнялся с Саней, но не остановился, а продолжал расти и меняться. Длинные уши его втянулись, а короткий хвост вытянулся – как и передние лапы, из которых вылезли мощные когти. Рыжая шкура покрылась чёрными полосками. И вот уже здоровенный тигр стоит над Саней, скалит пасть.

– Что это ещё за хулиганство! – раздражённо выкрикнул Кудрявый. – Вам кто позволил?

– Где бесполезно волшебство, там побеждает естество! – очень знакомым голосом произнёс тигр. И рыжей молнией взметнулся в воздух, ударил мощной лапой хозяина шаров, подмял под себя…

Когда Саня всё-таки сумел встать, никакого кудрявого уже не было. И шаров не было, и тигра… И вообще ничего, только мокрый белый туман, в котором слышался звон колокола. Непонятно откуда – казалось, сразу со всех сторон.

Он резко сел, помотал головой, открыл глаза. Комнату заливали солнечные лучи, будильник показывал восемь пятнадцать, а звенел лежащий на краю стола смартфон.

– Аллё! – прохрипел Саня, ещё не отошедший от недавних ужасов.

– В десять часов. Где всегда! – сообщил Дима и дал отбой.

– Кто звонил? – сунулся в комнату папа.

– Из школы! – сделав честные глаза, объяснил Саня. – Сказали, сегодня на практику чуть пораньше.

– Ясно, – кивнул папа. – Это я на всякий случай… вдруг что-то насчёт Мишки… Хотя вряд ли стали бы звонить на твой. Ладно, делай зарядку, одевайся, умывайся, и завтракать. Мне скоро уходить уже… по служебным делам. Телефон не забудь! Чтобы постоянно при тебе был!

– А где мама? – прыгая по комнате в поисках затерявшихся носков, спросил Саня.

– Ночью ей плохо стало, – хмуро сказал папа, – резко подскочило давление. Пришлось вызывать «скорую», её в 36-ю больницу отвезли. Я уж тебя будить не стал, ни к чему. На самом деле ничего страшного… может, ей и лучше денёк-другой побыть под наблюдением медиков… Пока не наступит ясность.

– Ты в полицию уже звонил? – Саня, наконец, поймал убежавшие под диван носки. – Есть новости?

– Звонил я Сухобрееву! – вздохнул папа. – Тот говорит, поскольку статья серьёзная, дело передают в Следственный комитет… не знаю уж, лучше это или хуже. Ну и в любом случае, будем действовать параллельными путями.

– Будем! – согласился Саня.

7.

Когда он вошёл в штаб, все уже были в сборе. Кроме Полины, которую увезли на дачу. Сидели в кухонном углу, негромко разговаривали, пили чай. Даже странно вспомнить, как совсем недавно здесь висела иллюзия – жаровня, дыба, шуршащие в гнилой соломе грызуны. Сейчас всё нормально – только вот с той разницей, что не слышен смех, никто не дурачится и не возится.

Он боялся, что все наперебой кинутся его жалеть, но такого не случилось.