Одиннадцать часов на трупе

– Ты что тут делаешь?

Гастон, лягнув высунувшуюся было в дверную щель руку Черепа, поспешил ответить:

– Сегодня утром я потерял запонку и решил посмотреть, не закатилась ли она к тебе.

– Хочешь, помогу, - предложила она, не замечая всей странности того факта, что муж искал запонку в темной до - этой минуты комнате.

Она подошла к нему. Он же прикрыл дверь, воскликнув:

– Ну вот, совсем рехнулся! Я вспомнил, куда она делась! Еще раз всего доброго, дорогая!

– Спокойной ночи.

Теперь он не спеша запер на ключ сначала одну, а затем другую дверь и присел на кровать. Нащупывая в ящике ночного столика сигару, он прошептал:

– Ну и вечерок! И тем не менее все прошло не так уж и плохо.

Он с гневом взглянул на труп. В суматохе он так и не успел сделать этого раньше.

– Негодяй!

Тело после двух переездов с квартиры на квартиру скрючилось на полу, напоминая скорее груду тряпья на лотке торговца, нежели порядочный труп. Даже череп, и тот был прикрыт завернувшимся костюмом. Гастон закурил, поднялся и перевернул труп на спину, придав ему позу, более приличествовавшую его состоянию. Он бросил взгляд на сиявший череп и выругался.

Крови не было, но от страшной силы удара циферблат и рельефные стрелки часов глубоко вдавились в белую кожу, оставив отпечаток в зеркальном отображении.

Череп показывал одиннадцать часов.

ГЛАВА 7

ПРЕСТУПЛЕНИЕ (от лат. crimen) - любое тяжкое нарушение моральных, религиозных или гражданских законов. Напр.: преступные элементы, рост преступности.

Словарь Ларусс

Гастон стал звонить на виллу в Сюси-ан-Бри. Проявляя бдительность, он говорил очень тихо, и телефонистка вынудила его повторить номер телефона несколько раз. Наконец на том конце провода послышался голос шурина.

– Это Гастон. Немедленно выезжай в Сен-Клу.

– Зачем?
– взорвался Филипп.
– Я тут кисну уже два часа, а теперь ты ломаешь весь наш план! Что все это значит?

– Это значит, что дела плохи и что тебе нужно сейчас же явиться сюда. Оставь машину на некотором расстоянии от дома, чтобы никто не слышал, как ты подъехал. Не звони у решетки - двери будут открыты. Жду тебя в столовой.

Он тихонько положил трубку на рычаг и вслушался. В доме царила мертвая тишина. Что касалось Черепа, то опасаться, что он расшумится, теперь уже не приходилось. Гастон мысленно удостоил его сожаления. Череп был неглупым человеком, по-своему даже образованным, и если бы он захотел применить свои способности на какой-нибудь достойной и честной стезе, то мог бы претендовать на выход в самые высокие сферы. Став же на криминальный путь, он понес заслуженное наказание. Преступление никогда не окупается.

Встав на колени, Гастон Беррьен обшарил карманы своей жертвы. Он с интересом ознакомился с его удостоверением личности. При жизни Черепа звали Альбер Перуж, родился в пятнадцатом округе Парижа девятого января тысяча девятьсот двадцать пятого года. В графе "профессия" значилось "служащий".

В бумажнике Перужа, помимо нескольких похабных фотографий, на которые Гастон взглянул лишь мельком пресыщенным взглядом, он обнаружил любовное послание, подписанное "Пиньюш", и две денежные купюры по пять тысяч франков каждая. В карманах - платок, залежалые билеты на метро, билет в кино и нож со штопором.

Спрятав всю добычу в ящик ночного столика, Гастон закурил сигару. Филипп явится с минуты на минуту.

Он бесшумно вышел из комнаты, закрыв её на ключ и положив его в карман. Затем он спустился вниз, вышел в сад и открыл дверь ограды. По пути в дом он оставил незапертой и входную дверь. Шляпник прошел в столовую, попыхивая сигарой. В темноте уютной комнаты он расслабился настолько, что заснул. Филиппу пришлось слегка потрясти его, чтобы услышать:

– А? Что? Ах, это ты. Ты меня разбудил.

– Это уж точно, - прошептал Филипп.
– Так в чем же дело?

Чтобы окончательно прийти в себя, Гастон налил себе в пузатую рюмку коньяку. После этого, склонившись в полутьме к шурину, он коротко рассказал ему о разыгравшейся драме. Филипп на минуту задумался.

– Ты правильно сделал, что позвал меня. А я уже и могилу приготовил для этого бедолаги, набив, однако, при этом мозоли. Она ждет его. Давай перетащим его в мою машину, я поеду и закопаю его, как условились. Нет проблем. И все же этот тип был опасен со всеми этими его предосторожностями. Если бы ты не пристукнул его, мы оказались бы в той ещё ситуации! К счастью, в целом все прошло неплохо. Где тело?

– Наверху, одному его вниз не снести. Филипп в свою очередь подкрепился коньяком и предложил:

– На всякий случай надо бы выпотрошить его карманы, чтобы затруднить опознание.

– Уже сделано. Я рассчитывал обнаружить в его бумагах имя женщины, что нас заложила, но ничего не нашел, кроме письма, подписанного "Пиньюш"... Это уменьшительное от какого-то имени. Нет ли кого среди наших девочек с таким имечком?

Филипп стал рассуждать вслух:

– Пиньюш, Пиньюш... В письме не было других данных?

– Никаких.

– Пиньюш... Посмотрим-ка ещё раз: Барбара, Жильда, Роза, Стефани, Лулу, Коринн, Адриенн, Мишлин... Нет, никакой Пиньюш среди них не вижу. Но письмо ты сохрани. Я добуду образцы почерка всех наших малышек, и простым сравнением мы все выясним.

Внезапно его, казалось, поразила одна мысль:

– Послушай, но узнав, кто это, придется...

– Увы, ты прав, - прервал его Гастон.
– Весьма сожалею, но...

– Досадно. Надо ведь: ни одного прокола за пять лет, а тут вдруг навалилось все сразу, одно за другим, и мы вынуждены... Ах! Не нравится мне все это.

– Как будто я в восторге!
– вздохнул Гастон.
– Еще коньяку?..

– Капельку. Спасибо. Кстати, возьми пистолет, он мне больше не нужен. Пока не нужен.

Гастон положил оружие на стол. Осушив рюмки с коньяком, оба поднялись на второй этаж. В коридоре Филипп стукнулся коленом о здоровый, деревенского фасона, сундук и приглушенно выругался.

_ - Ш-ш-ш...
– взъярился Гастон.

Филипп, потирая ушибленное место, терпел изо всех сил. Приоткрылась дверь, и в темный коридор вырвался прямоугольник света. Возникла фигура одетой в домашний халат Франсуазы. Она упрекнула:

– Ты бы лучше свет зажег, чтобы не... Смотри-ка, Филипп! Добрый вечер. Вот это сюрприз!

Щелкнул выключатель, залив коридор светом.

Мужчины застыли в полной растерянности, беспомощно ответив руки и еле сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Франсуаза забеспокоилась:

– Надеюсь, Лили здорова?

– Да, да, все в порядке, - поспешил заверить её Филипп.
– Я просто находился тут неподалеку, увидел, что горит свет, и подумал: зайду-ка я их проведать. Вот и все. У вас все в порядке, Франсуаза?