Один вечер в Амстердаме

– Не думал, что придется оформить столько бумажек… Полдня, как курсант, бегал по управлению с мокрыми подмышками.

– Какие бумажки? – не понял Гордеев.

– Завтра в двенадцать у нас назначена встреча с месье Брауэром.

– Один из тех бельгийцев, которые прилетают по обмену опытом?

– Не совсем. – Илин присел за свой стол и достал бумаги из «дипломата». – Анри Брауэр – офицер полиции Нидерландов. Отдел по борьбе с наркотиками. Коллега наш. И здесь он не для того, чтобы опыт перенимать. Да и к группе бельгийцев его причислили, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Тогда для чего он здесь?

– Думаешь, мне известно? – спросил Илин. – Тайна за семью печатями, даже в управлении ничего не сказали на этот счет. Только дали общие рекомендации и приказали содействовать в полной мере. Одно могу сказать, голландцы в сотрудничестве с Интерполом ведут какую-то важную птицу, и им нужна наша помощь. Некий Зеф Ноли.

– Впервые слышу это имя.

Илин протянул Гордееву листок, на котором была отпечатана страница из паспорта господина Ноли.

– Он вчера прилетел в Петербург, – сказал Илин, – как и наш Анри.

– Настолько важная персона?

– Возможно. А может, мы просто потеряем время впустую, гоняясь за этим арабом.

– Албанцем, – поправил его Гордеев, вглядываясь в темное лицо незнакомого мужчины. – А Анри? Получается, ты с ним не виделся?

– Нет, – Илин налил себе еще один стакан воды и в раздражении добавил: – Я же сказал, что он в Питере. Я был в Москве и вместо него решал все бумажные вопросы.

– И где мы с ним встречаемся? – допытывался Гордеев, делая вид, что не замечает недовольства полковника. – В управлении?

– Антон! – вспылил Илин. – Любопытный, как женщина. Месье будет ждать нас в «Гранд-Отеле».

– Хорошо живет голландская полиция! Почему, когда мы отправляемся в командировку, нам не разрешают селиться в «Хилтоне»?

– Иди спроси у Махова, – ответил Илин, указав рукой на дверь.

Глава 9

В первый раз за последние несколько лет Войтович провел весь день с дочерью. И это было неожиданным подарком для обоих. Войтович отменил встречи, поручил работу Авилову и Ирме, в общем, позаботился, чтобы в этот день его никто не беспокоил. А все началось с обычного завтрака, во время которого Рита сказала, что не помнит, когда в последний раз ела мороженое, и добавила:

– Ты не угощал меня мороженым. Папа, мы с тобой никогда не ходили в кафе. Только бабушка покупала мне сладости и водила куда-нибудь. Правда, чаще всего она выбирала места, где на меня нападала зевота. Например, выставки, музеи. А я в это время мечтала о катке, сладкой вате и кинотеатре.

– Думаю, – Войтович подвинул к дочери блюдце с вареньем, – пришло время исправить недочеты в нашем общении.

– Малиновым джемом? – Рита обмакнула палец в красную жидкость. – Считаешь, что это равноценная замена? – улыбнулась она, облизав палец.

– Лишь начало. – Войтович последовал ее примеру, и спустя минуту они соревновались, у кого лучше получается есть густое варенье без помощи ложки. – И какова программа на сегодняшний день?

Рита растерянно посмотрела на него, поднялась со стула и вымыла руки.

– Не дразни меня, – попросила она. – Что бы я ни предложила, уже ближе к полудню позвонит Ирма и скажет, что ты нужен в офисе. Либо ты сам вспомнишь о неотложных делах и оставишь меня одну. А я буду стоять на улице со сладкой ватой в руке и с тоской в глазах смотреть, как ты садишься в машину и уезжаешь.

– Вот и нет! – Войтович в предвкушении потер руки.

Он не собирался терять удачную возможность провести с дочерью день. Ранее Рита не просила составить ей компанию. Наоборот, всячески демонстрировала, что не нуждается в нем. Но теперь, когда она сама делает первый шаг навстречу, он не посмеет отказать. Войтович многое бы отдал, чтобы их отношения стали теплыми и дружескими. Он любил Риту так сильно, как никого другого, и сделал бы все, о чем она ни попросила. Просто раньше все ее желания сводились к материальным ценностям, общение с отцом не входило в этот список. Однако сейчас в ней что-то изменилось. Войтович чувствовал, что его девочка переживает острую драму внутри себя, пытаясь вернуться в мир, о котором она давно забыла. Ей необходимы внимание и поддержка, и все это он мог дать своему ребенку.

– Итак, – Войтович постучал пальцами по столу. – Сейчас мы выпьем по чашечке кофе и решим, каким будет сегодняшний день. Оговорюсь сразу. Я сделаю несколько звонков, а после оставлю телефон дома. И машину тоже. Очень хочется покататься на метро, как в молодости.

Рита пораженно посмотрела на него, не выдержала и рассмеялась.

– Если это правда, – сказала она, – то, чувствую, день будет веселым!

– Еще бы! Одна поездка в метро чего стоит.

– Папа, – протянула Рита, сложив руки у груди. – Если я прошу слишком много…

Войтович не дал ей закончить, подошел и крепко прижал к себе. Маленькая, хрупкая, Рита, как никогда, напомнила ему свою мать. Он уже давно не вспоминал о Марине, но сейчас перед глазами появилось ее смеющееся лицо. Войтович зажмурился и потряс головой, пытаясь избавиться от призрака прошлого. Щеки Риты раскраснелись от удовольствия, она поправила волосы и улыбнулась отцу, став еще больше похожей на мать. Войтович дотронулся до ее тонкого носа, такого же, как у Марины, задумчиво провел пальцем по маленькому подбородку.

– Я напомнила тебе маму? – спросила Рита. – Прости, не хотела тебя огорчать.

– Огорчать? Слава богу, что ты похожа на нее, а не на меня! – Он похлопал рукой по наметившемуся животу и рассмеялся.

Рита улыбнулась следом.

– Папа, ты скучал по ней? – осторожно спросила она, понимая, что обращается к запретной теме, но не могла остановиться. – Мы никогда не говорили о маме…

– Очень скучал, – отозвался Войтович. – Думал, что не переживу того, что она оставила нас, а главное – тебя. Но, как видишь, мы справились.

– При этом я стала алкоголиком, а ты так и не нашел нового счастья, – вздохнула Рита и направилась в свою комнату.

– Ты куда? – спросил Войтович.

Он вдруг испугался, что разговоры о матери испортили Рите настроение и теперь она весь день пролежит у себя в комнате, грустная и ко всему безразличная. Рита повернулась к отцу и развела руки в стороны.

– Одеваться, – сказала она. – Или ты думаешь, что я решусь выйти на улицу в халате? Да и лицо стоит приукрасить, – добавила она, подмигнув ему.