Одинокий голубь

— Смотри-ка, твой скот уплывает, Вудроу, — заметил Август.

— Сам вижу, еще удивляюсь, что града нет и молнии не сверкают, — сказал Калл. Хотя такой разброс стада раздражал его, он всерьез не беспокоился, поскольку река была относительно мелкой, а берега в районе переправы низкими. Придется лишь потратить побольше времени, чтобы снова переправить через реку ту часть стада, что оказалась на южном берегу. Никто из ковбоев не утонул, к счастью, да и ни одна корова не увязла.

— Бог мой! — воскликнул Август, увидев, как Дитц ведет гнедого. — Где же мистер Уилбергер и почему его конь бегает где попало?

— Боюсь, что он мертв, — ответил Калл. — Посмотри на кровь на гриве.

— Черт, мне нравился Уилбергер, — заметил Ав густ. — Жаль, если он умер. Поеду-ка посмотрю.

— Кто присмотрит за женщиной, пока ты ездишь? — спросил Калл.

Август остановился.

— Ты прав, — согласился он. — Она станет волноваться, если я уеду. Может, лучше Дитц пусть поедет и посмотрит.

— Это могли быть индейцы, сам знаешь, — добавил Калл. — Ты бы лучше передвинул ее поближе к фургону.

К середине дня Дитц еще не вернулся, а стадо отошло уже на несколько миль к северу от реки.

— Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь скот лопал эту траву, — проговорил Август. — Вряд ли кто гонял скот так далеко от Доджа. Наверное, только бизоны тут паслись.

Калл не переставал думать об Уилбергере, которого он считал энергичным и способным человеком. Если такой мужик попал в ловушку, они тоже должны быть готовы к неприятностям.

— Считается, что ты нюхом чувствуешь индейцев, — обратился он к Августу. — Ну и что, унюхиваешь ты их сейчас?

— Нет, — ответил Август. — Сейчас я унюхиваю только коровье дерьмо в большом количестве. Вероятно, мой нюх к концу путешествия окончательно выйдет из строя от такого обилия коровьего дерьма. Кстати, в Библии бизоны не упоминаются.

— А зачем им там упоминаться? — поинтересовался Калл.

— Да бизон ведь что-то вроде быка, только покоричневее, а бык в Библии упоминается.

— Что это тебя на Библию потянуло? — спросил Калл.

— От скуки, — ответил Август. — Лучше спорить о религии, чем не спорить вообще.

— Если тут какие-то сумасшедшие индейцы в округе, скучать тебе не придется, — заметил Калл.

Лорена услышала последние слова, поскольку ехала сразу за ними. Упоминание об индейцах разбудило ее память, и она снова стала дрожать.

Наконец они увидели Дитца, возвращавшегося вдоль реки с юго-востока. По его лошади было видно, что ехал он быстро.

— Они не прикончили Дитца, кто бы там они ни были, — сказал Август.

— Я нашел его, — сообщил Дитц, натягивая поводья. — Его подстрелили.

— Мертвый? — спросил Калл.

— Умирает, я так думаю, — произнес Дитц. — Я не мог его привезти. У него три раны.

— Далеко?

— Миль десять отсюда. Я его устроил поудобнее, но взять с собой не мог.

— Он что-нибудь рассказал? — спросил Август.

— Он хочет видеть вас, если вы не очень заняты, — сообщил Дитц. — Он еще сказал, что если вам некогда, то не надо.

— С чего это мне так некогда? — удивился Август. Дитц взглянул на него.

— Он очень вежливый, этот джентльмен, — пояснил он. — Я так думаю, он боялся, что умрет, пока вы успеете до него добраться.

— А, понятно. Он не хочет никого зря затруднять, — заметил Август. — Но я поеду. Мне нравится с ним разговаривать.

— Смени лошадь, — посоветовал Калл Дитцу, и тот ускакал прочь. Он старался решить, кого им взять с собой, и остановился на Пи Ае, Дитце и мальчишке. Парень может присмотреть за лошадьми в случае неприятностей. Это означало, что придется оставить стадо, но тут уж ничего не поделаешь. Трава кругом сочная, и скот мирно пасся. Диш и остальные должны справиться.

— Его индейцы подстрелили? — спросил он, когда Дитц вернулся.

Дитц отрицательно покачал головой.

— Белые. Конокрады.

— Вот как, — заметил Калл. — Конокрады и убийцы к тому же. — Но на душе стало легче, потому что ни один конокрад не нападет на такую большую команду, как у них.

Август задержался, чтобы объяснить все Лорене. Она тревожно смотрела на него.

— Ты, Лори, не волнуйся, — сказал он. — То вовсе не индейцы, как выяснилось.

— Тогда кто? — спросила она.

— Человека, который одолжил нам палатку, ранили, — объяснил он. — Похоже, он плох. Мы поедем, посмотрим, нельзя ли чем помочь.

— Надолго? — поинтересовалась Лорена. Уже конец дня, а значит, ночь придется провести без Гаса, че го ей ни разу не приходилось с той поры, как он ее спас.

— Не знаю, милая, — ответил он. — Возможно, что и на несколько дней, если мы попытаемся достать тех конокрадов, что на него напали. Если будет такой шанс, мы попытаемся. Калл не дает спуску конокрадам, и тут он прав.

— Я тоже поеду, — заявила Лорена. — Я успею за нами. Не надо палатки.

— Нет, — ответил Август, — ты останешься у фургона, там ты будешь в полной безопасности. Я попрошу Диша присмотреть за тобой.

Лорена снова задрожала. Может быть, Гас уезжает, потому что она ему надоела? Может быть, он не собирается возвращаться? Поедет искать свою женщину из Небраски.

Но, к ее удивлению, Гас догадался, о чем она думает. Он улыбнулся своей хитрой улыбкой.

— Я не пытаюсь улизнуть в кусты, если ты об этом думаешь, — заметил он.

— Здесь нет никаких кустов, — поправила она его. — Я просто не хочу, чтобы ты уезжал, Гас.

— Я должен, — настаивал Гас. — Человек умирает, он хотел меня видеть. Мы с ним вроде бы друзья, и сама подумай, куда бы мы прятались от саранчи, если бы не его палатка? Я вернусь, и будь спокойна, Диш за тобой это время присмотрит.

— Почему именно он? — спросила она. — Мне он не нужен. Пусть оставит меня в покое.

— Диш здесь лучше всех, — ответил Август. — То, что он в тебя влюблен, вовсе не значит, что он не сможет помочь тебе, случись буря или что еще. Не его вина, что он тебя любит. Любит и все, тут уж ничего не поделаешь.

— Мне он не нужен, — повторила Лорена. — Я хочу, чтобы ты поскорее вернулся.

— Я и вернусь, милая, — заверил он, проверяя, заряжены ли ружья.

Диш едва поверил своим ушам, когда Август сказал ему, чтобы он носил Лорене еду и присматривал за ней. У него закружилась голова от одной мысли, что ему разрешено подходить к палатке.

— Как ты думаешь, она будет со мной разговаривать? — спросил он, не сводя глаз с палатки. Лорена вошла внутрь и опустила полог, хотя день сто ял жаркий.