Одиннадцать друзей Лафейсона

– Привет, балбесы, - голос Сиф отдался эхом от кафельных стен помещения.

– Привет, мам! – тут же завопил Бартс.

– Милый, слово «балбесы» к тебе не относилось.

– Я понял, - и ребенок вновь вернулся к своему занятию по плаванию.

– Ребят, у меня есть новости, - было непонятно: то ли Сиф рада, то ли нет, но эмоции ее явно переполняли.

– Вещай, - бросил Старк.

– Я прошла. Меня взяли.

– Поздравляю! – Тони тут же подлетел к подруге и приобнял ее за плечи. – Ты же у нас главный мужик, так что я не сомневался даже.

– Локи? – позвала девушка.

– Да? – Лафейсон, наконец, пришел в себя.

– Все нормально.

– Да, - тихо ответил Лафейсон и посмотрел на плескавшегося в воде Бартса. – Все нормально.

2002г.

Локи понимал, что у него нет никакого права просить Сиф остаться, а тем более ломать мечту всей ее жизни. Так же Лафейсон осознавал, что нет совершенно никакого смысла просить оставить Бартса здесь – ребенок должен быть с матерью. С родной матерью, а не с ним, кто всего лишь сказал «да», когда попросили.

– Надо было мне не глупить и жениться тогда на тебе, - тихо выдохнул Лафейсон.

– И что? Локи, ты не был бы счастлив со мной, а я с тобой. В один прекрасный момент влюбился бы ты или я, а может и одновременно, а после, как обычно развод. Тебе это надо?

– Я буду скучать по тебе и… Бартсу.

– Я знаю, но…

– Твоя мечта и цель, я помню. Все проходит, пройдет и это.

– Не надо, чтобы проходило. Приезжай, я всегда буду рада тебе.

– У меня готовится важный проект.

– Но выходные же будут?

– И то верно.

– Из тебя вышел отличный отец.

– Ты забыла добавить частицу «бы».

– Нет, не забыла, - Сиф по доброму улыбнулась и взяла Локи под руку. – Ее и не должно там быть.

– Оставайся, - набравшись смелости, Локи одним словом признался обо всех своих страхах. – Хотя нет, ты права, так будет лучше. В Европе вам будет безопасней.

– Ну вот, а ты мне говоришь про какое-то «бы».

Практически год Сиф готовили к бессрочной командировке, следовательно Барст довольно часто оставался без присмотра матери, которую с таким удовольствием подменял Локи, забывая о своих делах, но агентство ему это прощало. Директорат считал эту «слабость» совершенно нормальной и закрывал глаза в обмен на обещание «служить верой и правдой» после отъезда Бартоломея.

– И это ты считаешь нормальным? – девушка тыкала пальцем на приклеенного скотчем ребенка к стене и злобно смотрела на Локи. – Ты что вообще натворил?

– Ма, все нормально!

– А ты помолчи, пожалуйста. Лафейсон?!

– Да, - еле сдерживая смех ответил Локи.

– Ты вменяем?

– Вполне. Нам вот весело.

– Мам, ну ведь правда весело!

– Так, ты виси, а мне нужно поговорить с новоявленным человеком-пауком, - Сиф указала Локи на выход, и Лафейсон, все так же давя смех, вышел.

– Я тебя слушаю.

– Неделя, - Локи сразу понял, о чем идет речь, и эта новость быстро стерла с его лица ухмылку. – Мы улетаем через неделю.

***

– Ну что, парень, тебе пора, - Локи уперся коленями в кафельный пол, чтобы сровняться с Бартсом. – Я могу взять с тебя несколько обещаний?

– Конечно, - для пущей уверенности ребенок закачал головой в утвердительном ответе.

– Будь умницей, хорошо? И береги маму, она у тебя немного того, - Лафейсон закрутил пальцем у виска, чем вызвал звонкий смех ребенка. – А еще… Знаешь, если тебе захочется чего-то очень сильно, настолько сильно, что ты будешь называть это словом «судьба», то иди к своей мечте и не думай сдаваться. А еще ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью, даже если я буду очень далеко, то, поверь, либо твоя мать, либо дядя Тони знают, где меня найти.

– Я понял.

– Прекрасно.

– Мы же еще встретимся?

– Конечно, мы обязательно встретимся и не раз.

– А ты приедешь к нам на Рождество? Мы всегда праздновали вместе.

