Одиночество

— За Антонова взялись взапрок, братцы! — шумел Андрей Андреевич. — Сам Ленин за него принялся. Каюк ему!

4

В конце мая Антонов оставил Каменку.

В последний раз проехал Антонов по сумрачным улицам «ставки», в последний раз услышали каменские мужики лихие переливы гармошек и то, что выводили с присвистом песенники:

Пулеметы затрещали, Александр кричит: «Ура! По колени в крови стану, Чтобы власть была моя!»

Да, держался еще Антонов за власть, еще писал воззвания и приказы, бахвалился своими войсками. Но даже самые верные деревни и хутора смотрели неласково, все чаще убегали люди из полков. А тут Советы объявили добровольную явку, гарантируя свободу каждому сдавшемуся с оружием. Архангельский полк всем составом при оружии отдал себя в руки красных.

Кряжистые мужички знали о разброде в армии Антонова, но сдаваться еще не думали. Да разве они сила? С одними богатеями долго не повоюешь, — это Антонов хорошо понимал.

В конце мая он снова попросил собрать комитет. Делегаты заявили: мирские сходки поручили им хлопотать о прекращении восстания.

Антонов накричал на них и самолично закрыл совещание. Делегаты покинули помещение, полные злобы и негодования: ругань Антонова взбеленила их.

Тяжкие начинались для антоновцев времена. Села откалывались от восстания. Нечем стало кормить людей, лошадей, и не на чем стало ездить. Антонов распорядился брать лошадей и продовольствие силой. Да иного выхода и не было: надвигалась на восставших железная стена броневиков, бронепоездов, орудийных батарей. Красные жали Антонова к лесам, и он уходил туда, как волк в логово, чтобы отлежаться, залечить раны, войти в силу и вновь выйти на охоту.

Антонов сократил фронт, отказавшись от операций в дальних районах, приказал Косовой вывезти оттуда хлеб и продовольствие, фураж и оружие. Потом вызвал из Грязного Сторожева.

В теплый вечер Сторожев явился в штаб; он помещался теперь в лесу. Сумрачно встретил его Антонов; угрюмая складка прорезала его лоб.

Он приказал Сторожеву сдать вохровский отряд Герману и уйти в подполье; нужно будет поддерживать связи, собирать, если можно, людей, держаться до последнего вздоха, чтобы знали: жив Антонов, он еще борется, он еще силен.

Сторожев тяжело взобрался на лошадь и поехал, сам не зная куда.

Книга третья ВОЛК

Глава первая

1

Итак, уничтожение живой, боевой силы повстанья и создание политического перелома в сознании среды, питавшей антоновщину, — главные задачи.

Красные части очищают от бандитов село за селом, волость за волостью.

Войска разделены на группы, участки и районы. Политические комиссии на местах созданы: их задача — воссоздание разрушенного советского аппарата. Представитель ВЧК установил контакт с полномочной комиссией и командующим войсками и принялся выполнять свою задачу: ловить антоновцев после распыления повстанческих полков.

Курсантские части Московского и Орловского военных округов направлены в центр восстания: Трескино, Калугино, Каравай.

Это был смелый и разумный ход: курсанты перехватили обычный путь антоновских полков и сдвинули их питательные базы к югу — на Балашовскую ветку.

На Трескинских лугах, там, где в девятнадцатом году Антонов собирал дезертиров, будущее ядро своих армий, курсанты построили окопы, наблюдательную вышку и начали систематически очищать район.

Курсанты, заняв огромный район — сердце повстанья, вели разведку, захватывая по радиусу вое большую территорию, не давая противнику даже приближаться к нему.

Важнейшие базы Антонова рушились. В Балыклее, Инжавино, Рамзе, Трескино и Калугино восстановлены Советы: мужики несли повинную. Эти места уже безвозвратно были потеряны им.

Но Антонов и на этот раз перехитрил красное командование: он ушел от разгрома, избрав кружной путь через Хитровщину, Паревку, вниз на Никольский Перевоз, пересек железную дорогу и устремился на юг — в Саратовскую губернию. Главная боевая сила, самые отборные полки — Паревский, Низовский, Семеновский, гвардейский Санфирова, Верхоценский и Нару-Тамбовский — вышли из окружения.

Вдогонку за Антоновым командарм послал сильную группу Уборевича.

2

Вспомнив старые добрые времена, Антонов снова захотел поиграть в кошки-мышки, поводить, помотать красных, утомить, обессилить и разбить.

Он уходил от красных, меняя лошадей, делая в сутки по сто верст.

Но красные наседали.

Антонов уходил на юг: ударная группировка Уборевича неотвратимо настигала его. Александр Степанович отвертывался от укусов, петляя, заметал следы, но то, что так легко вершил он среди преданных мужиков Кирсановщины, шло прахом здесь, в окружении озлобленных разорением саратовских мужиков.

Ох, сердит был Антонов на саратовское мужичье! Ни лошадей, ни кормов, ни ночевок; ненавидящими взглядами встречают, яростными — провожают.

Под Еланью Антонов принял бой. Уборевич разгромил его, разгромил так, что казалось, после этого удара не оправиться Александру Степановичу.

Приказав разгромленным полкам распылиться и спасаться кто как может, Антонов назначил им сбор в Черкасских и Пущинских лесах Кирсановщины, а сам с несколькими штабными работниками, братом Димитрием, Абрашкой, комендантом Трубкой, адъютантом и десятком до зубов вооруженных охранников пробился через заслоны красных.

Тщетно искали его под Еланью среди убитых; тщетно опрашивали пленных: никто не знал, где главарь восстания. Он исчез, он не был еще сломлен.

Однажды прошел слушок, будто Антонов объявился в излюбленном своем крае — в лесах около Рамзы и Паревки. Председатель тамбовской Чека Антонов, много раз и тщетно пытавшийся схватить своего однофамильца, на этот раз решил: «Александр Степанович из моих рук не уйдет».

Кавалерийский эскадрон дивизии Котовского оцепил участок, где скрывался Антонов с небольшой группой до конца преданных ему людей. Казалось, нет выхода Александру Степановичу, заткнули чекисты и бойцы Котовского самые узкие щели, через которые мог протащить свое хилое тело вожак восстания.