Одиннадцатый император

Буншан Изоб сел прямо. Сердце в груди забилось с утроенной силой, а пальцы правой руки обхватили рукоятку верной катаны. Пусть он стар и разбит, но не позволить кому бы то ни было прикончить себя прямо в паланкине, как барана на бойне. В первую очередь он самурай.

Мощный удар ногой сорвал с петель хилую дверцу. Буншан Изоб выскочил наружи. Верная катана с радостным свистом рассекла воздух. На него тут же кинулся незнакомый самурай, концы красной повязки на его голове разлетелись в разные стороны. Рядом, в опасной близости, просвистел меч противника. А теперь его очередь! Верная катана рубанула вражеского самурая поперёк груди. На чёрной полинявшей накидке проступила яркая красная полоса. Буншан Изоб юлой развернулся на месте. Одним противником меньше.

Напавших едва ли больше четырёх десятков. Зато на их стороне оказалась полная неожиданность. Как на грех, тёплые накидки самураев охраны пропитались влагой, отяжелели и едва ли не в прямом смысле связали им руки. Буншан Изоб скосил глаза. Простолюдины-носильщики, жалкие черви, попадали на землю и согнулись в три погибели – никакого толку от них.

Шаг на встречу, Буншан Изоб плечом сшиб с ног самурая в красной повязке. Верная катана со звоном перехватила клинок другого. Мышцы на руках вздулись от напряжения, Буншан Изоб с рёвом оттолкнул от себя противника. Просто так его не возьмут! Но нельзя победить только обороняясь.

Ещё шаг на встречу, острая катана взвилась над головой. Сбитый с ног самурай испуганно попятился назад. Но тут подлый удар в спину приковал на месте. Буншан Изоб опустил глаза. Из его груди вышел, будто выглянул, вражеский меч. Со скошенного кончика сорвалась капелька крови.

Ну вот и всё. Руки безвольно опустились. Кончик верной катаны ткнулся в мокрую брусчатку. По крайней мере, он умрёт как настоящий самурай, в бою с мечом в руках.

Свист воздуха. На шее выступила красная полоса. Голова Буншана Изоба чуть подпрыгнула и тут же рухнула вниз.

– Предатель мёртв!!!

Победоносный вопль словно раскат грома прокатился над местом схватки. Айдан Луган, старший охраны великого советника, резко развернулся. Самурай в красной повязке с гордым видом потряс отрубленной головой великого советника.

– Отступаем!!!

Новая команда. Напавшие тут же, словно тараканы, брызнули в разные стороны. Самурай с головой великого советника вложил катану в ножны и рванул со всех ног. Ещё немного и он скроется с бесценным трофеем в переулке.

Ну уж нет! Айдан Луган сорвался с места. Резкий взмах! Острая катана словно копьё взвилась в воздух. Самурай в красной повязке будто споткнулся на ровном месте. Ещё миг, противник плашмя рухнул на мостовую. Чёрная рукоятка катаны с переплётом из кожаных ремешков будто выросла из его спины между лопаток. Голова великого советника откатилась в сторону.

Ну вот и всё, Айдан Луган поднял с мокрой мостовой голову Буншана Изоба. «Люди высокий намерений», а это были именно они, попытались не просто убить великого советника. Нет. Они попытались украсть его голову. Тогда имя Буншана Изоба и его семьи было бы покрыто позором. А так, Айдан Луган сдвинул в сторону с лица Буншана Изоба растрёпанную косичку, пусть охрана не сумела уберечь самого великого советника, зато спасла его честь.

Глава 4. Поймать момент

– Где найти принца Ганжана Лингау? – Нитван Лихтад, придворный, навис над слугой в ярко-жёлтом кимоно с изумрудным драконом на спине словно скала.

– Вон там, витус, – рука слуги указала в сторону личных покоев принца во Внутреннем дворце.

Слуга ответил на грани приличия. Пусть простолюдин стоит как и полагается с учтиво согнутой спиной и опущенными глазами, однако на его лице ни капли страха или хотя бы благоговения. Его не пугает ни грозный вид придворного самурая, ни даже правя рука, что так выразительно обняла рукоятку катаны. Знает, подлец, что в Императорском дворце обнажать клинок категорически запрещено под страхом сэппуку.