– Я постараюсь, Бартс, - смотря в эти чистые голубые глаза, Локи узнавал себя в этом же возрасте, но все факторы говорили ему слово «нет», и от этого становилось хоть чуть-чуть, но легче. – Я буду стараться изо всех сил.

– А я буду ждать, - не смотря на то, что Локи практически сидел на полу аэропорта, Бартоломею пришлось привстать на носочки, чтобы обнять Лафейсона. – У тебя все будет хорошо.

– Да. У меня все будет хорошо.

Еще никогда в жизни Локи не проводил столько много времени в аэропорте, как тогда. Рейс Сиф и Бартса уже давно улетел и даже возможно уже пересекал океан, но Лафейсону просто не хотелось идти домой, так что он сидел за столом кафетерия, пил уже четвертую кружку крепкого кофе, хотя раньше не мог перенести и одну, и смотрел вслед улетающим самолетам. Аэропорт дело довольно хорошее – тебя не выгонят, здание не закроют, так что можно просто сидеть и думать, хотя Локи не думалось, и единственное, что смогло вернуть его в реальность – звонок телефона, оповещающий об смс: «Возможно не время, но я нашел нам отличную работу. Как ты относишься к Франции?».

========== S04E10 Tony’n’Steve ==========

Стив любил свою работу. Стив вообще любил любую работу, главное, чтобы было чем заняться, и неважно каким именно было это занятие и в чем оно заключалось. Однако есть одно «но» - дело не должно противоречить принципам Роджерса, а этих принципов у него было вагон и маленькая тележка. Не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства, не желай дома и жены ближнего своего и прочее, хотя верующим, а уж тем более праведником, Стив никогда не был. Его родители всегда настаивали на том, чтобы он пошел по их стопам: рано женился на одной из одноклассниц, наделал детишек не меньше трех штук и занимался бы хозяйством и фермой, но Роджерс не оправдал их ожиданий и первым делом после наступления восемнадцатилетия завербовался, да только его не взяли. Щуплый и тонкий по тем временам Стив был совершенно негоден для каких-либо боевых действия, но, получив отказ, Роджерс не опустил руки. Больше года тренировок и строгой диеты понадобилось этому худощавому парню чтобы превратиться в настоящего бойца, бывшие недоброжелатели которого в страхе разбегались кто куда и желательнее подальше. И тут вроде бы достижение мечты возможно, что вот оно – иди и бери, но время меняет людские приоритеты.

Тони не мог терпеть свою работу. Более того – он не переносил ее на дух, во всяком случае ту, которую навязывал ему отец. Компания, директорат, совещания, командировки, денежный оборот, акции – до всего этого Старку совершенно не было никакого дела, и пока отец будет заниматься Старк Инкорпорейтед, Тони даже близко не подойдет к этому чудовищному зданию, от вида которого его начинало тошнить. Зато в агентстве было весело и именно там ценили Тони, как человека, как достойного ученого, как имеющего хорошие перспективы сотрудника. Именно там младший Старк мог проводить все свое свободное и не только время, разрабатывая очередной нелепый, но невероятно грандиозный план, изучая технику, планируя очередное достижение или прорыв. Именно в этом Тони чувствовал себя, как рыба в воде, а какие-то переговоры и бумажки приравнивались к жизни на Марсе – то ли есть, то ли нет.

Стив уехал из родного дома довольно поздно, если сравнивать с другими его одногодками, но уйти раньше не представлялось возможности. Родительское давление в виде «ты должен помогать нам по хозяйству» доставало юного Стива хуже некуда. Конечно, ведь только старший сын Роджерсов был в состоянии выполнить работу за троих и даже не выказать видов на усталость, однако всему приходит конец. Одним весенним вечером терпение Стива лопнуло, и Роджерс, собрав самое необходимое, решил раз и навсегда покинуть эту «дыру», и неважно, что будет дальше. Главное не здесь. Как и предполагал Стив, разразился грандиозный скандал, но сам Роджерс даже слова не сказал, а лишь протянул отцу руку, которую тот не пожал, и обнял на прощание мать. Конечно же родители Стива любили своего старшего сына, но, к сожалению, совсем не разделяли его взглядов и считали, что большие города - рассадник пьянства, наркотиков и разврата, не задумываясь над тем, что любой порок для Роджерса был сродни предательству самого себя, а предательство гораздо хуже любого порока.