Одинокие души

Я настолько растеряна, что не могу осознать происходящее.

Передо мной Макс? Максим?

– О, боже мой, - хватаюсь ладонью за рот, пытаясь удержать в горле крик. Тело

содрогается, слезы безумным потоком подливают к глазам. Кровь в венах становится

настолько горячей, что мне ужасно больно. – Боже, нет. Этого не может быть!

– Прости меня, - парень заключает мое лицо в свои руки и виновато поджимает губы.
– Я

не должен был пропадать, не должен был появляться так резко, но у меня не было выбора.

Правда, я…

– Господи, ты жив! – я резко подрываюсь на ноги, отталкивая Максима на несколько шагов

от себя. Обхватываю тело руками и безвольно пошатываюсь. – Но как? Как такое

возможно? Были же похороны…, господи.… Прошел целый месяц!

– Лия, я…

– Нет, подожди, - невидящими глазами осматриваюсь. Вскользь замечаю Карину, лежащую

без сознания в углу и вновь перевожу взгляд на парня. – Как ты узнал, что я здесь?

– Следил за тобой.

– Что?

– Конечно! Я не оставлял тебя одну ни на секунду. Вытащил из круглой комнаты, хоть и

рисковал быть замеченным.

– Как ты выжил? Где ты был? – я выплевываю вопросы и шатаюсь в стороны. – Неужели

все эти дни, ты находился рядом?!

– Я договорился с отцом. Он укрывал меня. – Макс виновато смотрит на меня и поджимает

ровные, мягкие губы.
– Прости, но у меня не было другого выхода. Если бы предводитель

знал о том, что я жив, он бы никогда не объявился! Не вышел в свет.

– Не может быть, - убираю с лица волосы и неуклюже смаргиваю слезы. – Ты не мог так

поступить со мной! Зачем скрываться?! Зачем? Я ведь решила, что…, решила…

Взрываюсь плачем. Едва не падаю, как вдруг Макс оказывается рядом и заключает меня в

свои объятия.

– Прости меня, Любимая, - шепчет на ухо. – Прости.

– Ты живой! – Я жадно глажу руками его плечи, шею, лицо, руки. Сердце бьется так

громко и сильно, что я не просто его чувствую, я его слышу. – Живой.

– Прости, я должен был подождать, должен был залечь на дно, как велел мне Стас. Тогда в

больнице, он сказал: необходимо принять крайние меры, и я понял, что поспособствую

выходу главаря в свет лишь своей смертью.

– Идиот! – я зла и счастлива одновременно. Смотрю в эти темно-синие глаза и тону в них, как в океанах. – Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Понимаешь?

Господи…, убить тебя готова!

– Я только что вернулся с того света, а ты уже готова меня отправить обратно? – Макс

усмехается и крепко сжимает в своих объятиях. – Прости, но я больше не намерен

исчезать из твоей жизни.

Кладу голову на его плечо, и чувствую новый прилив слез. Он приходит вместе с

осознанием горя. Он приходит вместе с осознанием счастья. Я не знаю, что будет дальше.

Я не знаю, что предписала мне судьба, куда я должна пойти и что должна сделать. Но

сейчас, находясь в объятиях Максима, я понимаю, что смогу со всем справиться.

Мое одиночество разбилось о рифы страданий. Больше никаких сражений, никаких

потерь, разочарований или предательств. Разрушенная дорога появляется перед глазами, и

я вновь становлюсь на неё. И я вновь готова продолжить путь.

ЭПИЛОГ

Смотрю на крест, на фотографию. Нагибаюсь, кладу ромашки на заваленную снегом

землю и неуклюже смаргиваю со щеки непрошеную слезу.

Он был хорошим человеком. Без него сложно. Без него трудно. Мне бы хотелось провести

с ним рядом всю жизнь. Научиться у него мудрости, правильности, отваге и доблести. Но

это невозможно. Он сейчас не здесь. Он ветер. И осознание того, что он всегда рядом, греет мою душу внутри.

Поднимаюсь и вижу, как напряжены скулы Максима. Приобнимаю его.

– Пойдем?

– Да. Конечно.

Парень тяжело выдыхает, и мы медленными шагами направляемся к выходу с кладбища.

– Ну, что? Кира пойдет с нами?

– Естественно, - я киваю и сильней прижимаюсь к Максу. Он такой теплый, что даже зима

боится с ним соперничать. – Будет ждать в больнице.

– С ним всё нормально?

– Да, я думаю, Леша поправится. – Горько улыбаюсь и пожимаю плечами. – Он сильно

повредил голову и спину. Врачи говорят, что состояние тяжелое, но… Боже, Макс, ты ведь

спас его.

– Не говори глупостей.

– Глупостей? – я ошеломленно усмехаюсь и вскидываю брови. – Да, если бы ты не ты…, если бы ты не отвез его в ближайшую больницу, он бы скончался.

– Я чуть не опоздал к тебе, - парень поджимает губы. – Ещё одна минута, и…

– Макс, ты просто герой. Оказал первую помощь, отвез Астахова к специалистам… Он

обязан тебе жизнью, не спорь. К тому же, теперь мы знаем, что Стас погиб по вине

Карины. Ты сделал все, что смог.

– Да, - Максим выдыхает. – Я бы не сказал, что это меня успокаивает: я все равно не могу

спать по ночам. Но, тем не менее, теперь меня хотя бы гложет вина другого рода. Я не

думаю о том, что не сумел ему помочь. Я думаю о том, что не сумел ничего предотвратить.

– Перестань, - останавливаюсь и беру Максима за руку. – Может, хочешь вернуться? Ещё

побыть с ним?

– Нет. Пойдем. Мне кажется, что Стас и так рядом, и для того, чтобы подумать о нем, мне

необязательно приходить к нему на могилу. Он всегда со мной. В моем сердце.

Я замолкаю и вновь обнимаю парня за плечи. Мятные нотки врезаются мне в голову,

спутывают мысли. Закрываю глаза и купаюсь в запахе любимого человека.

– Как Карина?

Этот вопрос вытаскивает меня из лживого рая. Я отстраняюсь и смотрю вдаль.

– Отец сказал, что у неё серьёзные отклонения. Её поместят в больницу завтра, так что, если ты не против, сегодня я ещё побуду с тобой. – Глаза наполняются слезами, но я