– Я уже был там, – Нитван Лихтад грозно сдвинул брови, голос грозно заурчал от тихого гнева, – его там нет.

Всё равно не помогло. Слуга в ярко-жёлтом кимоно даже не дрогнул. Хотя любой другой простолюдин на улице Нандина давно бы обделался от страха самым постыдным образом.

– Смею заверить вас, витус, принц Ганжан Лингау только что проследовал в свои покои.

Нитван Лихтад молча развернулся на месте. Ножны катаны как бы случайно чиркнули слугу по бедру. Через пару шагов Нитван Лихтад бросил взгляд через плечо. Проклятье! Всё равно не помогло. Дворцовый слуга, как ни в чём не бывало, распрямил спину и отправился по своим делам дальше по широкому коридору.

Со слугами в ярко-жёлтых кимоно с изумрудными драконами всегда так – ну не боятся они самураев. Даже самых родовитых и грозных всё равно не боятся. А всё потому, что они – личные слуги самого императора и его семьи. Что для этого слуги какой-то там придворный, у которого даже должности толковой нет? Так, один из многих самураев, что бродят по коридорам и залам дворца каждый день.

Ладно, хрен с ним, Нитван Лихтад поправил пару мечей за поясом. Слуга показал, где можно найти принца и ладно. Не стоит размениваться на мелкую месть, когда от возможных перспектив буквально захватывает дух. Нитван Лихтад глубоко вздохнул, будто ему и в самом деле вдруг стало не хватать свежего воздуха. А всё потому, что буквально вчера Великий Создатель наконец-то прибрал к себе Буншана Изоба, прежнего великого советника, второго в благословленной Тассунаре после самого императора, разумеется.

Момент! Нитван Лихтад прибавил шаг. Нужно ловить момент. Рабочая комната великого советника не будет долго пустовать. Присесть за рабочий столик, где не так давно сидел Буншан Изоб, и взять в свои руки судьбу великой империи. Что может быть лучше и величественней? Правильно, Нитван Лихтад скупо улыбнулся, ничего не может быть. Но! Всё не так просто.

Нельзя подойти к императору, упасть ему в ноги и попросить назначить на должность великого советника. Подобных просителей вокруг Тогеша Лингау как собак нерезаных. Нет. Можно и нужно поступить по-другому, гораздо более хитро и тонко.

Так, он должен быть где-то здесь, Нитван Лихтад оглянулся по сторонам. Личные покои принца Ганжана Лингау занимают всего две комнаты во Внутреннем дворце. Впрочем, неудивительно: у императора больше тридцати детей, на всех не напасёшься. Принц Ганжан Лингау ещё шикует. Остальным его братьям и сёстрам приходится довольствоваться куда более скромными комнатами, а то и делить одну на троих-четверых.

В правой комнате тихо брякнула чашка. Нитван Лихтад тут же повернул голову. Через полупрозрачную подвижную перегородку просвечивают два силуэта. Наверно, один из них принц.

– Прошу прошения, ваше величество, – за порогом комнаты Нитван Лихтад опустился на пол и низко поклонился, лоб выразительно коснулся натёртой до блеска половой доски.

– Что вам нужно, уважаемый, – Ганжан Лингау опустил на столик перед собой тёко, крошечную чарку для горячего сакэ.

В двадцать девять лет самураю полагается быть сильным и подтянутым, особенно если он не отягощён делами и заботами. Принцу Ганжану Лингау скоро исполнится тридцать. Какой-либо должности у него нет. Однако самый старший сын императора не любит утруждать себя тренировками с мечом или луком. За последние несколько лет Ганжан Лингау заметно поправился. Пояс, за который, как и положено, заткнут вакадзаси (короткий меч), стягивает позорный живот. Щёки принца оплыли, а пальцы больше напоминают связку переваренных колбасок. По этим причинам принц предпочитает носить просторные кимоно из шёлка.