Одиночество Калли и Кайдена

– Когда это? – вопрошает Дейзи и смотрит на меня в упор с таким видом, будто готова выцарапать мне глаза. – Ты спишь с ней? Если так, то это отвратительно и смешно!

Какое-то мгновение меня подмывает сказать ей, что да, сплю, а потом стоять и смотреть, как она уходит и избавляет меня от своего присутствия в моей жизни. Но что я потом буду делать? Встречаться с кем-нибудь другим? С Калли? Хотя мне – и моему приятелю – эта идея нравится, Калли слишком хороша для меня. За недолгое время, проведенное с ней, я это отлично понял.

– Нет, я с ней не сплю, только иногда разговариваю.

Это отчасти правда, Калли нужна мне для этого.

Калли

В библиотеке никого нет, кроме библиотекарши, которая возит на тележке книги и расставляет на полки. Наверное, она живет одна и у нее несколько кошек. Интересно, она счастлива?

– Как скоро мы сможем поговорить о том, что произошло? – спрашивает Сет, перелистывая страницы учебника.

Я чувствую себя ужасно, как ребенок, только я больше не маленькая девочка. Я взрослая женщина, учусь в колледже, а реагирую как школьница. Ненавижу эти встречи с людьми из прошлого, они отбрасывают меня в темноту и печаль, которые, вероятно, всегда были частью меня.

– О чем тут говорить? – Я пожимаю плечами и выделяю ярко-желтым маркером строчку на странице.

Сет вырывает у меня из руки маркер. На листе остается желтая полоса.

– О том, что ты позволила этой чертовой сучке наехать на тебя, а Кайден стоял рядом и рта не смел раскрыть.

– С чего бы ему открывать рот? Он всегда так себя вел. Это не его проблемы. – Я бросаю взгляд на окно, сквозь стекло в комнату проникают солнечные лучи. – Случилось то же самое, что случалось со мной всю жизнь. Скоро она уедет, и мне больше не придется о ней вспоминать.

– Ничего подобного происходить не должно. – Сет бросает маркер на стол и смотрит на деревья. – Тебе нужно быть увереннее в себе и научиться давать отпор. В следующий раз, когда она выкинет что-нибудь подобное, вырви ее липкие наращенные волосенки.

– У нее наращены волосы? – спрашиваю я, и Сет кивает. Я улыбаюсь, но потом качаю головой. – Если бы ты встретился с теми, кто мучил тебя в школе, ты смог бы не дрогнуть?

– Мы говорим не обо мне. – Сет давит на меня тяжелым взглядом, захлопывает книгу и складывает на ней руки. – Мы говорим о тебе.

– Я больше не хочу, чтобы мы говорили обо мне. У меня от этого голова болит. – Я беру со стола маркер и закрываю его колпачком. – Не посвятить ли нам этот день учебе? Мне нужно поработать над несколькими проектами.

– Ладно, – вздыхает Сет, складывает учебники в стопку и сгребает их со стола. – Но когда я вернусь к себе в комнату, то добавлю к списку: «Не позволяй никому на тебя наезжать».

Кайден

Я уже неделю не общался с Калли. В последний раз, в день приезда Дейзи, все закончилось бессмысленной перепалкой и холодным прощанием. Не могу определить, кто кого избегает, когда речь идет о нас с Калли. Но чем дольше мы не видимся, тем больше я думаю о ней.

Вчера ко мне в общежитие ненадолго заезжала мама, она была по делам в городе. Обычно моя мать прибегает к этой лжи, когда на время отрывается от пьянства, чтобы посетить спа-салон и протрезвиться. У нее есть рецепт на болеутоляющее и вдоволь вина. Сколько себя помню, так было всегда. Может быть, поэтому она никогда не вмешивалась в драки. Однажды я попытался сказать ей об отце, но она не проявила особого желания что-нибудь предпринять.

– Теперь тебе надо стараться, – сказала она, отхлебывая вина. Несколько капель пролилось ей на блузку, но она не заметила. – Иногда нам приходится трудиться изо всех сил. Это называется жизнь, Кайден. Твой отец хороший человек. Он предоставил нам крышу над головой и дал больше, чем дают своим семьям многие другие. Без него мы могли оказаться на улице.

– Но я стараюсь как могу, а он только еще больше бесится. – Я стоял у другого конца стола и сжимал кулаки.

Мама переворачивает страницу журнала, и когда я заглядываю ей в глаза, в них пусто, она кажется мне привидением, как и я сам.

– Кайден, я ничего не могу сделать. Мне очень жаль.

Выхожу из комнаты в полной прострации, у меня только одно желание: пусть бы хоть в эти две минуты она была другой – той, которая улыбалась и устраивала вечеринки и благотворительные приемы. А не этой заторможенной зомби, накачанной колесами.

* * *

– Что с тобой сегодня, черт возьми?

Люк бросает мяч в сторону ворот, далеко от того места, где я стою. Мы одеты в спортивную форму, потные и уставшие, но я не могу остановиться.

– Может, хватит на сегодня? – Щеки у Люка красные – видно из-под шлема, а рубашка пропиталась потом. – Я падаю с ног. Тренировка закончилась два часа назад.

– Да, так и есть.

Пинаю конус, он сминается и летит в сторону трибун. На нижнем ряду сидят две девушки. У них на коленях лежат книги, подружки перебрасываются словами и делают вид, что занимаются, а сами следят за нами.

– Сколько сейчас времени? – Я смотрю на серое небо и обвожу взглядом окружающие поле трибуны.

– Не знаю, но точно поздно, и с меня хватит. – Люк пожимает плечами и идет по траве к туннелю в раздевалку, на ходу снимая шлем.

Я бреду за ним, но боковым зрением замечаю Калли. Она сидит на траве под деревом на дальнем конце поля, за зеленой изгородью. Перед ней разложены бумаги, она читает, покусывая кончик ручки.

Мне кажется, это я избегаю ее, потому что из-за нее вижу грязные сны и чувствую нечто такое, к чему не привык: желание защищать, биение глупого сердца, которое как будто впервые ожило. Расстегнув ремешок под подбородком, снимаю шлем и направляюсь к ней. Она поглощена записями в тетрадке, меня не замечает.

Навалившись на изгородь, я перекидываю через нее ноги и приземляюсь на другой стороне. Одергиваю рукава рубашки и останавливаюсь в нескольких метрах от углубившейся в чтение Калли. Волосы у нее довольно небрежно скручены в узел на затылке. Она одета в рубашку с коротким рукавом, а куртку обвязала вокруг талии. Вот она перестает покусывать ручку и подносит лист к глазам, но когда на нее надвигается моя тень, она поднимает взгляд и вздрагивает всем телом. На секунду мне кажется, что она сейчас вскочит и убежит.

– Ты меня напугал. – Калли тяжело дышит и кладет ладонь на вздымающуюся грудь.

– Это точно. – Я провожу рукой по влажным от пота волосам, а затем медленно присаживаюсь перед ней на корточки, чтобы снова не напугать. Если я что-то успел узнать о Калли, так это то, что она не любит, когда в ее личное пространство вторгаются без предупреждения. – Что ты здесь делаешь?

– Домашнюю работу… – Калли смотрит на свои листки, потом снова на меня. – Мне нравится иногда сидеть здесь. – Она оглядывается на игровое поле и как будто перебирает в голове какие-то мысли. – Это напоминает мне о том времени, когда отец работал тренером, а я сидела у поля во время тренировок.