Одинокие люди

Проехав немного дальше, увидел рядом заросли кустарника и невысоких деревьев и поднялся к ним. Через некоторое время, убедившись, что вокруг все спокойно, подъехал к коню и его поклаже.

Поводья запутались в кустах. Я оставил их, чтобы конь стоял смирно, пока я поднимал Рокку с седла и освобождал его руки. Мне нечем было вырыть могилу, поэтому отыскал русло пересохшего ручья, положил туда тело и закидал его хворостом и обломками скал.

Но вначале взял оружие и боеприпасы Рокки, чтобы оно не досталось апачам, если они его найдут. Патронташ оружейного пояса был полон, нашлись и патроны врассыпную, а во фляжке я обнаружил немного воды.

В его кармане лежал огрызок карандаша и несколько клочков бумаги, на которых он учился выводить свою подпись. Кто-то за него ее написал или Рокка скопировал с письма или документа и практиковал снова и снова. Я ни разу не видел, чтобы он это делал, и другие наверняка тоже, потому что Тампико был гордым человеком, стыдившимся своей неграмотности.

Никакого адреса, чтобы узнать, кто его родственники, но я вспомнил, что он говорил об одной девушке, поэтому взял деньги - всего несколько долларов и песо - чтобы передать ей.

На все про все мне понадобилось меньше двадцати минут. Управившись, поехал с заводной лошадью в поводу по оврагу в обратную сторону и следовал по нему примерно с милю; на мягком песке не оставалось различимых отпечатков копыт, и это меня устраивало. Выехав из оврага, направился по пустыне на север.

Солнце уже зашло, и в пустыне похолодало. Где-то вдалеке закричала перепелка - я надеялся, что это была настоящая перепелка.

К этому времени я замерз, и работал пальцами, чтобы в случае чего они не застыли. Пересев на коня Рокки, продолжал ехать в темноте, без тропы, все время оглядывая местность в поисках воды. Зеленое пятно, которое я видел с месы, должно быть где-то здесь.

Вороной зарысил резвее, и конь Тампико тоже прибавил шаг: они почувствовали воду.

Справа открылся овраг, и я въехал в него, прислушался, затем пустил коней дальше, зная, что овраг закончится у воды. И точно - скоро я смотрел на маленький оазис, раскинувшийся в ночной прохладе пустыни.

Здесь росла дюжина тополей, несколько ив и кустов меските, склоны поросли травой, сквозь листву деревьев блеснула вода. Кони натягивали поводья. С винчестером в руке я осторожно продвигался вперед, готовый в любой момент пришпорить лошадей.

Неожиданно я наткнулся на низкую каменную стену, которая была похожа на часть trinchera - ограждения, которое древние индейцы ставили для обозначения границы своей земли, а иногда в качестве дамбы. Я много их видел в Мексике.

Спешившись, провел коней вдоль стены, пока не нашел пролом. За деревьями показалась темная масса. Стояла полная тишина - лишь журчала вода да мягко шелестели листья тополей. Я прошел на открытое место среди деревьев и увидел старые развалины какого-то довольно крупного сооружения, выстроенного от края пруда до скального обрыва.

Остался только заросшие травой пол и угол стены высотой футов шесть, постепенно понижающийся к воде. Место было глухое и оттого тишина казалась еще более угрожающей.

Прежде всего дал коням напиться, но немного, потом попил сам и наполнил флягу Рокки, все время прислушиваясь к ночи. Но по дороге я не встретил ничьих следов, не нашел пепелищ походных костров.

Привязав коней на длинные веревки, устроился в углу стены, которая прикрывала меня с двух сторон, но сон не шел, хотя я здорово устал. В таких местах чувствуешь какую-то печаль. Здесь жили люди, и судя по виду, разные люди в разные времена. Когда-то построили дом из местного камня, потом он обвалился, и его перестроили в глинобитный, укрепленный плоскими обломками скал, и выглядел он, словно в нем жили всего тридцать-сорок лет назад. Первыми его построили индейцы, и перестроили тоже, потом, наверное, здесь поселились белые, но их выгнали или перебили апачи.

Это было тихое место. Одно время здесь был небольшой возделанный огород, рядом раскинулся луг, где косили сено, но никто не сможет долго прожить по соседству с бесчинствующими апачами.

Я еще немного поразмышлял и заснул, а проснулся, когда сквозь листву начали пробиваться солнечные лучи. Все было так же спокойно, как и вчера. Я напоил и оседлал коней, приготовился выезжать, но прежде решил разведать место.

Сбоку виднелись грубые, высеченные в скале ступени, ведущие наверх. Поднявшись по ним, я обнаружил удобное, расширенное явно человеческой рукой укрытие для дозорных, откуда открывался вид на все стороны горизонта.

Несколько минут изучал пустыню, но не увидел ничего, заслуживающего внимания. Спустившись вниз, порылся в седельных сумках и вынул маленький пакетик с кофе, который я всегда возил с собой на всякий случай. Часто добавлял к неприкосновенному запасу вяленое мясо и муку, но теперь у меня осталось только кофе.

Я разжег небольшой костер и сполоснул найденный глиняный кувшин. Когда кофе вскипел, налил себе кружку, прошелся по оазису и нашел съедобные семена чиа. За неимением лучшего пришлось завтракать ими. Потом поднялся наверх, чтобы еще раз оглядеть пустыню.

На севере заметил стервятника. Это мог быть павший бычок, а мог быть кто-нибудь из моих друзей, а стервятники не всегда ждут, когда человек умрет.

Я ехал строго на север, потом описал широкую дугу на восток, надеясь наткнуться на следы. Кто бы там, впереди, ни был, он должен оставить отпечатки, и мне хотелось хотя бы приблизительно знать, что я встречу.

"Ну-ка, Телль, полегче, - сказал я себе.
– Похоже, тебя ждут неприятности".

Вороной, словно соглашаясь, повел ухом. Одинокий человек в глухих и диких местах часто разговаривает с лошадьми, и некоторые вроде бы даже понимают людскую речь.

Следов не было. Я объехал стороной место, над которым кружил стервятник, и только затем начал приближаться. Стоя в стременах, оглядел округу и вначале увидел лишь заросли опунции и чольи, с белыми шипами поверху и коричневыми снизу.

Потом заметил павшую лошадь - оседланную лошадь.

Объехав ее с винтовкой в руках, рискнул выкрикнуть:

– Испанец? Это ты?

Пара стервятников, устроившихся на дереве, явно погрустнели, а один даже захлопал крыльями, словно собираясь прогнать меня или спугнуть лошадей.

Ответа не последовало. Я подъехал чуть ближе, остановился и опять огляделся. Все вокруг выглядело так, как и должно было выглядеть - меня окружала залитая солнцем тишина.

Вороной тоже проявил интерес. Он что-то чувствовал, и хотя это вызывало у него любопытство, он осторожничал. Возможно это была мертвая лошадь.

Я медленно провел его вперед, палец мой лежал на спусковом крючке винчестера.

Вначале увидел рубашку, затем сапоги с большими мексиканскими шпорами. Это был Испанец. Я спрыгнул с седла и, привязав коня к кусту меските, подошел к нему.